Хайнер Ранк - Дорожное происшествие

- Вы намерены расстаться с доктором Николаи? - спросил Крейцер.

- Не уверена, но боюсь, что к этому идет.

Последние слова она произнесла совсем тихо, затем откинулась на подушки, и в глазах ее блеснули слезы. Пошарив под подушкой, она достала оттуда носовой платок, потом взяла со стола флакончик одеколона, капнула на платок и протерла лоб и виски.

Крейцер и Арнольд тем временем разглядывали комнату. Она была не очень большая, но убрана со вкусом. Крейцер встал, чтобы получше рассмотреть объемистую, обтянутую тисненой кожей шкатулку, крышка которой была отделана серебром и перегородчатой эмалью. Похожую он видел однажды в магазине художественных изделий и даже хотел купить, но цена двести пятьдесят марок оказалась ему не по карману.

- А как попал сюда в тот вечер Дитер Николаи?

- Он давно уже просил у меня разрешения зайти ко мне. Ну и в конце концов я разрешила.

- Я не это имел в виду. Я хотел узнать, на чем он приехал?

- Ах, так. На мотоцикле, наверное.

- Какой у него мотоцикл?

- «Ява», кажется.

- А цвет?

- Темно-синий. Почему вы спрашиваете?

Крейцер улыбнулся.

- Да так, по привычке. Когда он уехал?

- Вскоре после восьми. Я обычно всегда выставляю его в это время.

- Как он был одет?

- Господи, да не помню я. Наверное, в костюм и пуловер.

- А еще что? Так ведь на мотоцикл не сядешь.

- Значит, еще пальто и шлем.

- Шлем у него какого цвета?

- Красный, по-моему.

Крейцер кивнул.

- А сколько лет Дитеру?

- Двадцать один, но он выглядит старше своих лет. Он ростом с отца, но поуже в плечах. Ему вполне можно дать и двадцать четыре и двадцать пять.

- Вы говорили, он студент. Где он учится?

- Пединститут. Собирается преподавать физкультуру.

- Он учится в том институте, что в Сансуси?

- Да, за Новым дворцом.

- Чем он занимается в свободное время, когда не молится на вас?

Бригитта Альвердес скривила губы, словно хотела сказать: «Ах, как остроумно», вслух же произнесла:

- Он очень увлечен своим мотоциклом, еще больше интересуют его автомобили, он их здорово фотографирует, на мой взгляд лучше, чем профессиональный фотограф.

Арнольд дернулся, и Крейцер успокоительно положил ему руку на плечо.

- Не знаете случайно, какой у него аппарат? - спросил он с предельно доступным ему спокойствием.

Она покачала головой.

- Понятия не имею. Какая-то штука с двумя объективами.

- Почему он так интересуется машинами, а сам даже не умеет водить?

- Кто это вам сказал? - удивилась она. - Конечно, он умеет.

- Да ну? Значит, я ошибся. А какая у него машина? - Крейцер едва заметно улыбнулся.

Она в еще большем изумлении воззрилась на него и вдруг хлопнула себя по лбу.

- Подловили меня все-таки. - И добавила, вздохнув: - Ну ладно, теперь терять нечего. Он сделал себе дубликат ключа и порой, тайком конечно, ездит на отцовской машине.

- Вы хотите сказать, что доктор Николаи, который замечает каждую пылинку на своей машине, до сих пор об этом не догадался?

- Пока нет. Дитер очень осторожен. Ездит лишь изредка. Прошлой осенью, например, когда Эгберт уезжал на какой-то симпозиум в Западную Германию, Дитер пригласил меня на воскресную прогулку. И заехал за мной на новом «вартбурге». Я очень удивилась и спросила, разрешил ли ему отец брать машину. Тут он мне все и выложил.

- А доктору Николаи вы ничего не рассказали?

- Не будьте так наивны. Во-первых, я не вижу, никаких оснований вмешиваться в их отношения, а кроме того, при этом неизбежно выяснилось бы, что мы ездили вместе с Дитером, чего я, разумеется, никак не хотела, чтобы не ссориться с Эгбертом.

- А почему вы не могли просто сказать, что случайно видели, как Дитер ездит на отцовской машине?

- Нет, господин Крейцер, вы поистине не от мира сего. Вы что ж, думаете, Дитер мне так бы это и спустил? Я ведь была у него в руках. Скажи я про машину, он рассказал бы о нашей поездке. Так, прямо, он мне не грозил, но всем своим видом дал понять… Дал понять, что мы связаны общей тайной… - Она нахмурила лоб, рассеянно играя зажигалкой. - Ну да, раньше я как-то не задумывалась над этим, но теперь я почти уверена, что он не без умысла предпринял эту прогулку. Может, именно таким путем он хотел посеять недоверие между мной и Эгбертом.

Крейцер мрачно глядел на свои ладони и молчал. Наконец он все-таки не вытерпел:

- Вам не кажется, что вы его несколько переоцениваете?

Она подняла брови и глянула в окно.

- Может, и переоцениваю, - тихо сказала она, - но парень и в самом деле на редкость умен. Когда, например, Дитер садится за шахматы с отцом - а Эгберт очень и очень неплохой шахматист, - он играет с ним как кошка с мышкой, а когда захочет кончить игру, он выводит из засады какую-нибудь фигуру - и готово. В шахматах Эгберт против него бессилен.

Крейцер взглянул на часы и поднялся.

- Думаю, на сегодня хватит. Не исключено, что нам еще раз придется к вам обратиться, чтобы занести в протокол некоторые моменты, однако… - Он не договорил и сердито воззрился на Арнольда; тот стоял у письменного стола в стиле бидермайер и бренчал мелочью в кармане. Бренчание прекратилось, и Крейцер продолжал: - Однако кое-что надо еще уточнить. Когда у нас все будет готово, мы вас известим.

Одна монета упала и закатилась под стол. Крейцер обернулся и застыл, с трудом удержавшись от восклицания. Арнольд пробормотал извинение и на коленках полез под стол. Слышно было, как он сопит, как передвигает корзинку для бумаг. Когда он вылез оттуда, галстук у него съехал набок, зато между большим и указательным пальцами была зажата монета.

Они откланялись.

Фрейлейн Альвердес кивнула им с язвительной усмешкой и гибким движением приподнялась с кушетки, обнажив при этом ноги гораздо выше, чем того требовали обстоятельства.

Когда оба уже сидели в машине, Крейцер, одарив своего коллегу недобрым взглядом, покачал головой и сказал:

- Это было необходимо - ползать на четвереньках под столом из-за какой-то дурацкой монеты?

- Что ж, так было и оставить ей за здорово живешь две марки? - обиженно огрызнулся Арнольд.

- Какая чушь, - буркнул Крейцер, - неужели вы не понимаете, что выставили себя на посмешище? - Он отвернулся и свирепо поглядел в окно.

В мокром сосняке по обе стороны дороги уже растекались сумерки, а с запада гряда за грядой наплывали сизые облака. Изредка между деревьями возникала фигура одинокого грибника с опущенной головой - ни дать ни взять охотничья собака.

Арнольд ухмыльнулся себе под нос, придумывая, как бы половчее возобновить разговор с Крейцером.

- Если в ее рассказе есть хоть половина правды, - начал он, - тогда этот Дитер Николаи - прелюбопытная личность.

- Еще бы. - Крейцер решил сменить гнев на милость. - Еще бы, придется как следует заняться этим молодчиком. Подделка ключей отдает уголовщиной.