Джайлс Блант - Сезон мошкары

— Что же вы собираетесь с ней делать? — спросила Делорм. — Держать ее на постельном режиме три недели, и все?

— Нет, мы разрешили ей ходить по отделению, когда она захочет. Я буду действовать не впрямую, а исподволь. Предлагать ей различного рода подсказки. Как бы стимулы — музыку, зрительные образы, запахи, которые могли бы вызвать отклик. А теперь почему бы вам не пойти к ней и не представиться? Она вас наверняка не помнит, детектив, но, может быть, вам удастся наладить кое-какой контакт. А потом встретимся в комнате для персонала. Это справа по коридору от ее палаты. Хочу вам кое-что показать.

Кардинал и Делорм прошли по коридору к палате девушки. Дверь палаты охранял полицейский в форме. Звали его Квигли. Кардинал хотел было ограничиться кивком и пройти в палату, но Квигли был, видимо, рад поговорить.

— Посетителей не было, — сообщил он. — Никого, кроме доктора Пейли. По-моему, ей лучше.

— Она из палаты еще не выходила?

— Нет. Но дверь открыта, и я видел, что она вставала и смотрела в окно. А если ей вздумается выйти навестить других больных, что мне делать?

— Следить, к кому она пойдет. И особенно следить, кто будет заходить к ней. Никто не должен заходить в палату без моего ведома или ведома Делорм. Пусть ждут нашего разрешения. А если кто подозрительный появится и будет здесь слоняться, немедленно сообщите нам.

— Будет сделано, — сказал Квигли. — На вид славная она девушка.

Она лежала, откинувшись на подушки, — маленькая и хрупкая. Волосы на белом фоне постельного белья казались огненным облачком, на котором, как сигнальный флажок, маячил белый пластырь, а белая кожа сливалась бы с простынями, если б не веснушки. Она уставилась на Кардинала, видимо, совершенно не узнавая, что было неприятно, хоть и ожидаемо.

— На днях мы уже общались с вами, — сказал он. — Я детектив Кардинал. А вот мою коллегу вы не знаете — Лиз Делорм.

Девушка застенчиво улыбнулась, и Делорм пожала ей руку.

Наступила легкая заминка, когда Кардинал внезапно осознал ложность своего положения. Если он не может задавать ей вопросы насчет ее травмы, то что он здесь делает?

— Как ваша голова после операции? — спросила Делорм. — Наверно, ужасно болит?

— Голова? — Девушка рассеянно коснулась волос, ощупала пластырь. — Ничего страшного. — Она поморщилась.

— Может быть, когда вам станет получше, я отвезу вас к хорошему парикмахеру и тот придумает, как замаскировать выбритый участок.

— Вот было бы хорошо. Напомните мне, как вас зовут?

— Лиз.

— Лиз.

Девушка взглянула в окно. По холму медленно полз поезд, груженный бензиновыми цистернами.

— Знаете, чего я никак не могу понять? Я не могу понять, почему я какие-то вещи помню, а какие-то нет. Почему я помню, что делает парикмахер, а как меня зовут — не помню? Почему я могу разговаривать, могу завязывать шнурки и не могу вспомнить, где я раньше находилась, с кем была знакома?

— Вам надо задать этот вопрос доктору Пейли. — Кардинал отметил про себя звучавшее в ее голосе раздражение. Эмоциональный выплеск при всей его незначительности выглядел предвестником улучшения.

— Я боюсь спрашивать кого бы то ни было о чем бы то ни было, — сказала она. — По-моему, из-за моих бесконечных расспросов все скоро начнут меня ненавидеть.

— Об этом не волнуйтесь, — сказала Делорм. — Единственное желание доктора Пейли — это помочь вам. И мы этого хотим тоже.

— А мое единственное желание — это выбраться отсюда. Лежать целыми днями в постели — такая тоска.

— Пока что покинуть больницу для вас небезопасно. Вы можете попасться на глаза тому, кто пытался вас убить.

— Кто-то стрелял в меня. Я все время забываю об этом.

Кардинал и Делорм переглянулись.

— Я не чувствую себя человеком, которого можно захотеть убить. А случайно это быть не могло?

Кардинал покачал головой:

— В вас стреляли с очень близкого расстояния. А если это была случайность, почему никто не пришел к вам на помощь?

Бледные пальцы пощупали пластырь.

— Я просто не могу… — Ее голос упал, и зеленые глаза наполнились слезами.

— А можно посмотреть на все с другой стороны, — сказал Кардинал. — Вам скучно и тоскливо, вас смущает проблема с памятью, вы стесняетесь задавать вопросы. А несколько дней назад вы вообще ничего не чувствовали. Так что можно сказать, что дела идут на лад.

— Здесь вы в безопасности, — добавила Делорм. — Вашу дверь стережет надежный охранник, и мы сделаем все, чтобы поймать того, кто причинил вам зло.

— Спасибо.

— Нам пора, — сказал Кардинал. — Доктор Пейли хочет побеседовать с нами.

— Он настроен весьма оптимистично, — сказала Делорм, — так что постарайтесь не слишком волноваться.

— Как я могу не волноваться, — девушка криво улыбнулась, — если даже не помню, из-за чего я волнуюсь?

Доктор Пейли ждал их в комнате персонала в конце коридора. Там был холодильник, стояла микроволновка, а вокруг стола были расставлены пластиковые стулья. Наверху светился синеватым светом экран телевизора с видео. Доктор Пейли вставил туда кассету и уселся рядом с ними, держа в руке пульт. Он навел пульт на экран, и видео включилось.

— Все целиком я вам демонстрировать не буду, — сказал он. — Вначале я объяснил ей, что очень люблю фотографировать, что, кстати, правда, и хочу показать ей несколько моих любимых фотографий. Сняты они в Алгонкин-Бей, в местах, знакомых каждому местному жителю. В съемках принимали участие мои жена и дети, так что фотографии эти не выглядят чистыми подсказками для стимуляции памяти.

— Как мы поймем, которая из фотографий зацепит ее память?

Доктор Пейли щелкнул кнопкой пульта, останавливая изображение. На экране застыл крупный план — доктор Пейли и Рыжик, камера направлена в основном на нее, но в левом верхнем углу дочь доктора в красном лыжном костюме стояла на фоне дорожного знака с надписью: «Север».

— Я использую тут видеометод «картинка в картинке», с помощью которого можно фиксировать реакцию на фотографии. Здесь вы видите, что дорожный знак «Север» никак не затронул ее сознания.

Он опять щелкнул кнопкой. На экране Рыжик любезно осведомлялась о возрасте дочки доктора. На месте дорожного знака теперь был собор.

— Та же картина, видите? — Доктор Пейли указал на больную: — Вежлива, доброжелательна, расспрашивает о детях и тому подобное. Но ничто в ней не указывает на то, что собор ей знаком.

Девушка на экране улыбалась. На вставленной картинке радостный шестилетний малыш демонстрировал перед камерой рыбину, выловленную им перед тем на главном причале — местной достопримечательности. На заднем плане маячила белая громада «Принцессы чиппевы».

— И опять-таки без изменений, верно?