Лев Гурский - Никто, кроме президента

Я пошел прямо на Желткова, который попятился от меня, продолжая щелкать и щелкать с упорством метронома. Пятился он до тех пор, пока не ткнулся спиной в высокое металлическое ограждение крыши.

– Все, – сказал я. – Стоп. Дальше идти некуда.

И ошибся. Как выяснилось, министр Соловьев пилил государственные бабки избирательно. На свой «лексус» представительского класса он не поскупился, и в прачечную-бордельную закачал, по-моему, очень кругленькую сумму. Но менять ржавое старье на крыше Минкульта… Зачем еще? Кому это нужно? Кто полезет на крышу?

Ограждение оказалось до смешного ненадежным. Подозреваю, что его бы не взяли даже в металлолом. Хватило легкого толчка, чтобы это заслуженное железо России с печальным скрежетом расступилось и открыло вместо себя пустоту. Желтков, потеряв равновесие, канул вниз, но как-то успел извернуться и обеими руками ухватиться за край кирпичной кладки.

– Руку! Держитесь правой и подайте мне левую! – Я метнулся к пролому в ограде. – Я подхвачу, давайте!

Хотя еще минуту назад борец с олигархами хотел меня убить, я не собирался отвечать ему тем же. Нет уж, пускай поганец будет жив. Я очень бы желал ему пройти мой путь, от и до: арест, шконка в СИЗО, Савеловский суд, процесс, приговор… Здешний кирпичный барьер был гораздо надежней железного, Желтков вцепился в него крепко, и я не сомневался, что втащу этого шибздика без труда.

Если бы он только слушался меня! Но он поступил наоборот. Он освободил не левую , более слабую, руку, а правую . И ту не подал мне, а удержал на весу, скрестив средний и указательный пальцы.

– Каховский, я тебя все-таки сгла… – начал он злым шепотом.

Остаток слова ухнул вниз вместе с телом.

Пятнадцать минут до конца, девять – до снятия маски.

– …Нет, Леонид Иванович не угадал. Это не Никита Михалков. Но эта версия нам нравится, она заслуживает поощрительного приза… Конструктор «лего» – в студию! Аплодисменты я попрошу, третий сектор, не спать!..

Двенадцать минут до конца, шесть – до снятия маски. Сердце как отбойный молоток, долбит грудную клетку: ту-тук, ту-тук, ту-тук!

– …Как-как, Андрей Геннадьевич? Я не расслышал. Шойгу? Ответ неверный, но крайне интересный. Я бы даже сказал, перспективный. Приз за оригинальность – пожарная машина, это как раз в тему… Пожарную машину для Андрея Геннадьевича – в студию! Аплодисменты, пожалуйста! Первый сектор, молодцы, хорошо хлопаете, остальные отстают!..

Одиннадцать минут до конца, пять – до снятия маски. Сердце как взбесилось – туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда!.. Ну где же ты, Лаптев, гад, мерзавец, паразит? Звони, умоляю, звони! Зво… Тр-р-р-р! Это у меня в ушах тарахтит, или это мой сотовый?

– …Вопрос задает Александра Юрьевна Каминская, сектор номер шесть… Момент, Александра Юрьевна, не отходите от микрофона…

Лаптев! Господи, Лаптев! Золотой, брильянтовый, изумрудный, троекратное ура Лубянке!

– Еще секундочку, Александра Юрьевна, у меня звонок друга…

– Есть! Они у нас! – Голос Лаптева в трубке. И – отбой.

Бо-о-о-же, до чего же хорошо! Главное теперь, чтобы сердце не лопнуло от радости! Было бы совсем глупо получить инфаркт именно сейчас, в такой момент…

– Спасибо Александре Юрьевне. Ответ неправильный, но неожиданный и яркий. Он заслуживает аудиоплейера… Что? Что за шум? Александра Юрьевна еще ничего не сказала? Значит, мне почудилось. Значит, аплодисментами вашими навеяло. Пожалуйста, мы слушаем… Кто?

Михаэль Шумахер? Я же говорил: неожиданный, яркий, неправильный. Нет, аудиоплейер не отберу… Приз – в студию! Все секторы, с первого по шестой, погромче аплодируют… А у меня опять звонок друга, еще одного… Хлопайте, хлопайте…

Я сделал знак Татьяне, чтобы она еще немного подержала в эфире «фанерные» хлопки, а операторам – чтобы те не выпускали из кадра первый сектор, самый живой и самый телегеничный.

– Лев Абрамович! Да как вы посмели! Да как…

Звонившим другом номер два был, конечно, мой начальник номер один. Иннокентий Оттович Ленц. Как же нам без Ленца? Без Ленца нам никак. Правда, теперь из трубки на меня обрушился не лед, а пламень. Нефтяной факел, вулкан, последний день Помпеи! Жаль, пожарные машины у меня все уже кончились… Зато сердце мое – молодец: от пылающего голоса Ленца его нисколько не зашкалило, наоборот, оно повело себя спокойнее. Мое умное сердце чихать хотело на Ленца всеми своими клапанами.

– А в чем дело? – весело спросил я.

Хорошо, что Татьяна глушит мой микрофон, пока я не в кадре. Наши беседы с начальством – не для детей и слабонервных.

– Мне звонил сам Александр Глебович! Тавро! Из дома! Поняли? Кого вы привели в студию? Кто у вас там сидит?! Я вас спрашиваю!

– Скоро узнаете, Иннокентий Оттович. Через… – Я посмотрел на студийный циферблат. – Через две с половиной минуты… А теперь все, отстаньте, я в прямом эфире.

– Вы уволены! Уволены! – заорала трубка голосом Ленца, обжигая мне ухо. – Я вас вышвырну с канала! Сегодня же соберете манатки!

Будь мой начальник живым человеком, он бы в такой ситуации давно перешел на сердечное «ты». Но наш гибрид стенобитной и посудомоечной машин на такое не способен: агрегат железно запрограммирован на «вы» при всякой погоде в доме. А вот я – другое дело. Я человек. Я могу. Я – легко.

– Да пошел ты, Кеша, туда-то и туда-то… – С громадным наслаждением я проговорил по слогам оба адреса, куда его отправил. И отключился.

Кажется, мне пора делать историю. Не знаю, уволил меня уже Ленц сегодня или завтра я сам его уволю. Сейчас это неважно. Обалденный рейтинг каналу я организую по-любому. Такого рейтинга ни Галкину, ни Гуревичу, ни самому Евгению Вагановичу Пэ не сделать ни за что… А сердце, спасибо ему, ведет себя пристойно. Минута пятьдесят секунд до снятия маски.

– Итак, мы завершаем сегодняшний выпуск шоу «Угадайка». Право задать последний вопрос предоставляется…

Я обозрел аудиторию и поймал умоляющий взор юного Ванюкова. Ладно, малыш, я не забыл. Лев Абрамович слово держит. Надеюсь, ты будешь последователен. Бей в одну точку – и победишь.

– …Дмитрию Дмитриевичу Ванюкову! Микрофон – в сектор четыре. Аудитория – внимание. Мы слушаем Диму.

Дмитрий Дмитриевич затряс кудряшками, вцепился в микрофон обеими руками, весь напрягся и спросил:

– Лев Абрамыч, он драться умеет?

– Еще как умеет! – ответил я без раздумий.

Шпаргалка мне не понадобилось. Даже в моем возрасте кое-какие знания можно получить на практике, а не из книжек или Интернета. И еще успеть применить эти знания до прихода маразма.

– Тогда я могу дать ответ. Это…

С дисциплиной сегодня было отвратительно. Сколько я ни требовал тишины, ни один из секторов не желал сидеть смирно, ждать и помалкивать. Комариное гудение десятков версий наполняло зал. «Кличко! Кличко!» – подпрыгивали на месте самые старшие. «Человек-паук! Брюс Боур! Цзю!» – не отставали средние. А самая мелкая малышня твердила свое: «Шрек-3! Шрек-4!»