Werewolf - Последний Бастион

– Слушай… Что за дерьмо здесь происходит?

– Ты о чем? – Ник ловко перешагнул через какую-то коробку, внимательно посматривая по сторонам – Да об этом, обо всем. Народ шляется, не работает. Срач…

– А, ты об этом… Давай, тебе расскажу о том, что тут происходит, пока мы идем.

Ты знаешь, насколько богата эта страна?

– В смысле? Пока что я никакого богатства не вижу.

– Это? – Ник обвел рукой улицу, засмеялся – это всего лишь внешняя оболочка.

Настоящее богатство Родезии – под землей!

Я внимательно смотрел по сторонам, и заметил, что на слово Родезия среагировали сразу несколько негров. Причем среагировали недобро так, но никто ничего не сказал. Видимо, здесь стоит держать язык за зубами…

– Так вот. Я тебе кое-что расскажу про эту землю. По запасам полезных ископаемых эта страна – настоящая сокровищница Африки. Сундук с драгоценностями, ни больше, ни меньше. В этой земле есть месторождения алмазов, никеля, палладия, хрома, кобальта, меди, железа, угля, угля, олова. Эта страна находится на третьем месте в мире по объемам разведанных месторождений платины. В стране огромные залежи золота, причем на большинстве рудников даже не ведется активной работы. Сегодня этого благородного металла добывают менее 7 тонн в год, но при вложении средств эту цифру можно с легкостью довести до 25 тонн. Заметь – сейчас золото стоит почти штука баксов за тройскую унцию. Когда оно было дешево – здесь мало добывали, большинство жил почти не тронуто. И это не считая того, что раньше в стране было развито скотоводство и Родезия кормила говядиной саму себя да и полафрики заодно. Да какие полафрики – родезийский филей считался лучшим и в метрополии – в Великобритании. Ну, и для туристов – рай. И заметь – здесь двадцать лет не проводилось никаких изыскательских работ, вообще никаких. Я тебе сказал только о том, что доподлинно известно – а сколько в этой земле всего того, о чем мы не знаем?

– Тогда почему бы нам не вложить сюда деньги, благо они есть и не стать миллиардерами?

– Эх, братишка… – Ник покачал головой, не переставая на ходу настороженно оглядываться по сторонам – если бы все было так просто. Понимаешь… Для Африки лучше – если во главе белые. Вот так вот. Как только уходят белые – начинается бардак. Здесь белые ушли от власти в восьмидесятом, у меня на родине – в девяносто четвертом. Теперь и тут и там бардак, причем черные придя к власти повторяют практически одни и те же ошибки. В ЮАР, например, принят закон "Об экономических преимуществах для аборигенного населения". По этому закону предприятиям, где пятьдесят один процент акций принадлежат чернокожим, предоставляется льготный налоговый режим и прочие экономические преференции. И каков итог? За год после введения этого закона в силу подвели итоги – какая собственность перешла в руки чернокожих. Итог: сорок восемь процентов предприятий, поменявших владельца контрольного пакета акций скупили всего два человека. Вместо белых олигархов – появились черные олигархи. Новое дерьмо появилось – подставные собственники из чернокожих, наркоманы разные. Инвесторам это, понятно, энтузиазма не добавляет. Вдобавок, если раньше черная голь-нищета ненавидела белых богачей. То теперь появились черные богачи, которые "угнетают" почище белых. А тут – и до гражданской войны – шаг. Я тебя не утомил?

– Да нет… – пробормотал я, тоже внимательно оглядываясь по сторонам – Ну, тогда продолжу. А здесь, в Родезии, поступили еще круче. Был принят закон по которому правительство, читай Роберт Мугабе и его приближенные, имеет право экспроприировать у любой зарубежной компании, работающей в горнодобывающей сфере, 51% акций, причем 25% – абсолютно безвозмездно. А двадцать шесть процентов – по той цене, которую назовет оценочная компания. Местная… И заплатят – местными долларами. Которые за месяц в несколько десятков раз обесцениваются. Теперь понял, почему бы я тебе не советовал сюда вкладывать деньги?

– А белые? Белые тут остались? – мы как раз переходили запруженную народом улицу.

– Белые то… Осталось, но мало. Ян Смит, бывший местный премьер умер в прошлом году в нищете – Мугабе экспроприировал все земли белых и раздал их чернокожим. А из них крестьяне… Особенно из матебелов, это же нация воинов. Шоны еще хоть как-то возделывают землю, они испокон века были крестьянами. Кстати и матабелов Мугабе прижал… А вот, кажется и рынок…

Основной рынок Булавайо был расположен прямо на пятой улице, места ему было мало, и он выплескивался на проезжую часть, занимая едва ли не половину и создавая постоянную пробку, и все прилегающие к нему улицы и проулки. Уши резали гудки автомобильных клаксонов и истошные крики продавцов-зазывал.

Как описать рынок Булавайо? Сложно описать, хотя попробую… Располагался он прямо на улице, никаких условий, ничего. Самые богатые торговцы имели собственные тенты и примитивные, сколоченные из досок витрины, на которых был разложен товар – в основном различные фрукты, мешки с мукой, с чечевицей, с рисом… Вещи, в основном подержанные. Одежда и обувь, дешевая, ядовито-ярких расцветок (африканцы вообще любят такое вот яркие расцветки). Те же, кто победнее, просто раскладывал товар под солнцем, на куске полиэтилена или картонке. Мельком глянув, я заметил, что все надписи на мешках – китайскими иероглифами, вся одежда – тоже китайская. Китай в этой стране занимал очень прочные позиции…

И на рынке – толпа народа, в основном ничего не покупающие, а просто пришедшие посмотреть, дикие крики мальчишек – зазывал, которые бесцеремонно хватали показавшегося им богатым покупателя за рукав и тащили к своему прилавку. Нищие, тоже бесцеремонно хватающие за рукав, на некоторых просто страшно было смотреть.

В такой толпе запросто можно было потеряться, а то и пропасть.

– Держись меня – сказал Ник, зыркая по сторонам – и посматривай тоже, нет ли вокруг копов.

– Копов? А как я их различу?

– Очень просто. Здесь у копов, если даже они не в униформе, есть одна привычка – носить солнцезащитные очки. Им это кажется крутым. Если увидишь кого подозрительного – сразу дай знать!

– Хорошо. А мы делаем что-то противозаконное?

– Здесь если у тебя есть лишние деньги – это уже достаточно противозаконно.

– Ясно…

Проталкиваясь через толпу, наступая кому-то на ноги (и мне немало наступали), я пытался не упустить из вида своего брата. Николас же шел столь уверенно, что могло показаться будто он ходит этим маршрутом каждый день. Рыночные ряды были извилистыми и однообразными, можно было легко заблудиться – но Ник даже не останавливался, чтобы сориентироваться…

Тем временем, брат вдруг резко свернул в проулок, заставленный какими то мешками.