Мария Брикер - Апельсин–желание

– Конечно, папочка! Пойдем, дорогой… – Дарья с готовностью поднялась и протянула руки к Троянцеву.

– Лечу, любимая! – Макс отбросил полотенце, вскочил и с удивлением увидел, что навстречу ему стремительно поднимается пол.

– Моя дочурка в теннис кого угодно вусмерть загоняет, – крякнул Артур Георгиевич, задумчиво глядя на распластанное на ковре тело. – Ладно, пойдемте в другое место поговорим. Пусть мальчик чуть-чуть отдохнет. Вера, кофе нам в переговорную подай.

– Вы уверены, что он отдыхает? – с сомнением поинтересовалась Елена Петровна. – Мне кажется, ему нужна медицинская помощь.

– Со мной все нормально! Я чуть-чуть полежу и пойду работать, – подал голос Макс, повернулся на бок и вытер рукавом кровь из носа. – У меня так бывает, когда спортом перезанимаюсь. Темнеет в глазах, и я – хрясь.

– У меня тоже так бывает! Темнеет в глазах, и я – хрясь! – радостно воскликнула Дарья.

– Родная, полотенце намочи, плиз. Кажется, я шнопак разбил.

– Конечно, дорогой! – Дарья метнулась в туалетную комнату.

– Может, доктора вызвать? – спросила Вера.

– Иди, – мило улыбнулся ей президент компании, и в глазах секретарши промелькнул ужас. Она схватила поднос и унеслась в приемную, расплескав по дороге напиток.

– Я же говорил – у него так бывает… – Гайворонский взял Зотову под руку и повел из кабинета.

Дверь снова распахнулась, и навстречу им в помещение вкатился невысокий круглый человек с чапаевскими усами под орлиным носом и с медицинским чемоданчиком в руке.

– Где потерпевший? Надеюсь, живой? – оптимистично спросил коротышка, увидел лежащего на полу Троянцева и ломанулся оказывать ему помощь.

– А вот и доктор! – радостно воскликнул Гайворонский, косясь на ошарашенную следовательшу. – Пойдемте, не будем доктору мешать, – Артур Георгиевич нажал на локоток дамы из прокуратуры сильнее.

В переговорной было неуютно. Минимализм, доведенный до крайности: длинный стол со столешницей из матового темного стекла, стулья с хромовыми ножками, серые стены, ни картин, ни цветов, – белая доска экрана в качестве украшения, проектор, жалюзи на окнах, неоновые лампы. В помещениях, оформленных в подобном стиле, Зотова всегда чувствовала себя неудобно. Стеклянный стол – это отдельный разговор. Он ставится в переговорной, чтобы ограничить возможности собеседника в тактике манипуляции. Каждый из участников отвечает только за свои слова: подать тайный знак партнеру во время переговоров нереально – любой невербальный намек будет мгновенно распознан.

Какая жалость, что не удалось поговорить с президентом «Голден файерс» у него в кабинете. Там Елене Петровне намного больше понравилось: мягкая мебель, цветы, ковры, картины и фонтан… До чего ж она фонтаны любит! По молодости моталась аж на другой конец Москвы, садилась на лавочку и мечтала, глядя на искусственный водопад, наблюдала за ребятней, которая, засучив штанины, бродила по колено в воде и собирала монетки на длинную палку с пластилином на конце, за студентами, воркующими парочками, вдыхала влажный смог, свежесть и романтику брызг.

Фонтан в кабинете у Гайворонского был знатный: несколько природных камней в окружении экзотической зелени. Словно кусок джунглей в городе. Вода перетекала с одного камня на другой и завораживала. На такую красоту можно часами любоваться и медитировать. На первом этаже в холле Зотова тоже заметила фонтан – металлический куб с огромным бульником сверху и орошающие его хилые струйки воды. Симпатично, но не в тему. К мраморному, натертому до блеска полу и безобразно дорогим люстрам из венецианского стекла подошло бы больше нечто античное. «Например, двухметровая обнаженная статуя Гайворонского с веслом», – хихикнула про себя Елена Петровна, глядя сейчас на отражение недовольной рожи президента компании «Голден файерс» на глянце столешницы.

В общем, Зотова обожала фонтаны, но терпеть не могла их владельцев, потому что владельцы этих чудес, встречающиеся на ее пути, всегда оказывались неприятными во всех отношениях типами. И Гайворонский явно не был исключением. Властитель мира, куда уж там. Смотрит с таким презрением, словно она у него миллион долларов заняла до получки и забыла отдать, а она ведь даже рта еще не раскрыла. Освоился, взял себя в руки, в образ вошел. Даже не верилось, что, когда Зотова в кабинет вошла – перепугался, как сопляк прыщавый, и с лица спал. Сразу видно, что рыльце-то у него в пушку. Впрочем, ничего удивительного, бизнес в нашей стране по определению не может быть честным, вот при виде представителей правоохранительных органов у воротил очко и играет. «Сейчас в задницу пошлет или адвоката потребует», – предположила Зотова, стараясь устроиться на стуле удобнее.

– Ну? Что, Иванушка, не весел, свою голову повесил? – фамильярно обратился к ней президент, хлебнув кофе. – Понимаю вашу досаду. Надеялись увидеть в моем кабинете остывшее тело и ударить по моей ахиллесовой пяте. Не выйдет, дорогуша! Так и передайте моим шустрым «доброжелателям», которые вас ко мне командировали. Не напрягайтесь понапрасну. Вы ничего не сможете доказать. Скоро у нас свадьба, – зло рассмеялся Артур Георгиевич. – Так что допивайте свой кофе и идите в задницу.

Елена Петровна усмехнулась: сценарий она почти угадала.

– Я человек азартный, так что не советую меня дразнить. Хамить тоже не советую, – сухо сказала Зотова, решив наконец-то прекратить изображать из себя идиотку.

Правда, в данный момент Елена Петровна себя чувствовала именно так: она решительно не понимала, про что толкует ей Гайворонский. Чье остывшее тело она должна была увидеть у него в кабинете? Что за мифические доброжелатели ее к нему командировали? И о какой ахиллесовой пяте идет речь? Одно стало ясно: Артур Гайворонский неверно истолковал ее визит, и поэтому так испугался, когда она в кабинет влетела. Дочка Гайворонского тоже перепугалась, и жених ее вел себя довольно странно, как клоун, хотя и объяснил свой чудной внешний вид. Не случайно, выходит, секретарша президента пыталась ее в приемной придержать. Что у них там в кабинете происходило? Разборка семейная? Президент компании отходил женишка дочурки за плохое поведение? Убить его хотел, но Зотова своим приходом помешала? При чем тут в таком случае ахиллесова пята? Может, его дочь что-то набедокурила? Собственно, Елене Петровне до семейных разборок Гайворонского не было дела, но проучить хама очень хотелось.

– Доказать я в самом деле ничего не могу, но вы не расслабляйтесь, – пропела Зотова.

– Вы мне что, угрожаете? – усмехнулся Гайворонский.

– Просто предупреждаю, что буду внимательно за вами наблюдать. За вами и вашими голубками, – наобум ляпнула она, но по глазам президента почувствовала, что попала в точку, в ту самую ахиллесову пяту.