Герман Садулаев - AD

Так назвал это Катаев.

Гопники сверху донизу понимают друг друга. А Павел Борисович и некоторые другие, те, которых он считал своей стаей, те, что слушали Бетховена и Сантану, – не могут понять. Получается, что народ достоин своих властителей, и властители достойны своего народа, только стая Катаева не достойна ни своих властителей, ни своего народа, или это они не достойны ее?

Сверху мрак и снизу темень. А между тьмой и тьмой жалкие фосфорецирующие насекомые, хрупкие и крохотные, бессильные и бессмысленные светляки.

Как это называлось в марксистских книгах? Прослойка? Гребаная прослойка между молотом и наковальней.

Весь этот трактат о месте и роли интеллигенции в современном обществе следователь додумывал уже дома, сидя на кухне за столом и питаясь разведенным в полистироловом корытце «дошираком» и скудными колбасными бутербродами. Готовить, даже из заморозки, не было ни настроения, ни силы.

Мысль бурлила в нем, как недоваренный гороховый суп бурлит в желудке, и он не мог удержаться, чтобы не выпустить ее наружу. С кем-нибудь поделиться. Катаев вспомнил о своем давнишнем приятеле, Литвинове. Литвинов учился в одной группе с Катаевым на юридическом факультете ЛГУ имени Жданова, переименованном затем в юридический факультет СПБГУ имени никого. После получения диплома Катаев пошел на государеву службу, а Литвинов – на вольные хлеба. Мыкался то на одной работе, то на другой. В последнее время, кажется, состоял юрисконсультом при табачной компании.

Катаев причислял Литвинова к своей стае. Или себя к стае Литвинова – Катаев был не очень амбициозен. В общем, считал, что у них с Литвиновым одна стая.

Литвинов слушал рок-музыку не ниже Def Leppard, читал даже Фихте (не спрашивайте Катаева, кто это такой, спросите у Литвинова), увлекался суфизмом и водку пил, только разбавляя соком, причем не томатным, а обязательно апельсиновым, в пропорции один к четырем.

В общем, ему можно было довериться.

Павел позвонил однокашнику и после недолгих формальных приветствий и «ну-как-у-тебя-дела-что-нового-видел-наших?» перешел к сути вопроса. Вкратце поведал ему про фанатов «Фуа-Гра» и «Полюбасу!», изложил концепцию трактата и поделился страхами относительно повсеместного засилья малокультурных людей, особенно опасных в высших эшелонах власти.

Литвинов слушал внимательно, почти не перебивая. Несмотря на протесты Павла Борисовича, громко и с удовольствием смеялся, когда Катаев делал лингвистический анализ строки из текста песни группы «Полюбасу!». И похвалил:

– Это ты круто! Молодец! Раньше на радио была такая специальная передача, где стебались над эстрадными песенками, «Русские шурупы» называлась. Или как-то так. Потом ее запретили, чтобы не смущать народ. А то ведь действительно думать начнут: сначала над тем, о чем им в песенках поют, потом, о чем им с трибун вещают. Ты только приучи человека анализировать поступающую к нему вербальную информацию, он и привыкнет. И за топором потянется. Так что, в этом смысле, правильно запретили. А в смысле посмеяться, жаль. Ржачное было шоу! Сейчас и поржать не над чем; и по ящику, и по радио – все какое-то унылое говно!

Когда Катаев закончил и спросил у приятеля его мнение, Литвинов отвечал серьезно:

– Ты говоришь, вожди у нас малокультурные, от этого все беды. Это если вкратце твою теорию изложить, по сути. Так вот, был, если помнишь, такой австрийский художник и архитектор, которого забрили на фронт, ефрейтор, Адольф Шикльгрубер его звали. Он и Вагнера слушал, и Гёте читал. И рисовал, кстати, неплохо. И не то как наш – окно в украинской хате, замерзающей без российского газа. А нормальные такие эстампы. И как-то все это не очень помогло. Людей сжигал в газовых печах миллионами. Тоже про газ получается, чудовищный каламбур. В общем, оказался хуже дикого зверя. И еще пример. Наш, значит, слушает примитивную эстраду и книг совсем не читает. Он сам сказал, знаю. Сказал, что нет времени и слушает книги в машине. Ну, в машине так в машине. Только едва ли он там слушает Джойса. Скорее, Оксану Неробкую. Ну или про Гарри Горшочника. Так и есть, наверное. И свежего номера журнала «Евразийская литература» у него на столе никто и никогда не замечал, ага. Хотя, думаю, есть специальные люди, на окладе. Они все читают. И если что, докладывают краткое содержание. Но я не про то. А про то, что был и у нас любитель чтения, Иосиф Джугашвили. Он тоже не сказать, что располагал уймой свободного времени. Все-таки и страна у него была побольше, чем теперь наша, и мировая революция: забот – выше крыши. Так он находил время читать. И читал не только классику, а все значительные произведения современных ему русских писателей и даже поэтов. И Несладкого читал, и Обалдеева, и Хулиганкова, и Понтяковского, и Осиянного тоже. Всех читал, самолично, все успевал. И что же? Стало от того хоть чуточку легче русскому человеку, особливо интеллигенту? Грела ли его на лесоповале мысль, что он отправлен на принудительные работы не каким-нибудь невеждой, а весьма и весьма просвещенным правителем? Да тем же прочтенным? Стала их жизнь сахарной, да надолго ли? Чуть ли не все перевешались да перестрелялись. Так что, может, оно и к лучшему.

Катаева задело. Эмпирические выкладки Литвинова, казалось, разрушали еще недавно такие стройные логические выводы, к которым Павел Борисович пришел. К тому же от позиции приятеля несло соглашательством, вялым интеллектуальным коллаборационизмом. Коллаборационизма Катаеву хватало на службе. В свободное время, в полете своей неоплачиваемой мысли, он хотел оставаться ярким революционером и полагал, что одностайник поддержит его резистанс, а не будет выливать ему на голову ушат холодного боржоми.

Павел Борисович возразил, что это некорректные примеры. Что это, скорее, исключения, а не правило. Что есть (сейчас прямо так, сразу, не вспомнить, но наверняка есть!) позитивные примеры просвещенных правительств и сколько угодно негативного опыта от правительств невежественных. К тому же и советская деспотия, и бесчеловечный нацизм были свергнуты именно потому, что свергнута была их идеология! А нынешний российский антинародный режим даже не знаешь за что ухватить. Этой гидре невозможно отрубить голову, потому что у нее нет головы!

– Может, и исключения. Только уж больно масштабные по последствиям. Такие масштабные, что любое правило сводят на нет. В общем, я понял, что ты хочешь иметь своим противником такой режим, с которым ты мог бы бороться, не выходя со своей кухни. Анекдоты рассказывать, например. Или в личном блоге статьи писать, опровергая и разнося в щепки вражескую идеологию. Но под ником Sexy Boy, чтобы на службе никто не узнал. А аватаркой в блоге сделать портрет Мао, ну, как все. А тут, понимаешь, такая власть, такая элита, что ей срать на идеологию, на любую. И чтобы с ней бороться, нужно брать тот же топор и идти жечь помещичью усадьбу. То есть, в твоем случае, для начала это самое Infinity взорвать к чертям собачьим. А поскольку у тебя, как у интеллигента по определению, кишка тонка, мы имеем в результате голый концепт, который торчит над реальностью, как бесплодный фаллос из латекса в витрине специализированного магазина, среди прочих приспособлений для любителей интеллектуального БДСМ.