Александр Ермак - «ГЗ»

А Менделеев целый век трудился,
Чтоб элементы вставить в клетки.
Дурак! Он лучше б научился
Гнать самогон из табуретки.
По рюмочке, по маленькой налей, налей, налей,
По рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей!
– А я не пью! – Врешь – пьешь!
– Eй-богу, нет! – А бога нет!
Так наливай, студент, студентке!
Студентки тоже пьют вино,
Непьющие студентки редки —
Они все вымерли давно.

B гареме нежится султан – да, султан!
Ему великий жребий дан – жребий дан:
Он может девушек любить.
Хотел бы я султаном быть.
Но он несчастный человек – человек,
Не пил вина он целый век, целый век
Так повелел ему Коран, да Коран
Вот почему я не султан.

А в Риме Папа сладко жил, Папа жил
Вино, как воду, Папа пил, Папа пил,
И денег полная казна, да казна
Хотел бы Папой быть и я!
Но он несчастный человек – человек,
Любви не знает целый век – целый век:
Так запретил ему закон, да, закон.
Пускай же Папой будет он!

А я различий не терплю – не терплю,
Вино и девушек люблю – да, люблю,
И чтоб все это совместить,
Простым студентом надо быть.
В одной руке держу бокал – да, бокал,
Да так держу, чтоб не упал – не упал,
Другой рукою обнимаю нежный стан —
Теперь я Папа и султан!

Твой поцелуй, душа моя – душа моя,
Султаном делает меня – да, меня,
Когда же я вина напьюсь,
То Папой Римским становлюсь!

Очарована логарифмами,
Интегралами с детства запугана,
Слишком женщина для математики,
А для женщины слишком умная.

Не веселая, не печальная,
Не секс-бомба и не Ковалевская.
И мужчины твои не Коши и не Гауссы,
А все больше поручики Ржевские.

Так чего же ты плачешь, красавица,
Что ты куришь ночами осенними?
Чья вина в том, что прошлая сессия
Отняла и невинность, и зрение?

Помнишь молодость олимпиадную?
Помнишь маму такую счастливую?
Ведь не знала, что старшие мальчики…
Научили тебя интегрировать.

Очарована логарифмами,
С интегралами с детства повенчана,
Не секс-бомба и не Ковалевская
Просто бедная, умная женщина.

Вот получим мы диплом, гоп-стоп дубай, махнем в деревню.
Соберем чуваков, гоп-стоп дубай, распашем землю.
Мы будем сеять рожь, овес, ломая плуги,
И от музыки такой, гоп-стоп дубай, свихнуться люди.

Ты в навозе стоишь, гоп-стоп дубай, юбка с разрезом.
И ты тянешь быка, гоп-стоп дубай, за хвост облезлый.
А ты, чува, моя чува, тебя люблю я,
А вытри губы об забор, гоп-стоп дубай, дай расцелую.

А на деревне старый дед, гоп-стоп дубай, ел лаптем кашу.
А записали мы его, гоп-стоп дубай, в джаз-банду нашу.
И стал он клевым чуваком, через соломку
Сосал коктейль, гоп-стоп дубай, и самогонку.

И так проходит наша жизнь, гоп-стоп дубай, в угаре пьяном.
И в сигаретном дыму, гоп-стоп дубай, по ресторанам.
Так лучше сразу пулю в лоб, и делу крышка.
Нам жизнь дана, гоп-стоп дубай, как передышка.

Жил один студент на факультете.
О карьере собственной мечтал,
О деньгах приличных, о жене столичной,
Но в аспирантуру не попал.

Если ж не попал в аспирантуру,
Собирай свой тощий чемодан.
Обними папашу, поцелуй мамашу
И бери билет на Магадан.

Путь до Магадана недалекий,
За полгода поезд довезет.
Там сруби хибару, и купи гитару,
И начни подсчитывать доход.

Быстро пролетят разлуки годы.
Молодость останется в снегах.
Инженером видным с багажом солидным
Ты в Москву вернешься при деньгах.

И тебя не встретят, как бывало,
И никто не выйдет на вокзал:
С лейтенантом юным с полпути сбежала,
Он уже, наверно, генерал.

И возьмешь такси до ресторана.
Будешь водку пить и шпроты жрать.
И уже к полночи пьяным будешь очень
И студентов станешь угощать.

Будешь плакать пьяными слезами
И стихи Есенина читать,
Вспоминать девчонку с черными глазами,
Что могла женой твоею стать.

Жил один студент на факультете.
О карьере собственной мечтал,
О деньгах приличных, о жене столичной,
Но в аспирантуру не попал.

Там, где Крюков канал и Фонтанка-река,
Словно брат и сестра, обнимаются,
От зари до зари там горят фонари
И студенты по пирсу шатаются —
Через тумбу-тумбу-раз, через тумбу-тумбу-два,
Через тумбу-три-четыре спотыкаются.

А Исакий святой с колокольни большой
На студентов глядит, улыбается —
Он и сам бы не прочь погулять с ними ночь,
Но на старости лет не решается.
Через тумбу-тумбу-раз…

Но соблазн был велик, и решился старик —
С колокольни своей он спускается.
Он и песни поет, черту душу продает
И еще кое-чем занимается —
Через тумбу-тумбу-раз…

А святой Гавриил в небеса доложил,
Чем Исакий святой занимается,
Что он горькую пьет, черту душу продает
И еще кое-чем занимается —
Через тумбу-тумбу-раз…

В небесах был совет, и издал Бог завет,
Что Исаакий святой отлучается,
Мол, он горькую пьет, черту душу продает
И еще кое-чем занимается —
Через тумбу-тумбу-раз…

На земле ж был совет и решил факультет,
Что Исаакий святой зачисляется:
Он и горькую пьет, он и песни поет
И еще кое-чем занимается —
Через тумбу-тумбу-раз…

А святой Гавриил по рогам получил
И с тех пор доносить не решается.
Он сам горькую пьет, черту душу продает
И еще кое-чем занимается —
Через тумбу-тумбу-раз…

Я спросил профессора: «Где моя стипендия?»
Профессор не ответил мне, качая головой.
Ассистента спрашивал: «Где моя стипендия?»
Забросал вопросами меня он, как листвой.

Я спросил у старосты: «Где моя стипендия?»
Он сказал: «Растаяла в небесной синеве».
Я спросил у кактуса: «Где моя стипендия?»
Он колючим кукишем обернулся мне.

Ты, декан единственный, ты скажи мне искренне,
Где моя стипендия, скажи мне, где она?
И декан единственный мне ответил искренне:
«Была тебе СТИПЕНДИЯ,
БЫЛА тебе стипендия,
Была ТЕБЕ стипендия,
А стала МНЕ авто».

Я спросил профессора…
Я спросил у старосты…
Я спросил у кактуса…

Тот, кто физиком стал, тот грустить перестал —
На физфаке не жизнь, а малина.
Только физика – соль, остальное все – ноль.
А филолог и химик – дубина.