Эйлет Уолдман - Игра вслепую

Темноволосая женщина подошла ко мне, ее лицо ничего не выражало. На щеках у нее были оспины, шрамы, на подбородке и в уголках губ – воспаленные прыщи.

– Я начальник смены, чем могу помочь?

– Я ищу женщину по имени Луиза. Может, она работает у вас?

– У нас нет никого с таким именем.

– Жаль. Ну ладно, возможно, она в соседнем «Старбаксе». Поищу там.

– Не забудьте свое латте, – окликнул меня парень с пирсингом. Я забрала свой стакан и, придерживая его на ручке коляски, попыталась открыть дверь. Мне не удавалось держать кофе, открывать дверь и толкать коляску одновременно, и никто из персонала не пошевелился, чтобы помочь. В конце концов я выбросила латте в мусорную корзину, одной рукой открыла дверь, а другой вытолкнула коляску с Исааком. Выпью кофе в другом «Старбаксе».

Мы с Исааком повторили опасное и незаконное перебегание дороги и направились в кафе номер два. Другой «Старбакс» оказался точно таким же, только чуть просторнее, там было больше маленьких круглых столов и витрин со сладостями. На этот раз существо с кольцом в носу, принимавшее мой заказ, было женского пола. На вопрос о Луизе она сразу же покачала головой и подала мне мокко с двойной пеной. Ее милая улыбка совершенно не сочеталась со строгой прической и украшениями. Я вытащила Исаака из коляски, сунула ему печенье и угостила пеной от кофе.

Я обернулась переспросить у девушки о Луизе, но истошный вопль Исаака перехватил мое внимание.

– Что случилось? – спросила я, проверяя его на предмет сломанных костей.

– Печенье! – завыл он.

– Что – печенье?

– Упало в кофе.

– Как оно туда упало?

– Я хотел взять пену, а печенье там растаяло!

Я попыталась успокоить его, но в конце концов просто купила ему еще печенье. Когда он улыбнулся под стать Чеширскому коту, я подумала, что он устроил этот спектакль, чтобы заполучить второе печенье.

– Ладно, сластена, пойдем.

Мы не торопясь шли к торговому центру, где стояла наша машина. Подходя к первому «Старбаксу», я подумала о начальнице смены с больной кожей. Точно помню, что, услышав имя «Луиза», она подняла голову. Я обругала себя за тупость. Псевдоним. Вполне возможно, «Луиза» – просто сетевой ник. Учитывая, что некоторые «предложения» на сайте казались не совсем законными, разумно, если «Луиза» не хотела быть узнанной. Ей ни к чему юридическая ответственность, не говоря уже о гневе родителей, имена которых она раскрывала вопреки их желанию.

И снова я промчала Исаака через дорогу. Войдя в кофейню, сразу направилась к стойке.

– Эй, тут очередь, не видите? – рявкнул кто-то. Пропустив мимо ушей замечание качка в блестящем костюме, я поймала взгляд темноволосой женщины.

– Добрый день, – сказала я, – можно с вами поговорить?

Она покраснела и покачала головой.

– Извините, мы заняты.

– Я подожду. – Я облокотилась на стойку. Исаак принялся пинать стеклянную витрину с пирожными. Полезный ребенок.

Она глянула на меня, затем пожала плечами и подозвала молодого работника. Он занял ее место; она поднырнула под стойкой, и мы пошли к столику в дальнем углу.

Я вытащила из сетки на коляске пару картонных книжек и усадила Исаака на скамейку недалеко от женщины. С книгами и пакетиками сахара на столе он просидит спокойно хотя бы несколько минут.

– Здравствуйте, Кэндис, – сказала я. Имя было написано на значке, приколотом к рубашке.

Она промолчала.

– Кажется, у нас есть общий друг.

– Да? Кто же? – Судя по всему, она в этом очень сомневалась.

– Бобби Кац.

Кэндис вспыхнула и уставилась на свои ногти, обгрызенные до мяса.

– Вы знаете Бобби? – прошептала она упавшим тоном.

Тут я поняла, что она не в курсе. Тяжело было сообщать ей об этом первой. Я взяла ее за руку.

– Мне жаль, что придется вам это сказать… – начала я.

Она отдернула руку.

– Что? – голос был глухим и хриплым.

– Бобби умер десять дней назад. Мне очень жаль.

Кажется, ее лицо посерело прямо на глазах. Прыщи и шрамы заалели на мертвенно-бледной коже.

– Что? Как?

Я глубоко вздохнула и принялась излагать эти жуткие подробности, понизив голос, чтобы Исаак не слышал.

– Не совсем понятно. Сейчас известно только одно – его нашли мертвым в своей машине на Тихоокеанском Прибрежном шоссе, к югу от каньона Санта-Моники. В руке был пистолет. Судя по всему, он покончил с собой.

– Нет! – На ее вопль обернулась вся очередь. Исаак прохныкал:

– Мама!

– Все хорошо, малыш, – сказала я, подошла и обняла его. Он аккуратно раскладывал сахар и сахарозаменитель, чередуя белые, синие и розовые упаковки.

– Поиграй еще, ладно?

Он кивнул, и я вернулась к Кэндис. Закрыв лицо руками, она нервно ковыряла прыщи на лбу.

– Я не понимала, почему он не отвечает на мои письма. Я всю неделю писала писем по десять в день, – сказала она.

Тогда я поняла, что, увлеченная просмотром его архивов, не додумалась проверить, есть ли для Бобби новые сообщения. Надо не забыть загрузиться с его ноутбука и скачать новые письма, когда доберусь до дома.

– Кэндис, я надеюсь, у вас есть что мне рассказать.

Она взглянула на меня с подозрением.

– Я провожу для Бетси, невесты Бобби, небольшое расследование. Мы пытаемся выяснить, что происходило с ним в течение последних двух месяцев.

Когда я произнесла имя Бетси, Кэндис стиснула зубы.

– Не могу ничем помочь.

– А я думаю, можете. Я знаю, что Бобби нашел вас через сайт «Право знать». Я знаю, что вы помогали Бобби искать его настоящих родителей. Расскажите что-нибудь о вашей организации.

Она насторожилась.

– Что, например?

– Это организация для приемных детей, которые ищут своих настоящих родителей, правильно?

– Не только. Мы работаем и с родителями. С кем угодно, кому нужна информация. Но в основном это действительно потерянные дети.

Это меня удивило.

– Какую информацию вы предоставляете?

– «Право знать» – это в основном информационный центр. Мы собираем данные, идеи о том, где и как искать. В таком духе.

– Вы его основали?

– Да, мне пришла в голову эта мысль после того, как я два года искала свою мать. В конце концов я нашла родных через Общество Потерянных Птиц. Они помогают потерянным и похищенным детям индейцев вернуться домой. Я лакота. Частично. Моя мать наполовину индеанка, а бабушка всю жизнь прожила в резервации.

Присмотревшись к ней получше, я действительно заметила индейские черты, хотя, может, дело просто в темных волосах или слегка выступающих скулах.

– Вы нашли мать?

Кэндис пожала плечами:

– Да, но я ей была не нужна. Понимаете, приняла культуру белого человека. Но моя бабушка, ее мать, замечательная. Мы с ней дружили, пока она не умерла. С ней я обрела дом. Если бы меня не украли в детстве, я бы росла в резервации, а не в Ньюпорт-Бич.