Наталья Андреева - Метель

– Я давно уже перестала верить в чудеса!

– Ну, перестань. У Сони же есть отец.

– Да, ты права. Поеду к нему!

– Позвони сначала. Предупреди.

– Но это же его дочь!

– А он об этом помнил все эти годы? – усмехнулась Надя.

– Все эти годы я ни о чем и не просила. Но теперь он просто обязан помочь!

– Хорошо. Позвони мне, скажи, когда его ждать в клинике. Мы все подготовим.

– А есть хоть какая-то надежда?

– Надежда всегда есть. Насколько я знаю, у него есть еще две дочери. Тогда вероятность совместимого донора увеличивается до двадцати пяти процентов. А это уже кое-что!

– Скажи… А эта трансплантация… Она поможет?

– Да, – уверенно сказала Надя. – Мы можем вылечить девочку. Только нам нужен донор.

– Значит, он будет!

…Последний раз она набирала этот номер первого сентября. Маша прекрасно помнила, чем закончился разговор: папа отговорился делами. На этот раз она его заставит. Это последний рубеж обороны. Он нужен Соне. И он приедет.

На звонок ответили быстро. Кажется, у Владимира Васильевича было прекрасное настроение.

– У нас случилась беда, – без всяких предисловий заявила Маша. И настроение ему испортила, это уж точно!

– Ну, что там еще?

Она представила его лицо. Как он поморщился, словно от кислого, и уже мысленно начал подсчитывать, во сколько ему это обойдется. Сейчас будет торговаться.

– Мне не деньги нужны, – торопливо сказала она.

– А что тогда?

– Соня заболела. – Ее голос стал жалким. – У нее… Лейкоз… – Спокойно. Ты это сказала. – Нужна трансплантация.

– Ну, так сколько? – нетерпеливо спросил он.

– Деньги у меня есть. Нужен донор. Видишь ли, я не подхожу. Я прошла обследование, и… Я не могу быть донором для Сони.

– Кровь что ли сдать?

– Да, сначала кровь. Но вообще-то Соне нужна пересадка костного мозга.

– А это больно? – с опаской спросил он.

– Тебе сделают укол, не беспокойся. Забор материала проходит под общим наркозом.

– Ты с ума сошла… – зашипел он. – Я не стану рисковать своим здоровьем…

– Да нет никакого риска!

– Ты хотя бы знаешь, какое сегодня число? – зло спросил он.

– Начало декабря, – рассеянно ответила Маша.

– Вот именно! Новый год на носу! У меня куча проблем! И вообще я уезжаю!

– Но речь идет о твоей дочери! О ее жизни, понимаешь?!

– Это твоя дочь. Ты сама так захотела. Вот сделала бы тогда аборт – и никаких проблем!

Она растерялась. И что на это сказать?

– Ты… ты… ты… Как ты можешь?

– А когда ты меня шантажировала, о чем думала? – зло сказал он. – Я тебе мало дал? Квартира, деньги… Я, между прочим, поступил, как благородный человек.

– Твоя дочь умирает. И не деньги ей теперь нужны. Ей нужен ты. Ты сам. Кусочек тебя. И тогда она будет жить.

– Ничего ты не получишь! У меня, между прочим, есть подписанный тобой документ. В присутствии нотариуса, между прочим.

– Ты меня не слышишь! Я прошу тебя приехать в больницу! Возможно, что и ты не подойдешь. Тогда понадобятся Сонины сводные сестры…

– Что?! – заорал он. – Только посмей тронуть моих детей!

– Но… Соня… Она…

– Жаль, что тебя тогда не грохнули, – с сожалением сказал он. – Не было бы сейчас ни тебя, ни твоего ублюдочного ребенка. И проблем бы у меня не было.

– Ты не человек…

– Пошла на х…

Она так и стояла с телефоном в руке. В холле клиники, откуда позвонила ему сразу после разговора с Надей. И что теперь делать? Машинально она набрала номер Ильи. Абонент не отвечает. Длинные гудки. Ах, да! У него съемки!

Маша вышла из клиники и побрела искать свою машину. Она шла по стоянке и не видела ее. Даже показалось, что ее там нет. Она так и ходила вдоль ряда машин и не видела своей. Это было похоже на нокаут с той лишь разницей, что она ходила и вообще, совершала какие-то действия, но сознание отключилось полностью. И тут зазвонил телефон. Она пришла в себя и ответила на вызов.

– Извини, я был занят, – торопливо сказал Илья. – Увидел неотвеченный звонок, и… Что случилось?

– Мне плохо.

– Ты где?

– В больнице у Сони. Мне плохо, – повторила она.

– Я освобожусь через час, хорошо? Ехать можешь?

– Не знаю…

– Сиди там. Я сейчас приеду.

– Но…

Он уже отключился. И тут Маша увидела свою машину. Да вот же она! В двух шагах! Ну же! Возьми себя в руки! Папа не хочет помочь Соне, так надо его заставить! Она перенабрала номер Ильи.

– Я сейчас выезжаю, – сказал тот. – Потерпи.

– Я ее нашла.

– Кого?

– Свою машину.

– Ее на штрафстоянку уволокли? Ах, вот оно что! А я-то думал, с Соней беда!

– Да. С Соней. С машиной все в порядке.

– Погоди… Тебе что, совсем плохо? Ничего не соображаешь?

– Похоже, что я отключилась… Я только что звонила ее отцу… Он отказывается ехать в больницу…

– Почему? – удивился Илья.

– Боится, что ему будет больно, – горько сказала она.

– Это точно! – зло сказал он. – Ох, как ему будет больно! Это я тебе обещаю!

– Постой… Ты что, бить его собрался?

– Бить! Да его убью!

– И правильно! – со злостью сказала она. В душе все кипело. Чужим детям и то помогают, и деньгами, и… А тут… Родная дочь! Убить его за это мало!

– Скажи мне, где его найти?

– Как где? На Рублевке!

– А номер дома? Название поселка хотя бы?

– Ну, откуда я знаю?

– Ладно, разберемся. Ты как? Ехать можешь?

– Я попробую.

– Не надо плакать. Если дело только за этим, я его заставлю, слышишь?

– Да.

– Я клянусь тебе!

– Верю.

– Ну? Как?

– Лучше. Ты и правда мне поможешь? – жалобно спросила она.

– Ну, конечно! Наконец-то я хоть чем-то могу тебе помочь!

– Да это все, понимаешь? Все, что мне сейчас нужно!

– Тогда тем более, – серьезно сказал он. – Я еду домой.

Он так хорошо это сказал: «Я еду домой». Так спокойно. И она едет домой. Там они встретятся и все обсудят. Илья его заставит. Они едут домой…

– Давай, рассказывай, – велел он.

Уселись на кухне, она кое-как собрала на стол. Илья достал из холодильника бутылку водки, спросил:

– Будешь?

– Нет.

– Зря. Тебе бы выпить.

– Не хочу. Не буду, не проси. Не могу.

– Тогда я выпью. – Он налил рюмку водки, выпил. – А ты рассказывай.

– Что рассказывать?

– Как там у вас все было?

– Мне было девятнадцать лет… – она жалко улыбнулась. – Приехала Москву покорять, но в вуз не поступила, отучилась на курсах секретарей, потом пошла на собеседование. В третьей фирме встретила его…

– Кто он там был?

– Генеральный директор.

– Понятно.

– Что тебе понятно? Мне было девятнадцать! Что я видела? Ничего! Что знала? Даже не знала, откуда дети берутся!

– Узнала? – усмехнулся он.

– Да.

– Это он тебя научил?

– Он… – в горле, словно комок застрял, Маша сглотнула. – Мне казалось, что он меня любит. Все было так красиво: цветы, подарки, поездки за границу…