Чингиз Абдуллаев - Душа сутенера

Есть такие, которые понимают и ценят мою заботу. А есть другие, которые ничего не понимают и ничего не ценят. Вот таких я наказываю. Наказываю так, чтобы другие поняли: поблажек не будет. Или ты работаешь, или убираешься вон. А если ты провинилась, если, не дай Бог, выясняется, что ты еще и обманываешь своего сутенера… Иногда трупы девочек находят в самых разных местах, других «сажают на иглу», третьих просто выгоняют. Способы наказания различны, все решает сутенер.

Девочки уехали, а я вышел в приемную к Раечке, которая говорила с кем-то по телефону. Здесь обычно находятся Раечка и один из наших охранников. Сегодня дежурил Митя. Спокойный, несколько заторможенный бугай, здоровый как бык. Увидев меня, он поднимается со стула.

— Сиди, — разрешаю я ему.

Из приемной можно пройти в четыре кабинета: мой, Югансона, Никитина и Дамкаева. В общем, у нас «солидная контора», в которую не стыдно прийти любому «клиенту».

Раечка, увидев меня, сразу закончила разговор. Кажется, она тайно влюблена в меня, но, слава Богу, у нас очень хорошие, дружеские отношения. Иначе на работе нельзя. Тогда это не работа, а бардак. Начальники, которые спят со своими секретаршами, напоминают мне людей, которые держат собственных жен на производстве. Это примерно одно и то же. Вместо исполнительного помощника вы получаете ревнивую стерву, которая следит за каждым вашим шагом. То есть вы как бы сажаете свою жену на телефон, по которому должны говорить с другими женщинами. Мало того что это глупо, это еще и нерационально.

— Вам звонили, — заглядывая в свой блокнот, Раечка ровным голосом перечисляет звонивших.

— Очень хорошо. Это все? — я усаживаясь на стул рядом с Митей.

— Еще звонили от Славика, — улыбаясь, сообщает мне Раечка. — Хотели уточнить, где именно мы находимся.

— От какого Славика? — я сразу почувствовал неладное: Славик прекрасно знает, где именно мы сидим.

— Сказали, что от вашего знакомого…

Я достаю мобильный телефон и набираю номер Славика. Странно, телефон отключен. Славик никогда не отключает его, даже ночью. Очень странно, что кто-то звонил от его имени… Такого не было никогда. Такого просто не может быть!

Но телефон Славика по-прежнему не отвечает. Я убираю свой мобильник. Не представляю, что могло случиться. В тот момент я и не подозревал, что мои неприятности уже начались. И вдруг я получаю последнее светлое сообщение. Мой телефон звонит, и по номеру, высветившемуся на нем, я понимаю, что это Никитин.

— Я тебя слышу, — быстро говорю я Семену.

— Он согласен, — сообщает мне Никитин радостную новость, — договорились, что они сразу получат наличными десять тысяч долларов, и тогда он пойдет в клуб со своей женой. Но только один раз.

— Скажи, что один, — я опускаю руку. Почему-то мне невесело. Ведь я должен быть доволен: провернул такую сложную операцию. Но внутри меня пустота. Человеческая низость и беспринципность меня всегда пугают. Я сам служу Злу и удивляюсь, как часто Зло торжествует. Если бы Андриан отказался, если бы он попытался набить морду Семену, я бы его уважал. Впрочем, какой, к черту, отказ, если он спит с другой женщиной? Если живет с женой, которая встречалась с другим мужчиной, и считает это нормальным… Разве может такой человек отказаться? Тем более от огромной суммы денег и возможности пожить где-нибудь на Карибах? Конечно, получив десять тысяч, он не успокоится, но больше он ничего не получит. Больше я просто не смогу выжать из нашего Дипломата. У меня и так получились большие накладные расходы. Двадцать пять тысяч долларов заплатит нам Дипломат, но из них больше половины уйдет. Но в данном случае я получил некое удовлетворение от проведенной операции, в результате которой крепкая на вид семья оказалось гнилой внутри.

И вот что я вам скажу, перефразируя Толстого. Счастливых семей почти не бывает. Или встречается одна на тысячу, а может, и того меньше. А все остальные… Они только на вид счастливые, а внутри гнилые. Все гнилые семьи похожи друг на друга. Просто их счастье, что они не встретились с таким персонифицированным Злом, как ваш покорный слуга.

И все-таки интересно: кто звонил от Славика?

Они ворвались в его квартиру, как только он открыл дверь. Собственно, сначала на пороге стоял один человек, невысокого роста, худой, с вытянутым лицом и запавшими печальными глазами. Он сообщил, что пришел проверять газ, и Славик спокойно открыл ему дверь. Что мог сделать этот тщедушный тип с хозяином дома, который был выше ростом и вдвое тяжелее его? Но неожиданно оказалось, что за дверью было еще двое. Дверь стремительно распахнулась, и Славик оказался на полу.

Они его ни о чем не спрашивали. Это были настоящие профессионалы. Один из них точно ударил в солнечное сплетение, и Славик согнулся от боли. Его поволокли в спальню, залепили скотчем рот. Тщедушный тип, оказавшийся их руководителем, сел на кровать, спокойно наблюдая, как его подчиненные расправляются с хозяином дома. Связав руки Славику, один из них, также ни о чем не спрашивая, несколько раз ударил его в живот. Видимо, на руке того, кто бил, был надет кастет, так как боль была нестерпимой. Славик замычал и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Он готов был сделать все что угодно, рассказать обо всем, лишь бы остановить эту чудовищную боль.

Он начал мычать, давая понять, что хочет говорить. Если ворвавшиеся грабители ничего от вас не требуют, значит, им нужно нечто гораздо большее, чем деньги или ценности, спрятанные в вашем доме. Он замычал сильнее, и тщедушный тип с печальными глазами, разрешил снять со рта скотч.

Славик тяжело задышал, обессиленно закрыв глаза. Два громилы стояли над ним.

— У меня три вопроса, — равнодушно произнес тщедушный, — только три вопроса. Постарайся ответить на них точно, иначе будешь мычать до вечера, пока мы не отобьем тебе все внутренности.

— Какие вопросы? — выдавил Славик. — Кто вы такие?

— Друзья одного твоего знакомого, — пояснил тщедушный тип. — Первый вопрос: кто поручил снимать на кассету Лепина? От кого ты получил это задание?

— Что?!

Славик ожидал все что угодно, только не это. Наверно, ему нужно было промолчать, но он растерялся и не знал, как именно реагировать на подобный вопрос. Тщедушный тип взглянул на одного из своих громил. Тот наклонился и, быстро залепив рот Славику, ударил его сзади по почкам. Тот от боли чуть не потерял сознание. Он изгибался всем телом, стараясь облегчить страдания. Он забыл обо всем на свете, почти обезумев от нарастающей боли. Через несколько секунд ему на голову вылили стакан холодной воды, и он начал снова приходить в себя.

— Успокоился? — чудовищно равнодушным голосом спросил тщедушный тип. — Итак, первый вопрос. Кто тебе поручил снимать Лепина?