Джон Гришем - Золотой дождь

— И это уже во второй раз, — говорит судья, сверкая глазами на Клиффа. — Почему бы вам не развестись с ней, прежде чем вы ее совсем не убили?

— Мы с помощью социальной службы стараемся наладить отношения, ваша честь, — произносит Клифф отрепетированным жалобным тоном.

— Ладно, однако поскорее налаживайте. Если опять появятся показания, я этого так не оставлю. Понятно?

— Да, сэр, — отвечает Клифф, словно очень сокрушается, что доставляет судье столько беспокойства. Бумаги передаются судье. Он подписывает их, голова у него при этом трясется.

Обвинение снято.

И опять никто не выслушал показаний пострадавшей. Она сидит дома со сломанной лодыжкой, но не это удерживает ее в четырех стенах. Она прячется, потому что не хочет, чтобы ее избили снова. Интересно, какую цену ей пришлось заплатить, чтобы обвинения были сняты.

Клифф обменивается рукопожатием со своим адвокатом и идет враскачку к двери, он проходит мимо моей скамьи, вот он уже вышел, он вновь на свободе и может делать что ему угодно, неуязвимый для правосудия, потому что нет никого, кто мог бы защитить Келли. Есть своя ужасная логика в этом конвейерном судопроизводстве. Недалеко от судьи сидят в оранжевых куртках и наручниках насильники, убийцы, наркодельцы. Системе едва хватает времени протянуть по всему конвейеру этих мерзавцев и применить к ним какую-то меру заслуженного наказания. Так можно ли ожидать от системы, что она позаботится о правах одной изб» — той жены?

Когда на прошлой неделе я сдавал экзамен, Дек звонил по телефонам. Он установил новый адрес Райкеров и их телефонный номер. Они только что переехали в большой многоквартирный дом в юго-восточном районе Мемфиса. Сняли спальню за четыре сотни в месяц. Клифф работает на автолинии грузовых перевозок, недалеко от нашего офиса, на терминале, не охваченном профсоюзом. А его адвокат просто-напросто дешевый юрист, которых в нашем городе тьма, зарабатывающий, где можно, на яичницу с беконом.

Я все рассказал Деку о Келли. Он заметил, что, наверное, я хорошо сделал, что рассказал, во всяком случае, когда Клифф размозжит мне из автомата голову, он, Дек, будет знать, почему это произошло, и сообщит куда надо.

Дек также добавил, что я должен о ней забыть. Она принесет мне только неприятности.

У меня на столе записка, приказывающая немедленно зайти в кабинет Брюзера. Он сидит в одиночестве за своим огромным столом и говорит по телефону, тому, что справа.

Есть еще телефон слева и еще три в разных местах кабинета. Один у него в автомобиле. Один в портфеле. И один он дал мне с собой в бар, чтобы иметь возможность связаться со мной в любое время дня и ночи. Он делает знак, чтобы я сел, выкатывает черные, налитые кровью глаза, словно разговаривает с каким-то идиотом, и что-то утвердительно ворчит в трубку. Акулы либо спят, либо скрываются за камнями. Фильтр, через который подается вода в аквариум, тоже ворчит и рокочет.

Дек как-то шепнул мне на ухо, что Брюзер делает в конторе от трехсот тысяч до полумиллиона долларов в год. Трудно поверить, глядя на эту обшарпанную комнату, где царит беспорядок. Брюзер держит в конторе четырех адвокатов, которые усердно рыщут в поисках несчастных случаев. И вот теперь он взял на такую же работу меня. Дек успел за прошлый год сварганить пять дел, которые принесли Брюзеру сто пятьдесят тысяч. Дек также успешно решил несколько дел с наркотиками и завоевал признание в области этой индустрии как юрист, которому можно доверять. Но, по словам Дека, действительный доход Брюзера Стоуна исчисляется не его инвестициями и работой в конторе. Он вовлечен — насколько глубоко, никто не знает — в порнобизнес в Мемфисе и Нашвилле, и федеральные агенты, очевидно, отчаянно пытаются в этом удостовериться. А так как порнобизнес — очень богатая сфера наживы, то неизвестно, сколько он стрижет здесь.

Он трижды разводился, как-то сообщил Дек, жуя жирный сандвич в забегаловке Труди, у него трое детей-подростков, которые, что неудивительно, живут с матерями. Брюзер любит проводить время в обществе молодых голых танцовщиц, слишком много играет и пьет и никогда не может удовлетвориться тем, что имеет, сколько бы денег он ни заграбастал своими цепкими толстыми пальцами.

Семь лет назад его арестовали по обвинению федерального суда в связи с рэкетом, но правительство не смогло доказать его вину. Через год обвинение было снято. Дек поведал также по секрету, что его беспокоит текущее расследование ситуации с подпольным бизнесом в Мемфисе, в этом расследовании ФБР опять вышло на Брюзера Стоуна и его лучшего друга Принса Томаса. Дек заметил, что Брюзер в последнее время ведет себя не совсем обычно — особенно много пьет, очень часто злится, топает ногами и ворчит в конторе больше, чем всегда.

Кстати, о телефонах. Дек уверен, что в нашей конторе ФБР прослушивает все телефоны, включая и мой. И Дек думает, что в стенах понатыканы «жучки». Это сделано уже давно, и, авторитетно утверждает Дек, надо быть осторожным и в «Йогисе».

Дек сообщил мне эту утешительную новость вчера днем.

Если я сдам экзамен и заработаю хоть немного денег, я отсюда сбегу.

Наконец Брюзер кладет трубку и трет уставшие глаза.

— Взгляни на это, — говорит он, швыряя мне пачку бумаг.

— А что это?

— Ответ «Дара жизни». И ты сейчас узнаешь, почему так неприятно подавать в суд на большие корпорации. У них куча денег, и они могут нанять множество адвокатов, которые испишут гору бумаг. Лео Ф. Драммонд, наверное, ободрал «Дар жизни», выговорив себе по двести пятьдесят баксов за каждый час работы.

Это ходатайство в суд с целью отвергнуть блейковский иск.

Для убедительности к нему приложено краткое заключение на шестидесяти трех страницах. Здесь также отношение на имя его чести Харви Хейла с просьбой поставить ходатайство на слушание.

Брюзер спокойно наблюдает за мной:

— Пожалуйте на поле битвы.

У меня ком застрял в горле. Чтобы должным образом ответить на эту бумагу, потребуется несколько дней.

— Впечатляет, — говорю я с пересохшим горлом. — Не знаю, с чего начать.

— Внимательно ознакомься с правилами ведения дела. Отвечай на это ходатайство собственным заключением. Сделай это быстро. Все не так плохо, как кажется.

— Не так?

— Да, Руди. Просто бумажная атака. И ты скоро этому научишься. Эти мерзавцы готовы писать бумаги по любому поводу, а некоторые они высасывают из пальца и на все составляют толстые, убедительные, подкрепляющие их позицию резюме. И каждый раз они будут стараться устроить слушания по каждому своему драгоценному заявленьицу с просьбой отвести иск. Им безразлично, проиграют они или выиграют, ведь они при любых условиях делают на этом деньги. Плюс все это оттягивает слушание дела в суде. Они подняли такую практику до вершин искусства, а по счетам платят их клиенты. Проблема лишь в том, что они в процессе этих проволочек совсем измотают тебе нервы.