Дуглас Энефер - Великолепная западня

Она стала крутить на пальце массивный перстень с ярко-желтым камнем.

- Я наняла вас для того, чтобы вы нашли моего сына, а не для того, чтобы вы врывались среди ночи в гостиную.

Я не моргнув глазом, спокойно выслушал это обвинение и продолжал:

- Я не сказал ничего дурного. Но серебряными долларами я, кажется, попал не в бровь, а в глаз, а? Тут есть что-то, что может пролить свет на происходящее.

Долгое время она неподвижно сидела в кресле, потом медленно, словно тесто, стала подниматься. Я поддержал ее. Встав, она стала буравить меня ненавидящим взглядом. Затем она, видимо, решилась.

На стене висела большая картина, написанная маслом" Незабываемый закат на Темзе ". Рядом торчал портрет мужчины с синевато-черными волосами и длинными висячими усами - рядовой тип рокового красавца. Похоже, что он перебирал воспоминания, так как выглядел человеком, у которого они должны быть.

Не говоря ни слова, миссис Дрейк потянулась и опустила картину. За картиной находился маленький сейф, какие бывают во всех старых домах, обычно за поясным портретом дедушки или дядюшки Вилли.

Она повозилась с комбинацией цифр и букв. Дверца раскрылась. Некоторое время она шарила внутри сейфа дрожащей рукой, потом тяжело вздохнула и засопела.

В это мгновение время, казалось, остановилось. Я не знал, что она там искала, но я понял, что "это" исчезло.

Она глубоко вздохнула и вдруг всхлипнула. Повернувшись ко мне и дрожа всеми своими складками, она прошептала:

- Пропал, пропал....

- Что?

Она взяла себя в руки и прошла к креслу. Скорбно усевшись, она забарабанила жирными пальцами по ручке кресла, словно над чем то раздумывая.

- Прошу сюда, мистер Шейд, - прошипел ее хриплый голос.

Пройдя следом за ней, я молча смотрел ей в спину и ждал, что "корабль начнет разгружаться..." - так писала газета вчера.

- Полагаю, что он у Бертли. Но откуда он мог узнать? Я никогда о нем не говорила, я даже никогда не доставала его и не смотрела вот уже 25 лет.

- Это очень ценная вещь?

- Может быть да, если он крадет ее у собственной матери.

Она покосилась на полуоткрытый сейф и затем медленно сказала, поворачивая голову направо и налево:

- Да, да, да, - повторяла она как автомат, - это письмо, что то вроде письма. Оно было написано братом моего отца Джеймсом Барлетом Дрейком. Это его портрет там под стеклом. Он умер в 1939 году. Это было давно, мистер Шейд, и ему было 86 лет...

- Да?!

- Он был "серебряным" королем, миллионером.

- Его звали Бонанза Джим Дрейк. Связь его фамилии с Невадой была давней?

- Нет.

- Но поиски привели меня к человеку по фамилии Мел Кулгрен.

Она фыркнула.

- Эта фамилия мне ничего не говорит.

- Не думаю, чтобы она вам что то сказала, он убийца и немного вор из Рено.

Это было здорово сказано и произвело должное впечатление. Ее сосискообразные пальцы впились в ручку кресла и, пискнув что то непонятное, она стала послушной овечкой.

- Также как и вы Кулгрен уговаривал меня найти Барлета, и с ним еще была девушка... - Я вкратце рассказал ей эту историю и спросил во второй раз: - Этот документ был очень ценным и что делает его таким?

- Разумеется деньги!

- Сколько?

Она взяла в руки перстень, с которым, по-видимому, не расставалась даже в туалете.

- Много, очень много. Не могу сказать сколько.

- Почему?

- Потому что просто не знаю, мистер Шейд.

- Только не говорите мне, что в письме план давно заброшенной шахты.

Она холодно улыбнулась, словно ставя меня в подчинение, где мне и надлежало пребывать в полном невежестве.

- Ваше любопытство и торопливость, а также ваши манеры провинциала как нибудь сослужат вам плохую службу, мистер Шейд.

Она выплюнула эти слова и вновь сжала губы.

- Девушка, которую сегодня убили, была красива. Мне запомнились ее ресницы.... И у меня есть перед ней обязательства.

- У вас есть обязательства и передо мной, мистер Шейд. Вы взялись найти моего сына. Эти люди, мистер Шейд, девушка и этот Кулгрен - я никогда не видела их раньше.

- Вы знаете, что было написано на пропавшей бумаге?

- О, да.

- Вы отказываете мне в своем доверии, а сами требуете полной откровенности.

- Вы будете со мной откровенны, вы не такой человек, чтобы идти на предательство. Хотелось бы, чтобы у моего сына была половина вашего мужества.

- Не стоит тратить на меня свои комплименты, миссис Дрейк.

Она пожала плечами.

- Я хочу, чтобы вы нашли мне моего сына и забрали у него назад это письмо.

- Если оно у него есть.

Она вздрогнула.

- Что это значит?

- Это означает, что ваш сын украл письмо, а Лорелея в свою очередь украла его у Барлета.

Ее глаза сверлили меня.

- Да, - сказала она тусклым басом, - да, конечно, так оно и получилось.

- Это очень возможно. Ваш сын сказал мне, что его жена украла у него 25 тысяч долларов, но это потому, что он не хотел, чтобы я знал о письме Джима Бонанзы. По его личному мнению, это письмо стоит такой суммы. Его истинную цену вы мне, к сожалению, не хотите открыть.

- Возможно, - прошептала она.

- Откуда вы знаете, что я сам, в свою очередь, не попытаю счастья и не украду письмо?

- Я просто знаю, что вы не сделаете этого, мистер Шейд.

Я уже вставал с кресла, как зазвонил телефон. Это был аппарат тех далеких времен Эдисона, и было просто удивительно, как он вообще еще действовал - брякание стоило ему огромных усилий.

Я поднял трубку и уже собирался передать ее старухе, но узнал голос. Он звучал также томно, как и в тот день, когда отправлял меня в Рено на поиски своей милой женушки. Но теперь гнева и возмущения в нем сильно поубавилось. Он был напуган, сильно напуган.

- Дейл Шейд? Где вы находитесь? Я был почти уверен, что вы находитесь у моей матери. Я звонил вам в контору, но там никто не ответил, потом в пансион, и вот звоню сюда. Хотел, чтобы матушка вас разыскала.

Я повернулся и быстро сказал:

- Это ваш сын, миссис Дрейк.

Она выхватила трубку у меня из рук и выпрямилась. Поговорив некоторое время и посопев в трубку, она протянула ее мне. Выглядела она неважно.

- Где вы? - спросил я.

Он слегка заикался.

- Я в Рено... я... должен был приехать...

10

Отель произвел на меня солидное впечатление - маленькая деревянная веранда, сумрачный холл с внушительным портье и лифтером - все мне понравилось. Около отеля была маленькая лужайка с тщательно подстриженной травой и стоянка автомашин. Их стояло там две: новенький, сверкающий "SAAB" и старенький "FORD".

В холле сидел портье, а рядом с ним крашенная блондинка с длинными ногами, упакованными в джинсы. Разумеется, она заметила меня - она замечала все длинные брюки в радиусе мили со дня окончания школы.

Я прошел мимо нее к конторке. У портье был забавный нос, очки держались на самом кончике.