Александр Ермак - «ГЗ»

В углу стояли какие-то консервные банки, но я, конечно, не решился это есть – сколько уже им лет.

Приставил ухо к внешней двери. Да, преследователи наверняка уже махнули на меня рукой. Смело вылез из комнаты наружу и стал искать выход из шахты. Постоянно оборачивался, стараясь не забыть путь к комнате, в которую еще обязательно вернусь.

Несколько раз натыкался на дверцы, выводящие в коридоры. Но все они были заперты снаружи. Пришлось спуститься до упора вниз и искать выход в нижних боковых проходах.

Неожиданно забрел в какой-то большой, высокий освещенный коридор. Шел по нему, уже не таясь. Настолько устал. Увидел вдруг перед собой фигуру, которая хрипло сказала:

– Привет.

Я ответил:

– Привет.

Фигура приблизилась вплотную, от нее пахло рабочей робой и недавно принятым на грудь. Обладатель всего этого осмотрел меня и произнес:

– Я электрик, а ты кто: диггер или террорист?

Выбор у меня был небогатый:

– Диггер. Заблудился вот.

– Хреновый диггер, – приговорил электрик. – Ладно, пошли…

Он провел меня по очевидно хорошо знакомым ему коридорам и отпер железную дверь:

– Гуляй, диггер…

Я вышел в яркий свет. Оказался совсем недалеко от отделения милиции. Поднявшись по лестнице, немного прошел и уткнулся в знакомую уже доску объявлений. И тут же вспомнил. «Это случится 15 февраля…» Точно, я здесь видел эти слова. На этой доске. Прежде, чем услышал их от парня, спорившего с каббалистами. Может быть, это объявление все еще здесь.

Впрочем, надежд на это было немного, так как на глаза попадали сплошь и рядом лишь совершенно новые сообщения:

«Нужно „„Введение в квантовую теорию поля” Пескина“

«Ищу книгу Жегалкина»

«Фотоальбомы: за или против?»

«Круглый стол „Перспективы молодых ученых. Получение Грантов Президента РФ”»

«Нужна работа?»

«Караоке конкурс»

«Комната на окраине Москвы бесплатно на год и более!»

Но вот и то, что я ищу. Почти то, что я ищу:

«Это случится 10 марта…»

Я перечитал. Нет, не ошибся. Именно 10 марта, а не 15 февраля. Но 15 февраля уже было. И случилось. Страшное. Убийство. Жанны…

Значит, это новый прогноз. И 10 марта снова случится что-то. Снова что-то серьезное? Что именно?

Это, очевидно, знает только тот, кто повесил это объявление. Но я знаю, кто его повесил. Без сомнения, тот самый парень, что спорил с каббалистами. Худощавый. Высокий. В майке с надписью «Magic of» неразборчиво.

Но как найти его? Я оглянулся вокруг. Может, он только что прошел мимо. Может, он сидит где-то рядом в учебной аудитории. Может, даже живет где-то совсем рядом с Зоей и Лилей. Может, да. Может, нет.

Кто поможет мне здесь в ГЗ? Начальник службы безопасности отказался. От приветливого капитана Капустина проку пока маловато. Никакой информации не получил я до сих пор и от ректора. Так что надеяться приходится только на свои силы.

Увидев в гэзэшном зеркале себя такого грязного после путешествия по вентиляционным шахтам, не решился в таком виде идти к Зое. Я позвонил ей и поехал домой. По дороге перекусил какими-то пирожками, дремал и думал о том, что завтра же начну ремонт квартиры. Представил, как приведу после его окончания домой Зою, и чуть не проехал свою остановку…

Я мотался по редакционным делам и в свободное время начал потихоньку заниматься ремонтом квартиры. И еще ждал 10 марта. Надеялся, что новое происшествие, которое должно случиться в этот день, выведет меня на magic-парня, который знал, что что-то случится 15 февраля, который знает, что что-то произойдет 10 марта.

Зоя занималась своей диссертацией. Лиля… Лиля пропала из ГЗ. После того как в один из вечеров в прихожую, знакомо постучавшись, вошел Виталик. Сказал:

– Лиля?

– Да, – откликнулась она из комнаты.

– Можно войти?

– Нет.

– Что ж, – Виталик сделал паузу, а потом заговорил быстро, громко и как бы уже отчаянно. – Лиля, я любил тебя. И я люблю тебя. Люблю тебя. Знаю, что19 мая у тебя свадьба. Но я, я не верю, ты слышишь, я не верю, что ты любишь Волосенко. Не делай ошибку. Не делай несчастной себя и не делай несчастным меня. Давай начнем все заново…

Лиля не отвечала во все прежние подобные визиты Виталика. Но сейчас сказала:

– Поздно, Талик, слишком поздно. Уже ничего нельзя изменить…

– Нет, – в голосе Виталика звучала решимость. – Не поздно. Позвони, скажи им, что ты любишь другого. Что все отменяется…

– Я не могу.

– Ты можешь. Если любишь…

– Если любишь… – громким вздохом отозвалась Лиля.

– Если любишь, – повторил Виталик. – Если не любишь, нет смысла…

– Я не знаю… Я не знаю…

Виталик, видимо, пошел ва-банк:

– Еще есть время подумать, решить. Я люблю тебя, я жду тебя. Сегодня, завтра, послезавтра… И 19 мая я буду ждать тебя возле ЗАГСа, буду стоять возле такси. Посмотри на меня прежде, чем войти и стать женой нелюбимого. Посмотри на меня, и если любишь, мы тут же уедем в другой ЗАГС, подадим там заявление, поженимся и будем счастливы… Будем счастливы, а не так как сейчас…

Лиля ничего не ответила, и Виталик ушел, повторив на прощание:

– 19 мая я буду ждать тебя возле ЗАГСа, возле такси… Я буду ждать…

Дверь за Виталиком закрылась. Лиля не заплакала, как обычно, но зарыдала… А потом, потом уехала, как сказала Зоя, к Волосенко. Там ее ждали всякие предсвадебные заботы…

Дни шли. Я мотался по редакционным делам и в свободное время потихоньку занимался ремонтом квартиры. Мотался и занимался. Мотался и занимался. И ждал 10 марта. А что мне еще оставалось?

В один из дней, соскучившись по Зое, сорвался с работы пораньше, но, примчавшись в ГЗ, обнаружил вместо нее записку: «Не дозвонилась. У меня срочная встреча с научным руководителем». Ох, уж мне этот научный руководитель. Фраер еще тот – трое детей, а с аспирантками заигрывает будь здоров. Но я не ревновал Зою. Почти. Я лишь жалел, что время, которое мог бы провести с ней, придется теперь растрачивать в одиночку.

Впрочем, задумался, а не пора ли еще раз навестить убежище черного аспиранта? Прошло уже несколько дней, и служба безопасности вряд ли пристально охраняет ту самую шахту. Иду.

На этаже нашел знакомую дверцу, которую указала мне визитка «Жанна». Эх, Жанна-Жанна… Замок на дверце сменили. Но новый я открыл так же легко, как и старый. Спустился в шахту. Нашел горизонтальный ход, в который углубился, убегая от охраны, а вот дальше вспоминать и продвигаться было сложнее. Сколько всего раз я сворачивал? На сколько ступеней поднимался и спускался?

Вроде бы проходил вот здесь. А вроде бы и не проходил. И поставить метку на двери к черному аспиранту я ведь не мог, чтобы другие не обратили на это место внимания. Ухожу все дальше и дальше от дверцы в шахту.