Галина Романова - Соперница с обложки

– Каких анализов? – не сразу поняла Ксюша и тут же снова вспомнила Волину, ох и дала бы она ей сейчас за бестолковость!

– Ну, станешь анализировать: а правильно ли, а не тороплюсь ли, а может, не сейчас, а через месяц, – терпеливо начал объяснять Игорек.

Чем порадовал, она-то уже готова была голову в плечи втянуть, будто и впрямь Марианна за ней сейчас следила, да вон хотя бы с той фотографии на стене.

– А почему не через месяц? – торопливо семенила за ним Ксюша к входной двери. О том, чтобы забрать у него сумки, и речи быть не могло, он в них так вцепился…

– А смысл? Что изменится через месяц? Только кругов под глазами от недосыпания и мотания между микрорайонами прибавится. А так ты рядышком, мне хорошо. Тебе, надеюсь, тоже. Идем, Ксюшечка, не спорь. Мы же сотню лет друг друга знаем, чего тянуть?

Она не стала спорить и, если честно, пока ни о чем не пожалела. Как-то все хорошо сразу между ними сложилось.

Он не угнетал, она не спорила. Он не приказывал, всегда просил. Она не сопротивлялась, торопясь угодить. Он не скандалил, и она не повышала голоса.

Все было хорошо у них пока. На самом деле им хорошо было, а не казалось…

– Игорек, ты спишь? – Ксюша снова осторожно ткнула его в бок. – У, какой! Спит, а я переживаю!

– Ну, чего ты переживаешь, милая, – сонно пробормотал Игорь, разворачиваясь к ней лицом, сграбастал ее всю разом и подтянул к себе. – Спать пора, а она переживает. О чем хоть?

– Ни о чем, а о ком!

– Ты о Волиной? – догадался он по-прежнему в полусне, шумно и ровно дыша Ксюше на ухо.

– О ней, Игорек, о ней! Пока мы с тобой тут копаемся, ее могут того…

– Что того?

– Убить ее могут!

– Милая, если она была жива на тот момент, когда мы с тобой начали суетиться, значит, жива до сих пор. С чего ты решила, что ее непременно должны убить прямо завтра?

– Не знаю! Душа просто болит, и все! Вдруг опоздаем или… – Ксюша печально вздохнула. – Или уже опоздали!

– В любом случае мы с тобой хотя бы что-то делаем в отличие от милиции, – возразил Игорек уже чуть оживленнее. – Те сидят и не колышутся! Ведь сходили с тобой к ним, сделали заявление, что Сурков диск с камеры наблюдения уволок, из-за чего, возможно, погиб, и что его жена теперь, возможно, эту ценную вещь…

– Улику, – подсказала Ксюша, с нежностью прижимаясь щекой к его плечу.

Умный все же у нее парень, и еще очень порядочный, и еще совсем не равнодушный. Мог бы ведь всю затею с поисками Волиной Марианны Степановны послать куда подальше, а он и не злится на нее за это и даже сопереживает совсем по-настоящему.

– Пускай улику, – миролюбиво согласился Игорек. – Но она ее скрывает от следствия, держит у себя!

– И? – снова затеребила его Ксюша, потому что Игорек снова подозрительно затих и задышал ровнее.

– Что и? – он вздрогнул и оглушительно зевнул ей на ухо. – Вот тебе и «и»! Мы с тобой в милиции заявление сделали, а они не торопятся что-то предпринять. Так и с Волиной нашей. Мы с тобой хоть как-то разнюхиваем, где была, что и с кем делала той ночью, а они…

– Слышишь, Игорек! Игорек, ну погоди, не спи, последний вопросик! – взмолилась Ксюша, почувствовав, как его подбородок, упирающийся ей в темечко, вдруг потяжелел.

– А? Что, малыш?

– А точно тебе этот знакомый гаишник машину ту пробьет, на которой Марианна под утро на фирму приезжала?

– Обещал. – Он чуть колыхнул плечом, надо полагать, пожать хотел, да сон сковал движение.

– Точно обещал?!

– Точно. Спи…

Утро началось, как всегда, со шкворчания яичницы с ветчиной в глубокой сковородке, запаха кофе, который Игорек предпочитал варить, а не разводить кипятком, насыпая из красивых разномастных банок, и его невообразимо фальшивого пения себе под нос.

Ксюша успела принять душ, уложить волосы, порадовалась еще, что челка отросла и теперь не так уродует ее лицо, делая его непропорциональным. Чуть подкрасилась, оделась, а он все в трусах по кухне метался и пел про солнечный круг. Надо же, вспомнил песню!

– Игорек! Ты чего все в трусах? – поцеловала она его в щеку, отбирая сковороду и сама принимаясь раскладывать завтрак по тарелкам. – Живо одевайся, а то время не ждет!

– До встречи с Сашей у нас еще целых полтора часа, – отозвался Игорек, оправдываясь. – Могли бы еще успеть…

– Не могли бы! Иди одевайся. Завтракаем и едем. Лучше на месте подождем, чем опоздаем.

– Как скажешь.

На одевание и завтрак у него ушло чуть больше десяти минут. Ксюша поторопилась уже натянуть сапоги и теперь нервно топталась у порога. Ей просто не терпелось встретиться с тем, кто привозил той роковой ночью Волину к зданию их фирмы. Может, таксист то был, может, просто случайный человек, возвращавшийся с позднего свидания и решивший заработать пару сотен. А может, и вовсе не случайность в его услуге крылась, а что-то посерьезнее.

– Так он тебе и сказал! – фыркнул Игорек, без конца с укоризной смотревший на часы – до назначенного знакомым гаишником времени было еще минут сорок, а они уже приперлись.

– Нам не скажет, милиции расскажет непременно, – подняла щитом ладошку Ксюша.

– А им оно нужно? – недоверчиво покрутил головой Игорек.

– А почему нет?

– А потому что, нужно было бы, давно и на Николая бы вышли, и рассказал бы он им то, что нам рассказал. И машину бы ту давно пробили бы. У них-то таких проблем, как у нас с тобой, не возникло бы. Им не пришлось бы ждать два дня, они за полчаса все узнали бы. Разве не так?

– Наверное, ты прав, – вынуждена была согласиться Ксюша. Затем прижалась щекой к его ладони и вздохнула: – Тогда, если этот извозчик не пойдет на контакт, станем за ним следить. Что скажешь?

Игорек, которого ее неожиданные манипуляции с его ладонью невозможно отвлекали, вздохнул и поспешил спрятать руку в карман. Иначе просто бери и разворачивайся обратно к дому, до того Ксюша мила и соблазнительна. А эта ее трогательная беспомощность вообще с ума его сводила. Где тут на серьезных вещах сосредоточиться было, когда она губами его пальцы трогает?!

– А то скажу, милая, что от контакта с ним нам надо будет воздержаться.

– Как это?! – лицо у Ксюши вытянулось.

– Начнем с наблюдений, пожалуй.

– И пожалуй, пока мы с тобой станем его пасти, Марианну Степановну возьмут и убьют. Так получается, да? – голос ее зазвенел на высокой обидчивой ноте. – Понимаешь, что промедление смерти подобно!

– Точно так же, как и излишняя торопливость. Мы к нему с вопросами, а вдруг он и есть тот самый человек, который похитил Волину?. Что тогда будет?

– Что?

– Мы спугнем его, он затаится и от Волиной – если она еще жива – поспешит избавиться. Так-то…

Она сердито молчала минут пять, потом не выдержала и пробормотала со вздохом:

– Ты снова прав, Смирин. И почему ты все время прав, не понимаю?!