Александр Ермак - «ГЗ»

Нет, здесь точно не был – тошнотворно пахнет едой. Наверное, это труба вентиляции из студенческой столовой. Вернусь…

А здесь, вроде бы, был. Такая скользкая ступенька. А вроде бы и не был…

Налазился я до полного изнеможения, напирая плечом на стену то там, то там, то там… Но нигде рычаг не срабатывал, и дверь в комнату «черного аспиранта» не открывалась. Чем дольше я плутал по бесконечным горизонтальным и вертикальным лабиринтам, тем яснее понимал, что мне не найти эту комнату вновь.

Не найти. Эта мысль меня не грела. Я даже забыл о службе безопасности. Я был в ярости. Потерял. Потерял и комнату и без того потерянного человека. Потерял еще раз и его самого, и его научный труд. Черт!

– Ты откуда? – испуганно смотрела на меня Зоя, когда я пришел среди ночи измученный и грязный. Вот ведь, устал настолько, что даже забыл о том, что мой вид может вызвать вопросы.

– Оттуда, – только и сказал я, указывая неопределенно вниз. А может быть вверх.

Я не стал рассказывать ей историю про Алексея Горлачева. Что ж еще и ее расстраивать. А вдруг мне все-таки удастся найти его комнату снова. Вот тогда все объясню. И, может быть, даже свожу Зою в ту комнату. Пусть почитает диссертацию черного аспиранта. Оценит.

Но это все потом. А сейчас в душ и спать. Спать…

Комнату черного аспиранта я так и не нашел ни со второй, ни с третьей попытки. Зато обнаружил magic-парня. Помог случай.

В один из дней мастер-плиточник, занимающийся в моей квартире ремонтом, в обозначенное время на рандеву не явился. И, надо же, Зое как раз опять выпало свидание с ее научным руководителем. Я снова оказался в ГЗ предоставлен самому себе. Уныло поплелся пожевать в столовую. Рассеянно ковырялся в как бы мясе. Даже не заглядывал в меню, чтобы найти забавные опечатки, которых там обычно было полным-полно: «салат с ябломками», «гуженина по-польски», «кака на молоке»…

Что-то мне было совсем не до смеха…

Неожиданно услышал:

– Привет, – на меня смотрела веснушчатая Рита. – А где Зоя?

– У нее свидание с научным руководителем.

– Бывает, – успокоила Рита. – Будет скучно – заходи к нам. У нас сейчас Сережка на гитаре играет. Виталик-то куда-то запропал. А я вот за пирожками забежала. Уже подтянулись Маша, Христо, Панайотис, Тони, Дина, Джибути… Кешу поймала по пути, как всегда, голодного, зазвала – накормим его. И ты приходи…

– Спасибо за приглашение. Постараюсь.

Веснушчатая упорхнула. Но без Зои мне не шлось. Я продолжал рассеянно ковыряться в как бы мясе.

Напротив меня за стол сел парень. Тоже что-то начал жевать. Я смотрел сквозь него. Но через какое-то время взгляд мой сфокусировался на надписи, что украшала его майку – «Magic of». Я понял вдруг, что это Его майка, это Его фигура. Поднял взгляд. Да, это была Его голова. И это был Он. Пожелал Ему:

– Приятного аппетита.

– Приятного, – отозвался он, и это был Его голос.

Я улыбнулся:

– А ведь мы встречались.

Парень пожал плечами:

– Может быть. На занятиях…

– Нет.

– В спортзале? Тоже восточными единоборствами увлекаетесь?

– Нет, мне как-то ближе наше отечественное самбо… А виделись мы не в спортзале – на собрании каббалистов.

Тут и он улыбнулся:

– А каббалисты… – поднес ко рту ложку. – Да, я там был пару раз. И вы, что тоже каббалист?

– Нет, – покачал я головой. – А здорово вы их тогда разнесли. Просто в пух и прах.

– Да? – он, похоже, искренне обрадовался похвале. – Они того стоят. Невежи. Думают, что что-то понимают в числах.

– А еще и другим головы морочат, – поддакнул я.

Парень на это мотнул головой:

– Убить их, честное слово, мало.

Пришлось продолжать в том же духе:

– Я вот хотя математикой и интересуюсь, а не очень ее понимаю. Но и других не учу.

Парень одобрительно кивнул:

– Правильно делаете. Математика – штука сложная. И, тут вы правы, жутко интересная… Тоже у нас в универе учитесь или уже преподаете?

– Нет, – ткнул вилкой в свое как бы мясо, – я журналист.

– Журналист? – заметно заинтересовался он и протянул руку через стол. – Антон. Макаров. С мехмата.

– Александр.

Мы с хода перешли на «ты».

– А чего математикой интересуешься?

Я ответил уклончиво:

– Так, хобби, что ли, со школы еще. Ну, и думаю, какой-нибудь материал о математике сейчас написать. Это же очень важная вещь. Как я понимаю, все, что нас окружает, связано с математикой. Мы живем в мире символов, цифр, знаков…

– Да, тут ты прав, – глаза его начали разгораться. – Математика это все, что есть вокруг нас. Это и то, что человек построил, создал – дома, машины, связь, и то, что создала сама природа – моря, горы, поля. Все сплошь и рядом математика…

Я подначил:

– А музыка?

Он не сомневался:

– Чистая математика. Возьми ритм хоть блюза, хоть рок-н-рола – не говорю уже про рэп – все просчитывается на раз.

Я не сдавался:

– А стихи?

– Тоже.

Я не поверил и прочитал:

– «Я помню чудное мгновение…» Где же здесь математика?

– Как где? – Антон искренне удивился. – Да размер стихотворения проще простого перевести в математическую матрицу. По ней, кстати, сразу можно задать параметры хорошего стихотворения и таким образом оценивать талант поэта. Как тебе объяснить, – он взял со стола салфетку, достал из кармана ручку, и, читая стихи, начал выписывать цифры:

Это было стихотворение Пушкина в словах. А вот так оно выглядит в цифрах:

| 0 2 0 4 0 6 0 8 0 |

| 0 2 0 4 0 6 0 8–1|

| 0 2 0 4 0 6 0 8 0 |

| 0 2 0 4 0 6 0 8–1|

– Видишь, – продолжал он чиркать по салфетке, – в хорошем стихотворении выполняется предельное равенство между координатами глобальных и локальных экстремумов звучания рифмуемых стихов.

Честно говоря, в цифрах этих я ничего не понял, но согласился:

– Да. Убедительно.

Антон скомкал салфетку и отложил ручку. Вернулся к еде и спросил:

– А какой материал, статью будешь писать?

Я пожал плечами:

– Не знаю еще. В общем-то, меня особенно интересуют прогнозы. Ведь, говорят, даже существует математическая модель развития человечества.

Он подтвердил:

– Да, существует. Ну, там все просто. Скорость роста человечества пропорциональна квадрату численности населения Земли.

– И что нас ждет, исходя из этого?

Он положил себе руку на голову:

– Сегодня мы уперлись в потолок скорости, потому что длительность последнего цикла роста совпадает с активной продолжительностью жизни человека и не может быть короче. Результат – человечество вступило в серьезный кризис.

– А есть выход? – поддерживал я разговор.

– Элементарный, – вернулся к тарелке Антон. – Просто для поддержания численности населения необходимо, чтобы на каждую женщину в среднем приходилось 2,15 ребенка. В Испании этот показатель – 1,2, в Германии – 1,4.