Наталья Андреева - Метель

– И так некрасиво все закончилось. Бросил с ребенком, да?

– Все гораздо сложнее. – Она решилась. – Хорошо, я расскажу тебе правду.

– С удовольствием послушаю.

Он уселся поудобнее, руки положил на стол, перед собой, и посмотрел ей прямо в глаза:

– Ну?

– Издеваешься, да?

– Какие же вы все-таки… женщины… Какие же вы дуры! Бабье, одним словом!

– Я ничего не буду рассказывать, – обиделась Маша.

– Будешь. Нам надо чем-то его прижать. Поэтому выкладывай.

– Хорошо. Когда я забеременела… он… В общем, он сделал вид, будто хочет бросить свою богатую жену и жениться на мне. На самом деле, это была ловушка. Он испортил тормоза на моей машине, думал, что я разобьюсь.

– Ты это серьезно?

– Да. Но получилось так, что мою машину взял брат. Он поехал на ней, и… В общем, он разбился. Погиб. Семь лет назад. Кстати, Надя – его невеста. С тех пор мы вместе и…

– Выходит, криминал? Ты в милицию-то ходила?

– Да. Там я встретила Мишу.

– Постой… Жених, да? Тот самый мужик, что был передо мной?

– Никого перед тобой не было! – сердито сказала она. – Миша мой друг. Он пытался мне помочь.

– Дело-то завели? – с усмешкой спросил Илья.

– Я забрала заявление, – тихо сказала Маша.

– Почему?

– Обстоятельства так сложились. В общем, Володя предложил мне денег. Я была одна, на чужой квартире, беременная, абсолютно беспомощная…

– А как же Миша?

– Он тоже сказал: возьми деньги. И Надя. И я взяла. Вот откуда у меня эта квартира.

– Теперь понятно, как работает наша милиция, – усмехнулся Илья. – Ты хоть с ним поделилась?

С Мишей?

– Перестань!

– От того, что я перестану, толку не будет, – он тяжело вздохнул. – А богатая жена знает? О твоем ребенке? О том, что ее ненаглядный убил человека?

– Не сам убил. По его просьбе испортили тормоза у моей машины.

– Выходит, он заказчик. Сколько ты говоришь, времени прошло?

– Семь лет.

– Семь лет. Многовато. Если только припугнуть оглаской… Кто он теперь?

– Как и тогда: бизнесмен. Дела у него идут хорошо. Ах, да! У него тесть – банкир!

– Не в Думе, часом, сидит? – усмехнулся Илья.

– Подробностей я не знаю.

– Плохо. Как ты говоришь, его зовут? Володя?

– Владимир Васильевич. У него офис на Чистых прудах.

– Поговорю с ним, а там видно будет. Если же не подействует… – Илья выразительно сжал кулаки.

– Если не подействует, то что?

– Придется пойти к его жене. Говоришь, и дочки есть?

– Да. Взрослые. Одна учится за границей, в Швейцарии, кажется. Другой… дай-ка я посчитаю… Шестнадцать, да.

– А жена у него какая?

– Стерва, – уверенно ответила Маша.

– А, если отбросить эмоции?

– Думаешь, я из ревности? Избалованная папина дочка и стерва, вот она кто! По крайней мере, такая была семь лет назад! И ходит с охраной! Так что, ты к ней не подберешься! Не обольщайся!

– Не забывай, кто я. Секс-символ российского экрана. Для меня любые двери открыты, – похвастался Илья. – Узнаю, где она будет, на какой тусовке, и подгребу туда. Делов-то!

– А если она не ходит на тусовки?

– Куда-нибудь да ходит, – уверенно ответил он. – Им надо вести светскую жизнь. Я ее расколю, не бойся.

– А если она не станет тебя слушать?

– Если бы, да кабы… Но сначала, конечно, я набью ему морду, – Илья сладко зажмурился.

– Тебя в тюрьму упекут, – сердито сказала Маша.

– А кто меня на это подбивал не далее, как сегодня?

– Мне нужен его костный мозг, а без крови я как-нибудь обойдусь.

– Экая ты кровожадная! Ладно, будет тебе мозг. Ну? Успокоилась?

– Успокоюсь, когда он приедет в больницу.

– Договорились. Еще что ли, водочки выпить? – Илья посмотрел на початую бутылку.

– У тебя завтра съемки.

– Что мне будет, с двух-то рюмок?

– Да пей!

– Нервы ни к черту, – пожаловался он, наливая водку. – Хорошо, съемки заканчиваются. Я фильм имею в виду. Сериал-то еще снимаем. Но на денек-другой можно вырваться. В офисе-то воспитательный процесс начинать несподручно, надо бы застать его в злачном месте, и тогда… В какие клубы он ходит?

– Со мной ходил в пятницу вечером, как правило, в самый дорогой и пафосный ночной клуб. Думаю, если ты пойдешь туда, то не ошибешься.

– Покажи мне этого господина, – сказал Илья и, махнув рюмку водки, потянулся к банке с солеными огурцами.

– Надо будет подъехать к его офису к концу рабочего дня. Там я тебе его и покажу… Это похоже на шпионский боевик!

– Наконец-то настоящее дело!

– Я вижу, ты рад.

– Да. Я рад. Рад, что могу тебе помочь, могу действовать. Рад, что, наконец, появилась и мужская работа. Мне как-то даже легче стало. Все будет хорошо, я в этом уверен.

Она вздохнула. Илья, как и Надя, неисправимый оптимист, она же, напротив, пессимистка. Как хочется им верить! Но, Господи, как же трудно!

Какое-то время они молчали. Потом Маша спросила:

– Илья, а где твой паспорт?

– Как-как?

– Я хотела узнать, где ты прописан? Может, у тебя проблемы с регистрацией? Могу я взглянуть?

– Вот это уж точно не твои проблемы! – ответил он довольно резко и встал.

– Но я хотела помочь… – растерялась Маша.

– Тогда со стола убери. Я, между прочим, вчера мыл посуду. Сегодня твоя очередь.

– Но…

– Все. Я спать.

Они с Ильей стояли на часах возле офиса на Чистых прудах, и, как раз была пятница, вечер. За эти семь лет мало что изменилось. Город жил в обычном режиме, с утра в отданные под офисы особняки со всех концов Москвы тянулись «белые воротнички», вечером расползались обратно по домам, а сегодня, в пятницу, по боулингам, бильярдным и ночным клубам, отрываться после напряженной трудовой недели. Вся узкая улочка была запружена дорогими иномарками, в двери входили и выходили люди, ярко светились окна. Когда-то и Маша приезжала сюда на работу, в этот особняк, по документам принадлежащий, насколько она знала, Людмиле Павловне, его жене. Видимо, дела у тестя-банкира шли хорошо, и его зять тоже процветал.

Ничего не изменилось и… Изменилось все! Потому что теперь ей нет дела до всего этого. Маша вдруг вспомнила, как, живя на съемной квартире, ходила по улицам этого огромного города и жадно смотрела на освещенные окна многоэтажек. И думала: неужели среди тысяч и тысяч квартир не найдется и для нее местечка? Маленький домик, который был ей тогда так нужен. И она думала только об этом, считая отсутствие жилья своей главной проблемой. И даже приходила от этих мыслей в отчаяние.

А до этого она хотела купить шубу. И, бродя по тем же улицам, замечала только женщин в шубах, мысленно их примеряла, эти шубы, и думала о том, где взять деньги. По сравнению с квартирой это была мелочь, пустяк, также как сейчас наличие собственной квартиры пустяк по сравнению с диагнозом Сони.