Ольга Хмельницкая - Санаторно-курортный маньяк

– И долго мы будем маяться дурью? – пропела блондиночка. – Наша опера началась полчаса назад! Может, все-таки перестанем кружить по лесу и вернемся домой?

Володя покраснел. Его светлые щеки залил багровый румянец. Ничего хорошего это не предвещало.

– Ксения, – отрывисто сказал он, – если ты не понимаешь, что происходит, то сиди, пожалуйста, молча. Мы потеряли в лесу двух девушек и агрегат Кулибиной – эта установка способна кардинально изменить облик мира! Запасы нефти заканчиваются, она стала страшно дорогой, а профессор изобрела установку, которая позволяет получить искусственную нефть, ничем не отличающуюся от настоящей. Для этого не надо ехать в Сибирь, бурить скважины и строить трубопроводы. Достаточно просто поставить на стол устройство размером с самогонный аппарат и добавить простейшие ингредиенты. И все! Вуаля! Еще пара нехитрых операций – и можно заправлять автомобиль! Так что ты зря, дорогая, не смотришь познавательные передачи по телевизору – по всем каналам уже неделю только об этом и говорят. А ты – солярий, косметолог, массажист…

Ксения засопела еще возмущеннее.

– Вот этот молодой человек, – продолжил Володя, показав на Максима, – был готов спасать установку ценой собственной жизни и личного автомобиля, две девушки сейчас бегут по лесу, пытаясь доставить агрегат на конференцию. А у тебя в голове только театры, тряпки и салоны красоты – ничего больше! Откуда такой эгоизм и ограниченность, Ксения?

И Володя снова уставился во тьму.

– Ты можешь им позвонить? – отрывисто спросил он Максима через секунду. – Возможно, они видят машину, но боятся нас.

– Да, – сказал Энгельс, – сейчас! Как я раньше не догадался!

Он набрал номер Алины. В этот момент «Хаммер» резко остановился, всех бросило вперед, потом назад.

– Ничего страшного: «копейка» на тросе застряла между деревьями, – пояснил Володя.

В сотовом Макса пошли длинные гудки. К его огромному счастью, телефон Пузько был включен и находился в зоне доступа.

– Расскажите, как все было, – попросил директор Ершову.

Девушка сидела перед ним, полностью одетая, но Сергей Витальевич прекрасно помнил, как она выглядит в одних только джинсах. Рязанцев сидел в углу на подоконнике. Ева на него даже не смотрела, полностью сосредоточившись на директоре. Владимир Евгеньевич помимо воли сжал кулаки, его сердце резко уколола ревность.

– Он уже был в номере, когда я зашла, – сказала Ева, глядя в желто-зеленые глаза директора, – я почувствовала это. Потом погас свет, и маньяк встал из-за холодильника. Или вылез прямо из холодильника, не знаю. В темноте это было невозможно понять.

Сергей Витальевич и полковник обменялись быстрыми взглядами.

– Опять холодильник, – прошептал Рязанцев. – Неужели это случайное совпадение?

– Что было дальше? – спросил директор. – Он напал на вас, Ева?

– Да.

– Вы сопротивлялись?

– Конечно, – улыбнулась Ершова, – но он заметно тяжелее меня, пришлось закричать. После этого маньяк мгновенно ретировался. Отступил к холодильнику и растворился в темноте.

– Холодильник был включен?

– Да.

Рязанцев принялся ходить туда и обратно по номеру.

– Чем холодильник отличается от шкафа? – спросил он, остановившись.

– Наличием розетки, – подсказала Ева.

– А еще?

– Химикаты там какие-то, – добавила девушка.

– Наличием холода. Но это так, к слову, – добавил директор, – я и сам понимаю, что это ерунда.

– А холодильники где стоят в номерах? В одном и том же месте? Согласно планировке? – уточнил Владимир Евгеньевич.

– Да. Причем планировка не менялась с момента постройки в начале 80-х годов. Тогда это был санаторий для партийных бонз СССР, – пояснил Сергей Витальевич. – У нас просто не было стимула что-то менять.

– А вы, кстати, давно работаете директором? – спросила Ева.

– Два года.

– А кто был директором до вас?

– Он эмигрировал и сейчас живет в Австралии.

Ева и Рязанцев переглянулись.

– Надо еще раз постучать по стенам, может, что-то и всплывет, – сказал Владимир Евгеньевич. – Какие-нибудь ходы для партработников на случай ядерной войны.

– Мы уже замеряли внутренние стены здания. Все чисто. Ни одного лишнего сантиметра, – покачал головой директор. – Для того чтобы сделать между стенами проход для человека, там должно быть большое пространство. Но его нет.

Полковник и Ева, которая категорически не смотрела в сторону жениха, задумались.

– А полы? Полы проверяли? – спросил полковник. – Какой толщины там перекрытия? И внешние стены. Даже на вид заметно, что они довольно толстые.

– Не замеряли, – покачал головой директор, – но это недолго. Главное, непонятно – при чем тут холодильники?

И все трое снова задумались.

Света лежала на полу, приложив ухо к паркету. Полчаса назад она тщательно изучила стены номера, но не обнаружила ничего подозрительного. Поэтому Булкина занялась полом. Она вытащила лупу с целью изучения малейших неровностей, которые могли бы навести ее на разгадку. Но на полу лежал паркет – старый и вытертый, и понять, чем одна дощечка отличается от другой, было невозможно.

– Партийные бонзы, холодильники, – прошептала Булкина, сидя на полу. – Нет, не понимаю.

Она встала и посмотрела в окно на парк.

Услышав впервые про призрака-маньяка, Светлана Георгиевна решила было, что женщины, привлеченные в санаторий слухами о «мачо по вызову», сами оставляли открытыми двери и окна в номерах. Тем не менее Булкина точно знала, что сама она никаких телодвижений, призванных привлечь маньяка, не делала. Он сам пришел! Поэтому секретарша, не лишенная некоторой сообразительности и инициативы, приняла решение разгадать загадку самостоятельно.

«И тогда восхищенному Рязанцеву ничего не останется, кроме как упасть в мои объятия, – подумала Света Булкина, которой было очень нужно чье-нибудь высокое покровительство, и принялась тщательно простукивать пол. – Бонзы. Холодильники, – продолжала размышлять секретарша. – Может, эти нехитрые бытовые приборы служили еще и рефрижераторами для анабиоза? Типа, скончался партийный лидер, а его срочно в холодильник, охладили, а потом перевезли и переложили в камеру с жидким азотом, чтобы воскресить через сто лет. Или через двести».

Блондинка почесала левый сосок и принялась ходить по номеру из угла в угол. Так ей лучше думалось.

– Тогда, если моя догадка верна, в здании санатория должно быть предусмотрено специальное устройство, некий лифт, который был предназначен для перевозки охлажденного тела вместе с камерой, то есть… с холодильником? – пробормотала она.

Булкина остановилась и уставилась на белую дверцу с надписью «МЗХ».

– Кстати, что такое «МЗХ»? Московский завод холодильников? Минский? Мукачевский? Магнитогорский?