Марина Серова - Свадебный кастинг

Он протянул телефон мне, и я, беря его, шепотом спросила:

– Как зовут вашу жену?

– Соня, – ответил он, и я в телефон сказала:

– Здравствуйте, Софья! Простите, что мне пришлось побеспокоить Николая Ивановича, а теперь и вас, но меня очень интересует Марина Носова.

– Она с нами только полтора года проучилась, а потом бросила институт, – ответила женщина, и, судя по довольно напряженному тону, я поняла, что от своих подозрений по поводу мужа и меня она еще не отказалась.

– Скажите, а когда это было? – спросила я.

– В конце 93-го, потому что зимнюю сессию она с нами уже не сдавала, – услышала я в ответ.

На миг я растерялась, а потом взяла себя в руки и попросила:

– А вы не могли бы со мной встретиться и рассказать, что она собой представляла?

– Вряд ли я могу быть вам полезна, потому что эта особа ничего, кроме раздражения, у меня не вызывала. Какая-то немочь бледная, а не человек! – презрительно выговорила она.

– Софья! Николай Иванович сказал мне, что она жила в одной квартире с Ниной Чачава. Вы не могли бы мне подсказать, где ее найти? Раз они провели вместе столько времени, то она, наверное, и знает о ней больше?

– А почему они вас интересуют? – спросила она.

– В связи с Виктором Черновым, – объяснила я. Может, я и пустышку тяну, но я привыкла отрабатывать все версии.

– Ах, дело связано с Виктором! – воскликнула она, и ее тон несколько смягчился. – Несчастный человек! – с искренним сочувствием произнесла она и предложила: – Я дам вам номер телефона Нины, только она теперь Страдзе, а дальше вы уж сами. Она на шестом курсе вышла замуж за Георгия и неплохо устроилась: сидит дома с детьми, а у него какой-то бизнес в Покровске, кажется, несколько торговых точек на базаре и вроде бы даже магазин. Вы сошлитесь на меня, когда ей позвоните, тогда она охотнее согласится с вами поговорить.

– У нее такой строгий муж? – удивилась я.

– В каждой избушке свои игрушки, – ответила она. – В грузинских семьях свои традиции, и не нам о них судить.

Записав продиктованный номер, я поблагодарила Софью и с ней распрощалась, а потом вернула телефон Белову.

– Это хорошо, что она отказалась с вами встретиться, – заметил он.

– Она так ревнива? – усмехнулась я. – И не без оснований?

– Ни в коем случае! – воскликнул он, но его глаза весело блеснули. – Семья для меня – это святое! Ну, если я вам больше ни для чего не нужен, то я, с вашего позволения, вернусь к работе.

Сев в свою машину, я тут же набрала данный мне Софьей номер и очень обрадовалась, когда услышала в трубке женский голос.

– Здравствуйте! Это Нина? – спросила я.

– Да, – раздалось в ответ. – Простите, а вы кто? Мне ваш голос незнаком.

– Меня зовут Татьяна Иванова, и я частный детектив, а ваш номер дала мне Софья Белова, – объяснила я.

– А-а-а, Сонечка! – Голос Нины потеплел. – Но зачем?

– Дело в том, что меня очень сильно интересует Марина Носова, с которой вы вместе снимали квартиру.

– Я не буду говорить на эту тему! – отрезала она и положила трубку.

«Вот те раз! – растерянно подумала я, сидя как дура с телефоном в руке. – С чего бы это такая агрессивность? Но, раз уж на то пошло, это может значить только одно – Нине есть что скрывать!» Я злорадно пообещала:

– Ничего, голубушка! Ты у меня соловьем запоешь!

Убрав телефон, я завела машину и поехала к Кирьянову, который, едва взглянув на меня, сразу же все понял и ехидно спросил:

– Ты чего? Топор войны отрыла? – В ответ я только раздраженно фыркнула, но он никак не утихомиривался: – Глаза искры мечут, изо рта – пламя, из носа – дым, а из ушей – пар валит!

– А еще я сейчас кусаться начну! – пригрозила я и налила себе кофе.

– Ну вот! – удовлетворенно заметил он. – Теперь картина вышедшей на тропу войны Ивановой приобрела свою завершенность!

– Киря! Мне не до смеха! – серьезно сказала я.

– И раз ты здесь, то тебе нужна помощь, – понятливо покивал он.

– Точно! Я свидетельницу нашла, а она, дрянь такая, говорить со мной отказывается! – буркнула я.

– Погоди! – сказал Володя и принялся усиленно что-то искать в ящиках своего стола, приговаривая при этом: – Сейчас-сейчас! Где-то у меня тут был пыточный набор... Новье! Муха не сидела!

– Володька! – рявкнула я, и он наконец успокоился, сел прямо и потребовал:

– Говори, что сделать надо!

– На Покровском базаре есть такой Георгий Страдзе. У него, по некоторым данным, там неплохой бизнес и еще есть магазин, видимо, тоже в Покровске. Нельзя ли ему внятно объяснить, что для его же собственного блага его благоверной нужно быть со мной максимально откровенной? – попросила я.

– Запросто! – охотно отозвался Кирьянов. – Мы же такие крутые, что и фонарный столб можем на пятнадцать суток посадить, а уж найти прореху в бизнесе – пара пустяков. Ты посиди пока, остынь от своего праведного гнева, а я к начальнику управления пойду – он же тоже заинтересован в успешном завершении твоего расследования.

Он вышел, а я сидела, пила кофе и думала, что я еще могу сделать, кроме как поговорить с Ниной, есть ли у меня еще за что зацепиться. И оказалось, что она – мой последний шанс! Если по каким-то причинам разговор сорвется, то мне придется совсем кисло. Вернувшийся Кирьянов хитро подмигнул мне и многообещающе сказал:

– Иди домой и жди звонка. Думаю, что к вечеру твоя свидетельница сама к тебе прибежит. Начальник при мне покровских настропалил, и они этому Страдзе такую проверочку устроят, что он гиену к тебе сам привезет и сдаст с рук на руки.

– Спасибо тебе, Володя! – искренне поблагодарила я.

– Брось, Танька! – отмахнулся он. – Свои же люди! Чего считаться?

Приехав домой, я первым делом вставила в диктофон чистую кассету и, как следует замаскировав его, поставила на кухне так, чтобы все нормально было слышно, а потом сделала себе кофе. Я села было в кресло, чтобы с удовольствием выпить вышеуказанный кофе, но мое блаженство длилось недолго, потому что нетерпение жгло меня раскаленным железом, так что я почти тут же вскочила и начала мерить шагами квартиру – нет ничего хуже, чем ждать и догонять! Прошло полчаса, час, а звонка ни в дверь, ни по телефону все не было. Я взвинтила себя настолько, что уже буквально плевалась кипятком, как закипевший чайник. Чтобы хоть чем-то себя отвлечь, я включила телевизор, но первая же рекламная пауза привела меня в такое бешенство, что я выключила его от греха подальше – а то еще разобью, чего доброго. Попытка читать тоже успехом не увенчалась, и я только что не завыла. Решив узнать, чем закончится мое расследование, я бросила кости и, увидев 4 + 18 + 27, удовлетворенно рассмеялась, потому что этот расклад обещал мне, что все тайное рано или поздно станет явным.