Тесс Герритсен - Бешенство

– А что нам делать… – она указала глазами на дверь в другую комнату.

Ярборо снял перчатки.

– Об этом я тоже позабочусь, Моника. Возвращайся домой и займись другой проблемой.

Термометр показывал плюс два.

Тоби съежилась в углу, подтянув коленки к груди и завернувшись в клеенку. Эту пропитанную формалином одежку пришлось позаимствовать у трупа. Сначала Тоби претила мысль о том, что нужно раздеть один из трупов и укрыться самой. Но немного позже ее начало трясти от холода, и она поняла, что выбора нет. Это был единственный способ сохранить тепло.

Однако и этого оказалось недостаточно. Прошло несколько часов, и ее конечности утратили чувствительность. По крайней мере у нее перестала болеть рука. Однако соображать становилось все труднее, умственные процессы замедлились настолько, что она не могла сосредоточиться ни на чем ином, кроме одного: не спать.

Хотя вскоре ей не хватало сил уже и на это.

Постепенно ее голова склонилась к полу, руки и ноги обмякли. Дважды она вздрагивала и просыпалась, обнаруживая, что лежит на полу, а свет по-прежнему горит. Затем она уснула окончательно.

И увидела сон. Не в картинках – в звуках. Говорили два человека – мужчина и Джейн Нолан – искаженными, словно металлическими голосами. Тоби казалось, что она плывет в черной воде; в лицо пахнуло долгожданным теплом.

А потом она начала падать.

Резко очнувшись от сна, Тоби обнаружила, что лежит на боку в темноте. Под щекой у нее ковер. Слабая полоска света пробивалась сквозь сумрак; раздался скрип закрывшейся двери. Она попыталась шевельнуться, но не смогла: руки были крепко стянуты за спиной. Ноги онемели и не слушались. Она услышала, как хлопнула другая дверь и завелся мотор.

– Может, калитку запереть? – спросил мужчина.

– Я привязала пса, – ответил голос Джейн Нолан. – Он не выскочит. Поехали.

Они двинулись вперед по неровной дороге. «По ней я приехала сюда», – подумала Тоби. Куда они везут ее?

Машину резко тряхнуло, и Тоби, сильно ударившись левым плечом, едва не закричала от боли. Она лежала на поврежденной руке, а спасительное онемение уже начало проходить. Неимоверным усилием она извернулась и перекатилась на спину, но теперь оказалась прижатой к чему-то холодному и резиновому. Свет фонарей и проезжавших мимо автомобилей понемногу просачивался сквозь тьму. Повернув голову, она решила посмотреть, на что наткнулась, и оказалась лицом к лицу с одним из трупов.

Испуганный вскрик привлек внимание похитителей.

– Ой, она проснулась, – заметил мужчина.

– Крути баранку, – велела Джейн. – Я заклею ей рот.

Она отстегнула ремень безопасности и перебралась в заднюю часть фургона. Опустившись на колени возле Тоби, она в полутьме принялась возиться с мотком хирургического пластыря.

– Вот уж не думала, что нам опять придется тебя услышать.

Тоби безуспешно попыталась высвободить руки.

– Моя мама… Ты била мою маму.

– Ты сама виновата, – заявила Джейн, отматывая кусок пластыря. – Доктор Харпер так зациклилась на нескольких несчастных старичках. И совсем не замечала, что творится в собственном доме. – Заклеив Тоби рот, она с притворной укоризной добавила: – А еще называла себя хорошей дочерью.

«Тварь ты, – подумала Тоби. – Безжалостная гнусная тварь». Джейн хмыкнула и принялась отрывать второй кусок пластыря.

– Я не хотела вредить твоей матери. Мне просто нужно было присмотреть за тобой. Выяснить, как далеко ты успела зайти. А потом тебе домой позвонил этот Роби Брэйс, и все окончательно вышло из-под контроля. – Она прилепила вторую полоску на рот Тоби. – Было слишком поздно устраивать для тебя несчастный случай. Слишком поздно затыкать тебя. Люди так охотно верят мертвецам, – Она оторвала последний кусок и наклеила поверх первых двух – от уха до уха. – Но поверят ли женщине, которая жестоко обращалась с собственной матерью? Не думаю.

Несколько секунд она глядела на Тоби, словно любуясь проделанной работой. В полумраке, который нарушал лишь случайный свет фар, глаза Джейн, казалось, светились сами по себе. Сколько раз Элен просыпалась среди ночи и видела эти устремленные на нее глаза? «Я должна была догадаться. Должна была почувствовать, что в дом проникло зло».

Фургон резко повернул, и Джейн пришлось расставить руки, чтобы удержать равновесие.

«Нет, ее имя не Джейн, – внезапно осознала Тоби. – Ее зовут Моника Траммель». Сослуживица Валленберга по Росслину.

Фургон раскачивался по петляющей дороге. Затем асфальт сменился грунтом. Труп старика то и дело наваливался на Тоби; она чувствовала холод его тела. Затем машина притормозила и остановилась, боковая дверь отъехала в сторону.

На фоне безлунного неба выделялся силуэт мужчины.

– Гидеон еще не приехал, – сказал мужчина. Голос принадлежал Карлу Валленбергу.

Женщина вышла из машины.

– Он должен подъехать. Мы все должны быть здесь.

– За пациентом нужно присмотреть. Гидеон останется с ним.

– Мы не можем сделать это без него. На этот раз мы должны разделить ответственность. Все поровну. Мы с Ричардом уже и так слишком много сделали.

– Я не хочу этого делать.

– Придется. Яма готова?

Ответ сопровождался тяжелым вздохом:

– Да.

– Тогда давайте покончим с этим. – Женщина обернулась к водителю, который тоже успел выйти из машины. – Вытаскивай их, Ричард.

Водитель ухватил Тоби за связанные ноги и наполовину выволок из машины. Когда Валленберг попытался ухватить ее за плечи, Тоби задергалась.

Он едва не выронил ее.

– Боже мой! Она еще жива!

– Ты неси, неси ее, – велела Моника.

– Господи, неужели обязательно нужно делать это таким образом?

– Я не захватила шприцы. Это бескровный способ. Я не хочу, чтобы повсюду остались улики.

Валленберг отдышался и снова ухватил Тоби за плечи. Двое мужчин выволокли ее из машины и понесли куда-то в темноту. Сначала Тоби не могла понять, куда ее тащат. Она понимала только, что почва под ногами неровная и мужчины с трудом передвигаются в темноте. Несколько раз в поле ее зрения попадала голова Ричарда Траммеля, его светлые волосы белели в свете луны. Затем она увидела небо и силуэт строительного крана на звездном фоне. Повернув голову, Тоби заметила пробивавшийся из-за ограды свет и узнала здание – стационар Казаркина Холма. Ее несли к котловану нового корпуса.

Валленберг споткнулся и выпустил плечи Тоби. Она ударилась головой о землю так, что клацнули челюсти. Вдобавок она прикусила язык, и рот наполнился привкусом крови.

– Господи, – пробормотал Валленберг.

– Карл, – спокойно проговорила Моника; в ее голосе зазвенел металл. – Давай уж побыстрее покончим с этим.

– Да ну к черту! Сама этим и занимайся.