Христиан Шюнеманн - Парикмахер

- Сейчас ведь разгар лета. Какая баня?

- Тут, на материке, но не в Исландии. Еще ты познакомишься с моими родителями.

- Я бы с удовольствием, правда, но сейчас это просто невозможно. Меня ждут тысячи дел.

- Все ясно!

- Пойми меня. Этот несчастный случай и вообще вся история с убийством - они не идут у меня из головы. К тому же я не совсем восстановился. Перелет-то ведь длинный. Потом мой салон, клиенты. Сейчас я в самом деле не могу все бросить.

- Проклятье! Ведь речь идет о моем дне рождения, о моем тридцатилетии. Томас! - Когда он произносит мое имя с ударением на последнем слоге, эффект драматический. Алеша уже не говорил, а орал. Он в ярости сорвал мой давнишний подарок - майку с надписью «Wish you were here» (Хорошо бы ты был тут). - Вечно ты во что-нибудь влипаешь. Ясно, эти твои убийство и несчастный случай для тебя дороже всего на свете. Но в ту ночь на мосту ты был просто пьян как сапожник! Вот и все, пойми, в конце концов! И если ты в самом деле считаешь, что тебя кто-то столкнул, пожалуйста, обратись в полицию. Пусть там во всем разберутся.

Я взял его за запястья.

- Значит, ты тоже считаешь, что это возможно? Тогда останься и присматривай за мной.

- Черта с два! Я тебе не нянька и не телохранитель. И нечего меня шантажировать!

Его глаза были темные-претемные. Ресницы будто накрашенные.

- Ты безумно своенравен и упрям, - заявил я.

- А ты деспот. При этом невероятно самонадеянный, - огрызнулся Алеша.

Я обнял его и больше не отпускал.

Уже стемнело, когда меня разбудил телефон. Алеша спал, обняв меня обеими руками.

- Алло?

- Что ты вытворяешь? Мальчик мой!

- Мама!

Я встал - акт вежливости.

- Почему вы не позвонили мне сразу? Скажи лишь одно: руки не пострадали?

- Руки целы и невредимы. Только глаз подбит.

- Он хоть видит? К таким вещам нельзя относиться легкомысленно. Переломы какие-нибудь есть? В твоем возрасте кости срастаются уже не так быстро.

- Мама!

- Почему с тобой всегда случаются такие вещи? Вон Регула живет себе без травм, слава богу! Просто ты неуклюжий! Как тогда, в твой день рождения, кажется, десять тебе исполнилось? Когда ты шел по стволу дерева и упал. Высота была всего-то полметра, но ты ухитрился сломать ключицу. Я до сих пор помню, как твой отец схватил за грудки бедного господина Берга, ведь тот давно должен был спилить это дерево на дрова. А ведь твой отец редко терял самообладание, сам знаешь. Мне кажется, тогда ты упал нарочно, чтобы привлечь к себе внимание. Ты был эгоцентричным ребенком.

- Это давно известно.

- Как можно свалиться с моста в центре города?

- Я хотел устоять на парапете, но не удержался и потерял равновесие. О'кей, я был не совсем трезвый.

- Твой молодой друг тоже был там?

- Алеша? Да.

- Ты перед ним так выпендривался, да? Хотел понравиться? Когда ты только образумишься? Дело ведь нешуточное. Все могло закончиться печально.

- Да, мама.

- В любом случае ты должен вылечиться до конца. Не спеши выходить на работу, пускай клиенты подождут. Приезжай ко мне в Ниццу. Привози с собой своего друга. Я буду рада. Вероятно, ему будет интересно побывать в музее Матисса. И в галерее фонда Маэт! Ведь он, кажется, имеет отношение к искусству? А за покупками съездите в Сен-Тропез. Я знаю, ты любишь покупать там вещи.

- В самом деле, это было бы великолепно. Но Алеша завтра улетает, а у меня слишком много дел.

- Что тебе это убийство? Все-таки жертвой была замужняя женщина. И скажи-ка, ты рассказываешь полиции все, что тебе известно?

- Да, конечно. Я и тебя держу в курсе, мама. Как только появится что-нибудь новое, я непременно тебе сообщу.

- Значит, в этом году мы больше не увидимся?

- В октябре я буду в Москве. Присоединяйся! Мы покажем тебе город.

- Боже милостивый, мне ехать в Москву?

- Или приезжай ко мне в Лондон. В ноябре я опять участвую там в благотворительной акции. Я представлю тебя герцогу.

- Ну, ты со всеми знаком. Кстати, я вот что вспомнила. Как тебе понравится? Я получаю запросы. Люди заказывают мои леденцы и требуют скидку - такую, что я могу лишь удивляться.

- Это нормально.

- Мой агент по сбыту считает точно так же. Но мы ведь никогда так не делали.

- Да, но конфеты и шмотки нельзя сравнивать. Лично я решаю все просто по ситуации. Но если кто-то покупает у меня три «утюга» для волос и хочет, чтобы один из них был бесплатный, - такое, разумеется, не проходит.

- Мой мальчик, я говорю не о трех коробках леденцов, у меня цифры побольше. Например, один заказчик хочет… подожди-ка, сейчас я найду запрос…

- Давай поговорим об этом в другой раз.

- Тогда спокойной ночи. А я тут еще немножко повожусь.

- Мама?

Положила трубку. Я вышел на балкон, вцепился обеими руками в теплые перила. Сна ни в одном глазу. В окне напротив на долю секунды мелькнул огонек сигареты. Я потянулся, как это делает Стефан после бега, и ударился рукой о сушилку, на которой болтался одинокий носок. Левкои обрадовались вниманию Алеши; они снова бешено цвели и щедро расточали свой аромат в ночном воздухе. Скоро Агнесс уберет сушилку в кладовую, я часто буду забывать поливать по вечерам цветы, зато каждый день стану набирать 007, чтобы поговорить с моим русским приключением. Неужели так будет продолжаться всегда? Нужно ли мне это? Но ведь я не мог приковать его цепью. Будь он вор, преступник, тогда его можно было бы выследить и запереть; тогда я бы приходил к нему в положенное время и касался через решетку кончиков его пальцев. Я залез в постель. Алеша дышал глубоко и спокойно.

На следующее утро я шнуровал кроссовки. Врачиха запретила мне заниматься спортом, но это меня не волновало. Я проснулся слишком рано, с комком печали под ложечкой. От холодного шока под душем я, вопреки обыкновению, не заорал, лишь судорожно хватал ртом воздух, как рыба, которую катапультировали из родной среды. Все казалось мне унылым и грустным, даже бритье прошло как скучное рутинное мероприятие. Чистя зубы, я не стал обходить квартиру. Иначе я бы наткнулся на его «морскую» сумку. Я тихонько запер за собой дверь. Небо было серым. На всем лежала дымка. Вот удивится Стефан, встретив меня на мосту; молча побежит рядом, и это будет самое правильное. Стефан мой друг. Я шел мимо припаркованных машин, ослепленный жалостью к себе, когда рядом со мной сердито и громко взревел мотор. Я увидел ветровое стекло, решетку радиатора, стремительно рассекавшую воздух.

Кто-то рывком втащил меня на тротуар. Несколько мгновений я ничего не соображал: дергался в чужих руках, которые обхватили мое тело, будто смирительная рубашка, и орал вслед автомобилю:

- Ублюдок! Ненормальный! С ума, что ли, сошел? - Но машина уже скрылась.

- Вероятно, водитель вас просто не заметил, - проговорил незнакомый мужчина, все еще крепко державший меня. Его тонкие очки сползли на нос.