Джон Гришем - Золотой дождь

Да, другая возможность заработать две с половиной сотни в час мне, боюсь, не скоро представится.

Драммонд и его лизоблюды ещё не оправились от удара. Могу только представить, как воспримет это письмо жюри присяжных — драммондовским сподручным это тоже наверняка ясно.

— Ваша честь, вы обвиняете меня в сокрытии документов? — скрипит Драммонд.

— Пока нет. — Палец Киплера по-прежнему наставлен на Драммонда, словно ствол пистолета. — Пока я только предупреждаю.

— На мой взгляд, ваша честь, вам бы следовало передать это дело кому-нибудь другому.

— Это ходатайство?

— Да, сэр.

— Отказано. Что-нибудь еще?

Драммонд шуршит бумагами, убивая время. Напряжение потихоньку спадает. Бедная Дот сидит, превратившись в каменное изваяние; опасается, наверное, что весь этот бедлам возник из-за нее. Я, признаться, тоже немного не в своей тарелке.

— Возобновляем заседание, — молвит Киплер, не спуская глаз с Драммонда.

Тот задает один за другим ещё несколько вопросов, на которые Дот должным образом отвечает. Еще несколько документов последовательно плывут по конвейеру. В половине первого мы прерываемся на ланч, а час спустя снова собираемся в прежнем составе. Дот уже изнемогает.

Киплер в довольно жестких выражениях требует, чтобы Драммонд не тянул кота за хвост. Драммонд старается, но ему это плохо удается. Стиль его выработан годами, денег приносит чертову уйму, а вопросы можно задавать до бесконечности.

Тогда моя клиентка прибегает к тактике, которой я не могу не восхищаться. Она заявляет во всеуслышание (не для протокола, разумеется), что у неё проблемы с мочевым пузырем — ничего уж очень серьезного, но, черт возьми, ей ведь уже почти шестьдесят! Словом, туалет приходится посещать все чаще и чаще. Драммонд, как и следовало ожидать, тут же начинает бомбардировать Дот вопросами про её мочевой пузырь, но Киплер довольно быстро пресекает эту тему. Как бы то ни было, каждые четверть часа Дот с извинениями покидает зал. Возвращаться она не торопится.

Лично я убежден, что с мочевым пузырем у неё все в порядке и готов отдать голову на отсечение, что она просто запирается в кабинке и дымит как паровоз. Это её успокаивает, а вот терпение Драммонда постепенно истощается.

В половине четвертого, через шесть с половиной часов после начала, Киплер объявляет, что допрос свидетеля завершен.

Впервые более чем за две недели подъезд к дому свободен от взятых напрокат автомобилей. Лишь «кадиллак» мисс Берди одиноко маячит перед домом. Я, как в былые времена, останавливаю свою машину прямо за ним, выхожу и огибаю дом. Внутренний дворик пуст.

Итак, они наконец сгинули. Со дня приезда Делберта мне так ни разу и не удалось поговорить с мисс Берди, а мне уже есть что сказать ей. Нет, я вовсе не сержусь на нее, просто хочется потолковать по душам.

Я подхожу к шаткой лестнице, ведущей наверх, в мою берлогу, и вдруг слышу голос. Он даже отдаленно не напоминает щебет мисс Берди.

— Руди, у вас найдется минутка? — Я поворачиваюсь и вижу Рэндолфа, который встает с кресла-качалки.

Я оставляю портфель с пиджаком на ступеньках и иду во внутренний дворик.

— Присаживайтесь, — приглашает Рэндолф. — У меня к вам разговор. — Он улыбается и, похоже, чувствует себя на верху блаженства.

— А где мисс Берди? — любопытствую я. В её доме темно.

— Она, м-мм, в некотором роде уехала. Хочет пожить с нами во Флориде. Сегодня утром улетела.

— А когда она вернется? — спрашиваю я. Меня это, конечно, не касается, но удержаться трудно.

— Понятия не имею. Может, вообще никогда. Отныне все её дела будем вести мы с Делбертом. В последние годы мы несколько забросили старушку, и теперь нужно наверстать упущенное. — Он выжидательно молчит, затем добавляет: — Нам бы хотелось, чтобы вы оставались здесь. Более того, мы готовы предложить вам сделку. Вы живете здесь, присматриваете за домом, следите, чтобы все было в порядке, а за проживание мы с вас ничего не берем.

— Что значит — «присматривать за домом»?

— Обычные пустяки, ничего особенного. Мамочка говорит, что за лето вы всему этому научились, вот и продолжайте в том же духе. Всю почту нам будут пересылать во Флориду, так что эта забота с плеч долой. В случае чего — звоните мне. По-моему, Руди, сделка выгодная.

Еще бы, черт побери!

— Я согласен, — говорю я.

— Вот и прекрасно. Мамочка в вас души не чает, говорит, что вы славный малый, и вам можно доверять. Несмотря даже на то, что вы юрист. Ха-ха-ха!

— А как быть с её «кадиллаком»?

— Завтра я сам отправляюсь на нем во Флориду. — Рэндолф вручает мне пухлый конверт. — Здесь ключи от дома, телефоны страховых агентов, фирмы, установившей сигнализацию, и тому подобное. Включая мой адрес и телефон.

— А где она будет жить?

— Вместе с нами, неподалеку от Тампы. У нас там симпатичный домишко с уютной спаленкой для гостей. Мамочке там будет хорошо. Да и дети мои живут поблизости, так что скучать у нас ей не придется.

Ясное дело, теперь они все, пыхтя от усердия, наперегонки пытаются угодить мисс Берди. Окружат её навязчивой заботой, втайне рассчитывая, что старушенция скоро откинет копыта. Им всем не терпится разбогатеть. Мне приходится прикладывать героические усилия, чтобы не рассмеяться.

— Замечательно, — говорю я. — Ей было так одиноко.

— Вы ей и правда по душе, Руди. Вы были добры к ней. — Голос его искренен и участлив. Я тронут до глубины души.

Мы трясем друг друга за руки и прощаемся.

Я качаюсь в гамаке, отмахиваюсь от комаров и глазею на луну. Я понимаю, что скорее всего никогда не увижу больше мисс Берди, и мое сердце преисполнено печали. Родственнички, опасаясь, как бы бабуся не взялась за прежние игры с завещанием, не позволят ей ступить и шагу без надзора. На мгновение мне становится не по себе, ведь я то прекрасно знаю, насколько она в самом деле богата, но поделиться своей тайной я ни с кем не вправе.

И в то же время я не могу не порадоваться за несчастную старую женщину. Наконец-то ей удалось вырваться из своей одиночной камеры и воссоединиться с семьей. Мисс Берди внезапно вновь становится центром всеобщего внимания, которое так ценит и любит. Я вспоминаю её в Доме пожилых граждан из Кипарисовых садов. Словно воочию я вижу, как она управляет толпой, дирижирует стариковским хором, вещает в микрофон, хлопочет над Боско и другими дряхлыми хрычами. Сердце у неё золотое, но оно жаждет внимания.

Надеюсь, флоридское солнышко пойдет мисс Берди на пользу. От всей души желаю ей счастья. Но вот сумеет ли кто-нибудь заменить её в Кипарисовых садах?

Думаю, что этот шикарный ресторан Букер выбрал не случайно, а потому, что у него есть хорошие новости. На столе сверкает серебро. Салфетки из тончайшего льна. Надеюсь, что платит за все это великолепие его клиент.