Стивен Кэннелл - Король мошенников

Все шесть дней, пока шел отбор присяжных, Виктория нервничала. Зато адвокат Джерри Коуэн, казалось, был доволен. Вокруг него постоянно вертелись помощники, что-то нашептывали, подсовывали какие-то листки, бегали туда-сюда с поручениями. Во время опроса очередного кандидата Джерри кивал с умным видом, просматривал записки помощников, а затем решал, применить ли ему отвод без указания причины, отклонить кандидатуру по какому-либо конкретному основанию или принять. Виктория же была вынуждена полагаться только на интуицию. У нее был всего один помощник – Дэвид Франфурктер, но он не имел психологического образования.

Двадцатисемилетний Дэвид был правнуком знаменитого Франфурктера, члена Верховного суда США. Помощник прокурора штата был высокий и худощавый. На работе его прозвали Доджерс Дог из-за фамилии, а также потому, что он вырос в Лос-Анджелесе и любил кукурузные лепешки. [3] «Доджерс дог» – сосиска в кукурузной лепешке; фамилия Дэвида созвучна названию сосисок «Франкфуртерс».

Виктория и Дэвид внимательно изучали списки кандидатов в жюри, пытаясь сделать правильный выбор. Она предпочитала женщин мужчинам, а также семейных представителей среднего класса, образованных, с детьми, которые увидели бы в Джо Танцоре не симпатичного негодяя, каким его представляла «желтая пресса», не романтического героя в костюме от Армани, а того, кем он был на самом деле. Очень ее беспокоили члены жюри, шедшие под номерами десять и двенадцать, – молодые парни, безработные, которые совершенно не соответствовали ее требованиям. Последнего кандидата в жюри должны были опрашивать завтра утром, и поскольку ее возможности отвести кандидатуру без указания причины были исчерпаны, вполне вероятно, что придется согласиться с включением его в список, кто бы он ни был.

Виктория очнулась от размышлений. Водитель-полицейский, кажется, его звали Элан, наконец-то удовлетворенно кивнул, включил фары и поехал обратно тем же путем. Сегодня во второй половине дня неожиданно разразилась сильная гроза, и теперь на горизонте вспыхивали зарницы, похожие на всполохи от артиллерийской канонады.

Десять минут спустя они въехали в подземный гараж, расположенный под «Трентонской башней». Виктория быстро прошагала мимо серого фургончика «эконолайн», не обратив на него особого внимания. Он казался пустым. Правда, окна в нем были затененные, но этого она не заметила.

Виктория вошла в рассчитанную на восемь человек кабину старого лифта фирмы «Отис» и нажала кнопку четырнадцатого этажа. Здание называлось «Трентонская башня» и было построено в середине пятидесятых. Она выбрала его из-за нескольких преимуществ с точки зрения безопасности. Во-первых, этажные площадки небольшие и их удобно охранять, во-вторых, только один лифт, в-третьих, здание было заселено очень мало, а четырнадцатый этаж вообще свободен, так что они были надежно отделены от остальных обитателей. К тому же старое пятнадцатиэтажное жилое здание примыкало к деловому району, поэтому по вечерам машин здесь было мало, а значит, встречи с Кэрол Сесник могли быть организованы без лишних хлопот.

Дверь лифта открылась на четырнадцатом этаже, и Виктория направилась в «спецквартиру», неся в руках дипломат, сумочку и складной саквояж для платьев. Ее приветствовали два полицейских в штатском. За последние две недели она проникалась к ним все большей симпатией. Тони Королло, высокий молчаливый итальянец. Он редко улыбался, но весь светился добротой. Румяный, веселый Бобби Маннинг, в школе увлекался футболом, был одним из лучших игроков. Его густые золотисто-каштановые волосы постоянно пребывали в живописном беспорядке.

– Добрый вечер, мисс Харт, – проговорили они почти одновременно. – Принесли нам что-нибудь?

Конечно, Виктория о них не забыла. По дороге сюда она остановилась у мини-маркета недалеко от своего дома купить для ребят сладостей и что-нибудь почитать. Она полезла в сумочку за журналами в глянцевых обложках.

– А что, хрустящих хлебцев «Нестле» не было? – с улыбкой спросил Бобби Маннинг.

Она нашарила в сумке упаковку булочек с сыром и протянула ему:

– Это самое лучшее, что мне удалось найти, Бобби.

Затем полицейские передвинули свои складные кресла в холл, поближе к запертой двери, ведущей в ту часть квартиры, где обитала Кэрол.

Виктория нашла Кэрол в выложенной белыми плитками ванной комнате, где та пыталась сделать себе новую прическу. Она только что сняла бигуди, и теперь ее мягкие каштановые волосы торчали во все стороны, как у французского пуделя. Личико приятное. Ничем особенным не примечательное, просто симпатичное. Она стояла перед зеркалом в комбинации и недовольно хмурила брови.

– Вики, я все испортила по глупости, – произнесла Кэрол, наморщив веснушчатый нос и не отрывая глаз от зеркала. – Получиться должно было вовсе не так.

Она протянула журнал «Очарование» и показала на фотографию модели, блондинки с удлиненным лицом. Прическа у нее была похожей, но локоны не вздыблены, как у Кэрол Сесник, а аккуратно зачесаны по бокам и сзади каскадом спадали на спину.

Кэрол надула губки.

– То, что у меня сейчас на голове, больше напоминает подушку, верно?

Виктория взяла расческу и принялась за работу.

– Поверни голову немного вправо, – потребовала она через пару минут, то и дело поглядывая на фотографию модели.

Им было чуть за тридцать, и Кэрол, и Виктории, фигуры у обеих стройные. Сейчас они отражались в большом зеркале ярко освещенной ванной комнаты. Что касается Виктории, то это была настоящая красавица – идеальная фигура, прекрасное, чуть скуластое лицо. Но своей внешности должного внимания она не уделяла, в одежде не гналась за модой и волосы стригла коротко, чтобы сэкономить время. По утрам Виктория вскакивала с постели, бежала под душ, потом вытирала волосы полотенцем и, сунув голову под сушилку, просматривала бумаги. Пятнадцать минут спустя она выходила из дома. Макияж минимальный, иногда вообще никакого. И все равно она была ослепительно красива той естественной красотой, которой не нужны никакие ухищрения. Ей уже делали предложения по крайней мере полдюжины нью-йоркских модельных агентств. Стройные, хорошо одетые мужчины, пахнущие дорогим лосьоном после бритья, иногда подходили прямо на улице и совали ей в руку карточки своих агентств с предложением позвонить. Разумеется, она не допускала мысли о том, чтобы менять профессию прокурора на такое недостойное занятие, несмотря на то, что предложения представителей известнейших в мире агентств ей льстили.

– Вот, – сказала Виктория, закрепляя справа заколкой волосы Кэрол.

– Не знаю, – сказала та, скептически изучая свое отражение в зеркале. – Мне кажется, я выгляжу глупо. Наверное, лицо слишком круглое, а прическа сейчас это подчеркивает.