Агата Кристи - Дочь есть дочь

– Извини, Энн, если я тебя расстроил…

Он не закончил свою мысль, так как в дверь просунулась голова Эдит. На ее лице было самодовольное выражение человека, сумевшего услышать больше, чем следует.

– Не хочу мешать, мэм, но как бы вы не опоздали.

Энн взглянула на часы.

– Да нет, времени еще уйма… Ой, да ведь они показывают то же время, что и несколько минут назад. – Она приложила часы к уху. – Ой, Ричард, они остановились!

Который час, Эдит?

– Двадцать минут второго.

– О Боже, я ее упущу. Хорошо, если этот поезд, как все идущие из порта, опоздает, а если вдруг нет? Где моя сумка? Ах вот! Слава Богу, сейчас сколько угодно такси.

Нет, нет, Ричард, со мной тебе ехать не стоит. Оставайся здесь, мы вместе выпьем чаю. Да, да, я так хочу. Это, наверное, будет самое лучшее. Безусловно. Все, мне пора.

Она выскочила из комнаты и с такой силой захлопнула за собой входную дверь, что два тюльпана упали из вазы на пол. Эдит подобрала их и аккуратно водворила на место, приговаривая при этом!

– Тюльпаны – любимые цветы мисс Сэры, особенно вот эти – розовые с лиловым оттенком. Она и завсегда их любила, еще ребенком.

– Похоже, тут все вращается вокруг Сэры, – не сдержал раздражения Ричард.

Эдит глянула на него исподлобья, сохраняя свою обычную, недовольную мину. И ровным невыразительным голосом проговорила:

– Да, вот есть в ней что-то эдакое, ничего не скажешь.

Я не раз замечала, бывают такие молодые леди, сколько угодно, которые все вокруг себя разбрасывают, сами иголки в руку не возьмут, за ними пока уберешь – с ног собьешься, а вот поди ж – ты для них готова в лепешку расшибиться! А с другими никаких хлопот – все-то у них чисто, лишней работы никакой – ан к ним ты так не привяжешься. Что ни говорите, мир наш очень несправедливый.

Только совсем спятившие политики могут толковать, что все равны. Испокон веков кто получал бублик, а кто – дырку, и так оно останется завсегда.

Произнося эту тираду, Эдит прошлась по комнате, что-то переставила, что-то убрала и взбила одну из диванных подушек.

Ричард закурил сигарету.

– Вы ведь очень давно работаете у миссис Прентис, верно, Эдит? дружелюбно поинтересовался он.

– Да уж лет двадцать. А вернее, двадцать два. Поступила к ее матушке еще до того, как мисс Энн вышла замуж за мистера Прентиса. Он был симпатичный джентльмен.

Ричард взглянул на Энн пронзительно. Болезненно чувствительному, ему показалось, что слово «он» она слегка выделила.

– Миссис Прентис говорила вам, что мы в ближайшем будущем поженимся?

Эдит кивнула.

– Да и без слов все ясно.

Смутившись, а потому несколько напыщенно Ричард сказал:

– Надеюсь, Эдит, мы станем добрыми друзьями.

– Я тоже, сэр, – хмуро подтвердила Эдит.

– Боюсь, работы вам прибавится, – все тем же неестественным тоном продолжал Ричард, – придется приглашать помощниц со стороны.

– Никакие помощницы со стороны мне не нужны.

Сама лучше разберусь, что к чему. Да, когда мужчина в доме, все меняется. И прежде всего еда.

– Ну ем-то я не особенно много, – успокоил ее Ричард.

– Не в том дело, сколько едят, а в том – что едят, – объяснила Эдит. Мужчины любят разнообразие.

– Положим, женщины любят его гораздо больше.

– Ну, может быть, – согласилась Эдит. И, помолчав, добавила уж вовсе унылым тоном:

– Не стану спорить, с мужчиной в доме куда как веселее.

Это признание донельзя обрадовало Ричарда.

– Приятно слышать это от вас, Эдит! – воскликнул он с симпатией.

– О, на меня вы можете смело положиться, сэр. Я миссис Прентис не брошу, что бы ни случилось. Да и вообще, не в моих правилах бросать человека, когда на пороге беда.

– Беда? Какая беда, Эдит?

– Ссоры.

– Ссоры? – не веря своим ушам, повторил Ричард.

Эдит смотрела на него твердым взглядом, не мигая.

– Никто моего совета не спрашивал, – сказала она. – Не стану же я соваться сама, но вам скажу прямо. Поженись вы до приезда мисс Сэры, так чтобы, когда она приехала, все было бы шито-крыто, оно бы и лучше получилось. Так я думаю.

Прозвенел дверной звонок, и почти тут же на него нажали снова и снова.

– – Знаю, знаю, кто это идет, – отозвалась Эдит. Она вышла в коридор и отперла дверь. Сразу послышались два голоса – мужской и женский. Раздались восклицания, прерываемые смехом.

– О Эдит, привет, старушенция! – проговорил девичий голос, мягкое контральто. – А где мама? Заходи, Джерри. Лыжи поставь в кухню.

– Только не в кухню, мисс, – запротестовала Эдит.

– Так где же мама? – повторила Сэра Прентис, входя в гостиную и оглядываясь через плечо.

К удивлению Ричарда Колдфилда, Сэра оказалась высокой темноволосой девушкой, излучающей кипучую энергию и жизнелюбие. Он, естественно, видел ее на фотографиях, развешанных по всей квартире, но ведь фотография никогда не даст истинного отображения жизни. Он ожидал увидеть юный вариант Энн, пусть в современном издании, то есть девушку несколько более твердую и решительную, чем мать, но все же одного с ней типа. Сэра Прентис, однако, пошла в своего веселого очаровательного отца. Ричарду показалось, что одно присутствие этого своеобразного жизнерадостного существа мигом изменило всю атмосферу дома.

– Ой, какие прелестные тюльпаны! – воскликнула Сэра, склоняясь над вазой. – И слабо пахнут лимоном, – настоящий запах весны. Я…

Тут она заметила Колдфилда, глаза ее расширились, она выпрямилась. Он сделал шаг вперед:

– Разрешите представиться. Ричард Колдфилд.

Сэра крепко пожала его руку и вежливо осведомилась:

– Вы ожидаете маму?

– Она поехала встречать вас на вокзале, но, боюсь, слишком поздно, он сверился с часами, – да, да, всего лишь пять минут назад.

– Ну и дуреха наша нянюшка! Почему Эдит не выставила ее вовремя? Эдит!

– Да у нее часы стали.

– Вечная история с мамиными часами. Джерри! Где Джерри?

На пороге возник молодой человек с чемоданами в ручках, довольно красивый, но с недовольным лицом.

– Джерри, человек-робот, – отрекомендовался он. – Куда вещи. Сэра? Почему в вашем доме нет портье?

– Портье есть. Но когда приезжаешь с багажом, его никогда не бывает на месте. Отнеси все это в мою комнату Джерри. Ах да… Познакомьтесь. Мистер Ллойд. Мистер.., мистер…

– Колдфилд, – подсказал Ричард.

Вошла Эдит. Сэра схватила ее в объятия и смачно чмокнула в щеку.

– Рада, Эдит, видеть твою милую старую физиономию, хоть и кислую, как всегда.

– Скажете уж – кислую, – деланно возмутилась Эдит. – И нечего вам меня целовать, мисс Сэра. Должны знать свое место.

– Ну хватит, хватит ворчать, Эдит. Ты же знаешь – сама рада-радешенька, что я приехала. Какая чистота вокруг! Все сияет. Вот они ситцевые обои, мамина шкатулка из ракушек. Ой, что это? Вы переставили тахту и стол? Они стояли наоборот.