Марина Серова - Тайна одинокой леди

– И все-таки что-то предпринять необходимо, – задумчиво проговорил он.

Анжелика уже не слушала, она включила плеер. Ломакин внезапно поднял палец вверх и сам для себя воскликнул:

– Точно! Нужно сделать именно это... Потому что альтернативы все равно нет.

Он порывисто прошел в другую комнату, оттуда в прихожую, оделся и вышел.

– Ну и что? – хмуро спросил Сергей Колокольцев, удивленно и вместе с тем раздраженно глядя на Ломакина.

– Как это «что»? – изумился Ломакин. – Это может означать, что ваша жена находится в сговоре с Городецким. В преступном сговоре.

Ломакин смотрел на Колокольцева, желая проникнуть внутрь его мыслей. Журналист, вообразив себя великим сыщиком и знатоком людей, пытался определить, замешан ли сам Колокольцев в этом деле или нет.

– Это ваши домыслы, – Сергей парировал тем временем нападки Ломакина.

Однако в душе Колокольцева бушевал в это время пожар. Ему на самом деле было далеко не наплевать, в каком сговоре находится его жена и с кем. И пускай не в преступном, а всего лишь в постельном. И ему приходилось сдерживаться, чтобы не разъяриться. Это был как раз тот самый момент, когда невозмутимый и флегматичный Сергей готов был вспылить. Хотя обычно он себе этого не позволял. В душе просто кипел от злобы и не мог дождаться момента, когда избавится от присутствия назойливого журналиста. Тот, однако, вовсе не спешил уйти.

– И вообще, Сергей, – продолжал тем временем Игорь. – Я вам предлагаю сделку.

– Какую еще сделку? – не скрывая неприязни, покосился Колокольцев на Ломакина.

Тот, казалось, совершенно этого не замечал и непринужденно продолжал:

– Очень простую. Мы с вами выводим Городецкого и вашу вероломную жену на чистую воду. В результате этого появляется огромная разоблачающая статья от моего имени, в которой вам как помощнику будет уделено центральное место. Сделать это довольно просто, нам всего лишь нужно объединить наши усилия. Одним словом, мы разделим функции...

Ломакин вскочил и, жестикулируя перед носом нервно подрагивающего ноздрями Колокольцева, проговорил:

– Вы следите за своей женой, а я за Городецким. Не мешало бы поставить подслушивающее устройство в его квартиру и машину, а заодно и в машину вашей жены... О результатах мы ежедневно информируем друг друга. Рано или поздно они себя выдадут!

По мнению Ломакина, все получалось просто гениально. Колокольцев, до сего момента тупо слушавший и ничем не выдававший своего отношения к предложению журналиста, теперь пошел красными пятнами. Лицо его перекосилось, и он выдохнул:

– Вы... Да вы что? Как смеете предлагать мне подобное?

– А что я такого... – удивленно начал было Ломакин, но Колокольцев перебил его.

– Вон! – заорал.

– Простите? – не понял Игорь.

– Вон из моего дома! И больше чтобы ноги вашей здесь не было!

Он даже вскочил с места, видимо, намереваясь выкинуть Ломакина с лестницы.

– Да ладно, ладно, – с недоуменным испугом проговорил тот, примирительно поднимая руки. – Я же для вас хотел как лучше!

Колокольцев, не слушая его, расстегивал ворот рубашки. Когда за журналистом закрылась дверь, он, едва владея своими чувствами, набрал номер Бережнова.

– Владимир? – чувствуя, что голос его слегка дрожит, сказал он в трубку. – Это Сергей. По какому праву этот поганый журналист приходит ко мне домой с грязными обвинениями? Понимаю, что он бойфренд твоей секретарши, но всему есть предел, знаешь ли!

Бережнов, видимо, был просто обескуражен услышанным. Понимая, что Сергей едва контролирует себя, постарался говорить спокойно и даже извиняющимся тоном.

– Обязательно все улажу, – пообещал он. – Честно признаться, и для меня это большая неожиданность... А в чем, собственно, тебя обвиняет?

– Да в общем... – замялся Колокольцев. – Просто он... в курсе неприглядных дел, как выяснилось, моей жены.

Повисла пауза. Потом Бережнов осторожно проговорил:

– Да, Аркадий уже говорил со мной по этому поводу. Все это крайне неприятно, но... Обещаю, что этот журналист тебя больше не побеспокоит.

– И передай то же самое своему заместителю! – выкрикнул напоследок Сергей, уже не в силах держать эмоции под контролем.

Я была немало ошарашена, когда наутро позвонил Бережнов и поведал о том, какую штуку выкинул Ломакин. Собственно, от меня самой Владимир ничего не хотел и не предъявлял никаких претензий, просто вводил в курс дела.

– Ну что ж, польза от его действий лишь в том, что он исключается из числа подозреваемых, – сказала я. – Хотя и это еще вопрос. Единственное, что можно сказать с уверенностью, – это то, что он большим умом не отличается.

Хотела добавить, что с интеллектом проблемы есть и у Анжелики, но сдержалась. В конце концов, не мое это дело.

– Одним словом, просил Анжелику передать ему, чтобы он больше не совался куда не следует, – заключил Бережнов.

– Весьма разумно, – согласилась я, и на этом распрощались.

Так как времени до визита к Леве Бурштейну было предостаточно, поскольку Воропаев предупреждал, что тот не встает раньше полудня, я решила и сама поспать еще хотя бы часок. Но уже очень скоро вновь раздался телефонный звонок. Взяв трубку, была немало удивлена, когда услышала сбивчивый голос Кати Колокольцевой.

– Татьяна, помогите, пожалуйста, у меня беда! – плаксиво говорила она, всхлипывая при этом.

– Что случилось? – спросила я.

– Сергей пропал! – проговорила Катя и разревелась в голос.

– Подождите, что значит – пропал? – удивилась я.

– Его нигде нет! Ни дома, ни на работе! И телефон отключен. У-у-у! – Катя рыдала навзрыд.

– Вы кому-нибудь сообщили об этом?

– Да, Володе... И он посоветовал позвонить вам...

«Похоже, Бережнов теперь решил использовать меня как палочку-выручалочку для всех своих знакомых, у которых проблемы, – пронеслось у меня в голове. – Очень удобно для него самого!»

Однако исчезновение Колокольцева я не могла оставить без внимания.

– Диктуйте адрес, сейчас к вам подъеду, – крикнула в трубку, так как Катины рыдания становились все громче, и та, хлюпая носом, сказала, куда ехать.

Новый девятиэтажный дом мало чем отличался от других, построенных в последнее время в нашем городе на месте старого жилого фонда. Я позвонила в домофон, и мне пришлось несколько раз повторить свое имя, пока перепуганная, видимо, до смерти Катя поверила, что это действительно я. После этого открыла дверь. Я поднялась на третий этаж и оказалась в трехкомнатной квартире Колокольцевых.

Лицо Катерины было красным, курносый нос распух и торчал картошкой, она постоянно прижимала к нему носовой платок. Светлые волосы женщины были небрежно заколоты на затылке, сама она была одета в теплый, пушистый домашний халат ярко-розового цвета, который зрительно делал ее еще полнее.