Елизавета Михайличенко - Трое в одном морге, не считая собаки

От радости, что не буду зятем убийцы, я побежал к багажнику помочь перенести благородное животное, оградившее граждан Израиля от тещиного теракта. Благородное животное оказалось тяжеленным мраморным догом, и пока я ее тащил к полицейскому пикапу, радость мне отравляли сомнения, должен ли я брать у миллионера чаевые. Но этот гад их мне даже не предложил. Не досталось мне и морального поощрения — на крылечко вышел шеф и не позволил бедному миллионеру использовать наш служебный транспорт в его личных целях. Я приравнял себя к служебному транспорту и самоустранился. Социальная справедливость торжествовала мучительно долго. Наконец, коротышка допер свою суку до лимузина, восстановился в объятиях кожаного сидения и отбыл в притюремный морг.

Собаку, естественно, «повесили» на меня, и я сел разрабатывать план оперативно-розыскных мероприятий сроком на 65 рабочих дней. А потом пришли результаты анализов. Женщина и Фрида скончались от одного и то же яда.

Иду на всеизраильский рекорд по скорости выполнения сложного задания!

Когда до конца рабочего дня труп так и остался бесхозным, коллеги были неприятно удивлены и ворчали, что у русских все не как у людей. А у самих-то даже «бичей» нет. И блатных сук в морге вскрывают. Так за последние полчаса я стремительно продвинулся от параши-компьютера к столу начальника и говорил всяческие банальности уже в роли эксперта по русским олим.

Все, на что хватило воображения моих коллег — это послать меня обходить близживущих олим с фотокарточкой трупа, причем не черно-белой, а цветной. Хорошая, кстати, фотография — другой бы на моем месте злоупотребил служебным положением и загнал бы ее как рекламу: «После нашего снотворного вы спите, как убитая». Интересно, труп в неглиже — это эротическая реклама?.. Нет, устроюсь-ка почтальоном по совместительству… Или страховым агентом: «Здравствуйте. Покойницу не знали? А сами от несчастного случая застраховаться не хотите?»

А я, дурак, иду по стопам Павлика Морозова.

Подхожу к теще. Приглашаю к столу. Достаю пачку сигарет. Включаю настольную лампу. Закуриваю. Пускаю дым и свет ей в лицо. Потом пододвигаю Софье Моисеевне пачку и ласково предлагаю:

— Курите.

— Дурак ты, Боря, — не менее ласково отвечает теща. — Ты на кого работаешь — на родное израильское правительство, или на какое-нибудь космополитическое общество охраны животных?

— Знакома вам эта женщина?! — строго спрашиваю я и надвигаю фотографию на тещины линзы.

— Разбирайся со своими бабами сам, — фыркает она. — У моей знакомой на морде побольше шерсти было.

— Ксати, о собачках, — обрываю я. — Вы же все-таки врач, Софья Моисеевна.

Должны были сначала на собаках экспериментировать, потом на людей переходить. А вы, почему-то, наоборот сделали…

А она мне в лицо смеется:

— Меня уже капитан МГБ Гольдфельд в тысяча девятьсот пятьдесят втором году пытался заставить сознаться в отравлениях, которые я не совершала… а ты пожиже будешь…

— Ладно, Софья Моисеевна, — говорю я, — давайте хоть раз в жизни поговорим серьезно.

— Серьезно?! — карандащные тещины брови выгибаются, как спины черных кошек. — С тобой?! Не смеши людей, Боря.

Вот наглая старуха. Даже не сомневается, что я ее не заложу.

— Где яд, которым вы отравили суку?!

— А где яд, которым ты отравил жизнь мне и моей дочери?..

И это все евреи?! Как не уезжал. Коммунальные квартиры пока единственный вклад нашей алии в израильскую культуру. И всюду норовят исполнить то самое «вопросом на вопрос» в олимовском варианте:

— Я ничего не знаю. Радио не понимаю, денег для газет нет, соседи не хотят говорить со мной по-русски… А вы давно в стране?.. И уже работаете? Слышишь, Аркаша, а он уже работает. И сколько же вам платят?.. А вы женаты?.. А кем вы были в Союзе?..

В общем, посмотрел я на эту жизнь и понял — у тетки вполне могли быть основания покончить с собой. Эту версию и надо отрабатывать. В конце концов теща же не по злому умыслу… В каком-то смысле даже ради меня. Установим личность, посмотрим семью — а у кого здесь в семье все нормально? Да нет, видимо она одиночка, раз никто не ищет. Так начальнику и объясню: «Порядочная женщина. Предпочла смерть массажному кабинету. Как настоящий советский человек.»

Нет, ну какой начальник мне тупой попался. Хуже старшины в Афгане. Я же с каждой улицы по мешку одежды набираю:

— Простите, вы в последнее время, случайно, конечно, никакую женскую одежду не находили… Труп же только в белье… Вы ж фото видели… Ищем.

Мне неудобно, а люди вообще от стыда и ужаса провалиться готовы:

— Да-да, конечно, но мы думали, что ничья, раз выложена… Случайно мимо шли, а тут багаж как раз не дошел… Верочка, сними кофточку…

Ничего. В конце дня я всеми этими мешками кабинет шефа забаррикадирую и потребую повышения зарплаты. Еще парадную форму и мотоцикл. Нет, пикап чтобы на горбу мешки не таскать…

…Да-а, с парадной формой придется подождать. Вот так — собираешь с миру по нитке на парадную форму, а стоит отойти на минуточку, свои же олим мешочки тырят. Вот точно, что «все мы из гоголевской „Шинели“ вышли». Ну и к лучшему. Все равно коллеги не оценят, что наши люди, чтобы помочь следствию, лучшее с себя снимали. В патриотическом порыве. Им чем больше притащишь, тем они хуже об олим думать будут.

Не буду я и этот мешок тащить. Пусть идет естественный круговорот штанов в природе. И хоровод юбок. Все равно еще столько же наберу. Осчастливлю-ка лучше эту симпатичную девушку:

— Хабуба! [10] Фамильярное обращение к девушке (арабизм).

Ишь, шарахнулась. Решила, что террорист замаскировался.

— Да свой я, свой. Мы тут у одного матерого контрабандиста мешок импортных шмоток конфисковали. Есть в Израиле отдельные негативные явления.

Примите в подарок: от нашей миштары [11] Миштара (ивр.) — полиция. вашей мишпахе! [12] Мишпаха (ивр.) — семья.

Приятно, когда тебя понимают. А на иврите пока флиртовать научишься, уже незачем будет… Хорошая девушка, культурная. Другая бы прямо здесь рыться начала. А эта стесняется. Могла бы и просто мешок забрать, а она вместе с ним и меня пригласила. Может, и чаем напоит. Или даже кофе. Или даже… А взгляд у нее настороженный. Наверное, все-таки боится, что в мешке бомба. Поэтому и пригласила. Ладно, посмотрим…

…Угу, посмотрел. Не так уж плохо. Уютная вполне квартирка. Не простая олимочка попалась. Может, она и не на женские тряпки позарилась, а на мою форму? И кофе не самый дешевый, и печенье дорогое.

— Мариша, у тебя муж что, уже работает?

Гадом буду, на слове «муж» дернулась. Значит, точно ему изменить собирается. Интересно, с кем? Х-ха. Первая измена на Святой земле — тоже этап в жизни женщины. И далеко не каждой удается сделать это с настоящим израильским полицейским. А для адона полицейского это будет первое злоупотребление… нет, скорее всего просто употребление служебным положением. Какое уж тут зло? Тоже важная веха в карьере…