Марина Серова - Тайна одинокой леди

– Понимаю, – вздохнул Бережнов. – Да какое это теперь имеет значение? Мне уже глубоко плевать, кто грохнул этого скота!

– Значит, вы отказываетесь от расследования? – уточнила я.

Городецкий метнул на Бережнова быстрый взгляд. Тот ничего не ответил и только бессильно уронил голову на руки.

– Вова, завтра все будет восприниматься уже не столь остро, – произнес он. – Подумай, все же стоит узнать, кто убил Артема и спер деньги...

– Владимир, если вы сейчас скажете, что больше не нуждаетесь в моих услугах, немедленно уйду и не стану вас беспокоить, – мягко проговорила я. – Но если вы все-таки попытаетесь руководствоваться разумом, попросила бы вас рассказать мне поподробнее о том, что за человек был ваш брат и что у вас были за отношения в последнее время. Я, наверное, сделала ошибку, не занявшись этим сразу.

Бережнов молчал. Потом поднял на Городецкого воспаленные глаза и сказал просто:

– Давай выпьем.

Аркадий молча кивнул и разлил водку по рюмкам. Он вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно покачала головой.

– Вова, закурю? – спросил Аркадий.

– А, делайте что хотите! – махнул рукой Бережнов.

Не говоря ни слова и не чокаясь, они с Городецким опустошили свои рюмки. Бережнов с размаху опустил ее на стол и, посмотрев на меня долгим, мрачным взглядом, сказал:

– Я могу рассказать. Всю подноготную. Только сразу вас предупреждаю – не думайте, что под воздействием эмоций буду сейчас поливать брата грязью. Нет, буду говорить объективно. Присутствие Аркадия, кстати, позволит это доказать.

– Хорошо, слушаю, – кивнула я, и Бережнов начал:

– Артем всегда был бездельником. Просто патологическим. К сожалению, я понял это слишком поздно. Поначалу его жалел – мальчик рано остался без родителей. Мы с Региной позволяли ему практически все, она вечно возилась с ним как с собственным сыном... – лицо его болезненно перекосилось. – Если б я знал, чем это кончится!

Он плеснул себе в рюмку еще водки, выпил залпом, не закусывая, и поднял руки:

– Ладно, все, больше не буду сбиваться на эмоции. Так вот, денег он от меня всегда получал достаточно. Сам при этом никогда не работал, хотя вполне мог устроиться в приличное место. Я предлагал помощь. Но он бросил институт, в который попал по моей же протекции, пил, гулял... Я старался думать, что перебесится, не хотелось осознавать, что мой брат просто тунеядец по жизни. Потом увлечение поэзией... На мой взгляд, это была всего лишь отмазка, оправдание собственного паразитического образа жизни. А уж когда он бросил работу, на которую я же его устроил, терпение мое лопнуло. А у него после этого хватило наглости попросить у меня денег на издание своих стишков! Как будто я их не читал! Вы знаете, все-таки не дурак и сразу понял, что это полный бред. Что никто не захочет это публиковать. Разве что за большие деньги. И то неизвестно. А почему, собственно, я должен вкладывать деньги в заведомо провальные проекты? Ладно если бы он действительно был талантливым, а то ведь все это просто от безделья! И отказал ему. А он затаил обиду и злобу. С этого момента отношения между нами совсем испортились. Мы просто стали чужими. Артем бывал здесь редко, взял в привычку пытаться язвить на мой счет. Раньше я ломал голову – на что он живет? А теперь понимаю, что тут Регина постаралась. – Он криво усмехнулся. – Вот уж воистину материнское чувство!

– Больше он не просил у вас денег? – тихо поинтересовалась я.

– Нет, наглости не хватило, слава богу! Регина, правда, говорила, что он в Москву собирался. На что рассчитывал, непонятно. Ведь ясно, что денег на раскрутку она была не в состоянии ему дать. А я просто не стал бы давать и ясно это дал понять.

– То есть главная проблема, которая мучила Артема, – это деньги на издание его стихов? – сделала вывод я.

– Совершенно верно, – подтвердил Бережнов. – Подозреваю, что это делалось для того, чтобы потом кричать на каждом углу, что он гений, а брат его ничтожество.

Бережнов залпом выпил еще одну рюмку без закуски. Глаза его покраснели, взгляд замутился. Я видела, что он стремительно пьянеет. Городецкий бросал на него испытующие взгляды, но молчал, курил сигарету и выпускал дым в сторону раскрытого окна.

– Вы можете подумать, что это я убил его, – усмехнулся Бережнов. – Честно говоря, сейчас с большим удовольствием сделал бы это. Но тогда... Не было у меня для этого причин, ведь только сегодня узнал, что он был еще сволочнее, чем я думал.

– А в долг он у вас не брал? – поинтересовалась я.

– Нет, говорю же, что в последнее время вообще ничего ему не давал. А потом, Артем никогда не считал нужным возвращать мне деньги. Еще бы, это же такая мелочь! – снова начал он заводиться. – Старший брат – дурак, однако сможет заработать намного больше! Сам Артем ни копейки не заработал, зато считал всех обязанными его содержать!

– По-моему, тебя снова несет не туда, – заметил Городецкий. – Ну что толку убиваться? Что Артем – сволочь – уж прости! – все прекрасно знали. И ты тоже. Успокойся, ради бога! А с Региной... Со временем, мне кажется, все пойдет своим чередом. Артема больше нет, она успокоится... Все-таки вы с ней столько лет прожили...

– Я с ней больше ни дня не проживу! – грохнул кулаком о стол Бережнов.

– Владимир, думаю, вам стоит откровенно поговорить с женой. Но только после того, как успокоитесь, – сказала я. – Иначе просто будет новый скандал. Понимаю, насколько это больно и неприятно, но постарайтесь все же выслушать ее и понять. Хотя бы просто понять. А потом, возможно, и простить...

– Не прощу! – замотал головой Бережнов и неожиданно выругался: – Шлюха старая! Вот же чертова семейка!

– Вова, давай-ка ты ляжешь, – внимательно посмотрел на него Городецкий.

Но Бережнов, отмахнувшись, налил себе еще водки и один выпил. Глаза его стали совершенно мутными. Попытался зажечь сигарету, но у него не получалось. Городецкий молча подошел и, взяв Владимира за плечи, довел до дивана, стоявшего в углу. Бережнов, измотанный сегодняшним вечером, покорно позволил уложить себя. Городецкий накинул на него плед и, постояв несколько секунд и прислушиваясь к дыханию Владимира, повернулся ко мне и кивком дал сигнал выйти.

В коридоре обратился ко мне:

– Думаю, нам сейчас лучше покинуть этот дом.

– Да, конечно, – согласилась я. – Но мне бы хотелось с вами поговорить.

– Тогда идемте, – Городецкий подал мне руку. – Вы на машине?

– Да.

– Тогда предлагаю никуда вместе не ехать, а поговорить или у вас в авто, или у меня.

– Хорошо, – сказала я.

Мы вышли на улицу, не став прощаться ни с Варварой, ни с Региной, и сели в «Ауди» Городецкого. Аркадий старался держаться спокойно, однако на лице его явно наблюдалась озабоченность. Глубокая складка пересекала высокий умный лоб, и он часто тер виски руками.