Александр Ермак - Заговор рвачей

Алые, спокойные и такие волнующие губы. Легко, чутко прикасаются к маленькой кофейной чашке. Глоток. Губы сомкнулись. Пауза. Разомкнулись. Еще глоток. Пауза. Еще… Сомкнулись… Разомкнулись…

Я не мог удержаться. Я смотрел, да я во всю пялился на нее. Вероника-Инесса, гуд бай!

А она вновь, не спеша, осмотрела кафе. И вновь наши глаза встретились. И вновь она задержала взгляд на мгновение.

Кажется, я начал бессознательно приподниматься со своего стула, но тут мимо нас с Запалиным кто-то прошел. Прошел прямо к столику этой девушки. Подсел к ней. О чем-то заговорил. Она улыбнулась.

Она здесь не одна. Какая досада, Вероника-Инесса…

Она не просто улыбается. Она смеется. Какой приятный смех…

Я перевожу глаза на Запалина. Но какое-то движение за ее столиком возвращает мой взгляд обратно. Девушка машет рукой. Прощально. Тому, что подсел к ней. Эх, Вероника-Инесса…

А он, похоже, не очень-то хочет уходить. И я бы не хотел от такой девушки. Но она уже не улыбается и настойчиво указывает ему пальчиком в сторону. И бросает взгляд на меня. Точно на меня. Без сомнения на меня. И я напрягся. Я готов подскочить и в момент помочь ей освободиться от занявшего не свое место. Но он уходит. И она снова одна. Надолго ли?

Она отодвинула чашку. Достала из сумочки кошелек, деньги, пошла на выход.

Какой походкой! Застыл в дверях кухни Самсон. Присутствующие мужчины с дамами и без – все, как один, смотрели вслед. Плавным покачивающимся линиям. Белому гипнотически мелькающему сквозь разрез на длинном платье. В такт: раз-два, раз-два…

Я обратился к Запалину:

– Знаете, мне, кажется, нужно идти…

– Так вы посмотрите?

Я был согласен на все что угодно:

– Да-да, конечно…

Я выскочил из кафе, свернул на аллею. Она шла не спеша. Я легко догнал ее.

Я проснулся в шикарном настроении. Тело приятно ныло от массажа, от ванн, от волейбола. В голове приятно вспоминалось о прогулке с Анной. Ее звали Анна. Анна. Анна из санатория «Янтарь»…

Мы прошлись по главной аллее парка.

– Я из Москвы.

– И я из Москвы.

Мы прогулялись по боковым дорожкам.

– Я здесь еще всего несколько дней.

– Я тоже только начинаю осваиваться.

Мы еще прошлись и прогулялись. Выяснилось, что она уедет из Минеральска немного раньше меня. Но у нас есть время…

– Я журналист.

– Я знаю.

– Откуда?

– Такая у меня работа.

– Какая у тебя работа?

– Особая.

– Особая?

– Очень.

– Не хочешь ли ты сказать…

– Хочу.

– Правда?

– Конечно, нет.

Она смеется. И я смеюсь:

– Ты пошутила!

Она встряхнула своей черной гривой:

– Пошутила. Но мой брат действительно работает в особой службе, где знают все про всех. Вот я и навела справки о тебе.

– Так быстро. Ты же даже не знаешь моей фамилии.

Она достала из сумочки телефон со встроенной камерой:

– А я еще в кафе за столом незаметно сфотографировала тебя и переслала брату. Он пробил твои внешние параметры по банку данных и вот прислал мне обратно на телефон информацию по тебе. Вот тут так и написано: «Журналист.»

Но меня голыми руками не возьмешь:

– А в какой газете я работаю?

Она принялась разглядывать телефонный экранчик:

– Почему-то данная информация отсутствует.

Я кивнул:

– Значит, опять шутишь.

– Шучу. – бросила она телефон в сумочку.

И мы снова прошлись по главной аллее парка. И по боковым дорожкам.

Чудо, а не девушка. Не только красивая, но и умная. Не только умная, но и очень свободная, легкая. С ней было приятно болтать. С ней было приятно молчать. ка. ините, выход.

встретились и она задержала взгляд на мгновение. улировали…С ней было приятно просто быть. Рядом. Несмотря на дистанцию чувствуя тепло ее тела. Приятный аромат ее дерзких и одновременно неназойливых духов.

Я проводил ее до «Янтаря». Хотел поцеловать у входа в санаторий, но Анна остановила меня:

– До завтра…

До сегодня…

Я сладко потянулся в кровати. В мягкой огромной кровати, где слишком просторно одному.

Завтрак. Бассейн. Массаж. Вот и обед. И еще полдня до нашей встречи с Анной. У Самсона. На том же месте в тот же час.

Нужно скоротать время. Поиграть в волейбол, если на площадке кто-нибудь есть? Или просто погулять по парку? По тем аллеям, где мы были вчера? С Анной.

Я снял с вешалки свою летнюю куртку. Взялся было за ручку двери. Но не открыл ее. Сквозь тонкую ткань куртки пальцы нащупали что-то необычное. Во внутреннем кармане обнаружилась желтая тетрадка. Та, что мне вчера дал Запалин. На обложке четким красивым почерком выведено: «История одной болезни».

О, нет! Читать эту тетрадку совсем не хотелось. Мне это было явно не интересно. Особенно сейчас. У меня есть и о чем более приятном подумать. Я уже думаю. Я только и делаю, что думаю. Думаю. Об Анне. Об Анне…

Я вздохнул. Нет, обижать Запалина не хотелось. Тем более что у меня сейчас столько свободного времени. И я решил – почитаю немного и верну с чистой совестью, уже без всякого сомнения, что для публикации в нашей газете это не подойдет.

Я бросил куртку на кровать. Себя – в кресло. Вздохнув, раскрыл тетрадь на первой странице:

«Господи, что со мной?

Утром я чуть ли не бежал на работу: так живот прихватило на полпути. Влетел и сразу не к рабочему месту, а в туалет. И вроде полегчало. Да, пустяковое дело. Ну, с кем не бывает. Что-то, наверное, не то съел на завтрак. Хотя, надо же, в приличном магазине продукты покупаем, от приличной компании, с указанным нормальным сроком годности.

После обеда поход в туалет повторился. В нашей корпоративной столовой кормили вполне достойно. И ел я вроде все то же, что ем обычно.

Вечером дома я поужинал осторожно, и жена удивилась:

– Что-то ты не ешь ничего.

Результат все тот же…

Жена достала таблетки. Я послушно съел. Но лучше не стало. Ни на первый день, ни на второй. На третий жена вынесла вердикт:

– Иди к врачу.

Тянул еще несколько дней. Но лучше не становилось. И хуже особенно тоже. На скорую не тянуло – аппендицит у меня вырезали еще в школе, температуры не было, и ходил я на своих двоих, как вполне здоровый человек. Вот только стараясь не отдаляться от туалета…

Иди к врачу… Это же надо ломать привычный график, сдвигать все дела на работе. Но проблема сама собой явно не решается. Иду…

Отпросился с работы. Угрюмо вошел в поликлинику. Длинные коридоры. Очереди у кабинетов. Бабульки и дедульки, которым, видимо, по возрасту положено проводить в этих застенках свое свободное пенсионерское время. Немного молодежи с лицами, перепуганными напастью или подозрением на нее. На этих лицах так же, как и на моем, написано: «Я не больной! Это временно, это случайно…»

Вот и нужный мне кабинет: «Врач-гастроэнтеролог Егорова».