Герман Садулаев - AD

– Я все запомнил.

– Хорошо. Надеюсь, это вам поможет. Вы хороший молодой человек, умный и светлый, я сразу это понял. Я даже хотел предложить вам. посвятить вас в некоторые тайны нашей ложи. ведь мы своими скромными силами пытались. иногда даже получалось. или нам казалось, что получается. все оказалось сложнее, чем мы думали… ну, даст бог еще.

– Теодор Ульрихович, как вы себя чувствуете?

– Неважно, Павел Борисович. Да, признаться, я захворал немного.

– Вам что-нибудь нужно?

– Спасибо, покорно благодарю, все есть. Машенька обо мне заботится. Кормит меня, как дитя малое, с ложечки. Она готовит прекрасный русский борщ, со свеклой. И салаты тоже. Она нашла доктора, хорошего доктора из дорогой частной клиники. Доктор говорит, что свекла мне очень полезна, да.

По телу Катаева пробежала дрожь. «Наверное, от холода», – подумал он и встал с промерзшей скамейки.

– Я вас обязательно навещу.

– Милости просим, милости просим.

Катаев еще раз внимательно просматривал материалы дела. Перечитав заключение эксперта по дактилоскопии, он решил ему позвонить.

– Это Катаев, по делу Мандельштейна.

– Да-да, слушаю вас.

– Помните обстоятельства?

– М-м-м. примерно. Вилка, да?

– Совершенно верно. Орудием предполагаемого убийства была вилка, которая найдена торчащей из груди жертвы. У вас в заключении написано: «.Посторонних отпечатков пальцев на орудии убийства не обнаружено».

– Ага.

– Что значит «посторонних»? Только посторонних отпечатков не обнаружено? То есть на вилке были отпечатки, какие-то непосторонние?

– Ну да.

– Что?!

– На вилке были отпечатки пальцев самого Ман-дельштейна.

– И. и вы вот так просто сейчас мне об этом говорите?!

– А что такого?

– Вы должны были отразить это в заключении! Какой вы к черту эксперт после этого?!

– Может, это была его вилка! Может, он сам принес ее с собой в туалет! Или, скорее, схватился за рукоять вилки после того, как убийца всадил вилку в его грудь. Вполне естественная реакция убиваемого. Это же убийство, а не самоубийство.

– Уважаемый! А вас не учили, что строить гипотезы и делать выводы – не ваша профессия? Что вы должны просто зафиксировать факты! Выводы сделает следствие!

– Помилуйте, вы же не думаете, что он сам себя заколол? Это не гипотеза, это анекдот получается! Слышали, например, такой: двое полицейских на улице в Гарлеме находят тело негра, у которого из спины торчат десять ножей. «Какое странное самоубийство!» – говорит один коп другому.

– До свидания! – сухо отрезал следователь и положил трубку.

Катаев решил лично доложить руководителю управления о результатах следствия. Руководитель принял его сразу и внимательно выслушал.

– Примерно так, Андрей Викторович! Дело должно быть закрыто по статье двадцать четвертой УПК, часть первая, пункт первый, за отсутствием события преступления, – закончил доклад Катаев.

– Вот и славно. Хорошо поработали, Павел Борисович, хорошо! Объявляю вам благодарность. Думаю, мы сможем плодотворно сотрудничать и дальше. Я рассмотрю перспективы вашего продвижения по службе. Следующий ранг, возможно, отдельный кабинет. Спасибо! А то, знаете, головня-ков хватает и без всяких мандельштейнов. значит, так, дело по статье сто пятой УК закрываем. Нужно еще провести проверку, нет ли состава преступления по статье сто десятой УК, доведение до самоубийства. – Последнюю фразу руководитель произнес с усталостью и тоской.

– Не нужно, Андрей Викторович.

– Почему?

– Не было ни убийства, ни самоубийства.

– Это как?!

– Смотрите, вот ответ на запрос, посланный мной в отдел загса Капищевского района, в котором расположена деревня Черные Курки, где, согласно документам покойного, он родился в тысяча девятьсот пятьдесят… году.

– Да?

– В тысяча девятьсот пятьдесят… году в деревне Черные Курки родился ребенок женского пола, записанный в свидетельстве о рождении как Сима Абрамовна Мандельштейн.

– Хм…

– Получив образование в областном педагогическом институте, Сима Абрамовна Мандельштейн вернулась в Капищевский район и до самой своей смерти проработала в районной средней школе учительницей русского языка и литературы. Вот выписка из личного дела, хранящегося в архиве Капищевско-го РОНО. Сима Абрамовна Мандельштейн умерла в тысяча девятьсот восемьдесят… году от острой почечной недостаточности. Это копия свидетельства о смерти, выписанного тем же загсом Капищевского района. Ее родители к тому времени преставились, других близких родственников не было, и тело захоронено на государственные средства. Вот справка о захоронении.

– А.

– Эксгумация едва ли возможна. Уже лет десять как на этом месте кладбища хоронят других людей. Могилы, за которыми никто не ухаживает. ну, вы знаете.

– Но как же Семен Абрамович?!

– Никакого Семена Абрамовича Мандельштей-на в деревне Черные Курки, как и в любом другом месте России, никогда не рождалось. Я делал поиск по архивам загса.

– А как же паспорт?

– Паспорт поддельный. Как и все прочие документы. Семена Абрамовича Мандельштейна никто не убивал, и с собой он тоже не покончил, потому что, с юридической точки зрения, никакого Семена Абрамовича Мандельштейна никогда не существовало.

– Значит, был какой-то другой человек, не Ман-дельштейн, живший под чужим именем! О господи, это еще хуже…

– Нет. Не было вообще никакого человека.

– А труп?!

– Мы направляли официальное сообщение жене и детям Мандельштейна с предложением забрать труп для захоронения. Никто не ответил. И трупа никто не забирал.

– Значит, он до сих пор в морге.

Катаев молча положил на стол перед руководителем листок бумаги.

Это был ответ морга на запрос о выдаче тела Семена Абрамовича Мандельштейна для проведения повторной патологоанатомической экспертизы. В ответе сообщалось, что в означенные даты никакого тела убитого Семена Абрамовича Мандельштей-на, пятидесяти четырех лет, мужского пола, в морг не поступало. Также указанное тело из морга не выдавалось и в настоящее время в морге не хранится.

– Чертовщина какая-то!

– Может быть.

– А и черт с ним! – руководитель махнул рукой. – Закрывайте дело, Павел Борисович.

Через пару недель после доклада у руководителя, в выходной, Павел Катаев гулял без особой цели в центре города. Закусил блинами в недорогой забегаловке, русском аналоге «Макдоналдс». Бродил, глазея на витрины магазинов и красивых девушек, проходящих мимо. Примерялся к вещам и обуви, но ничего не купил. В своих странствиях Катаев дошел до Литейного проспекта и вспомнил, что обещал старику навестить его.

Хотел позвонить, предупредить о своем визите. Но, вынув из кармана куртки на рыбьем меху свой телефон самой простой модели, обнаружил, что зарядка на холоде села и мобильный не работает. Катаев минуту посомневался и решил все же зайти, пусть и без предупреждения.