Диля Еникеева - Грехи прошлого

- Есть, есть в нем второе дно, - заверила Алла.

- Да и мне показалось, что он частенько напрягался, когда касалось опасной темы, - подтвердила Тамара.

- Люлю, тебе известен ещё кто-либо, кто люто ненавидел Риту? спросила верная боевая подруга.

- Все, - уверенно ответила сокурсница.

- Так не бывает, - не поверила Алла.

- Ну, может быть, это слишком сильно сказано, но то, что все, кто имел возможность с ней общаться, относились к ней крайне неприязненно, а некоторые и в самом деле ненавидели, - бесспорный факт.

- Значит, подозреваемых море...

...Поначалу имидж "затворницы" был нужен только для раскрутки Астраловой, чтобы подчеркнуть оригинальность будущей знаменитости, но Эдик с Яшей предполагали, что потом она будет вести образ жизни, положенный популярной писательнице, - участвовать в светских мероприятиях, телевизионных передачах, встречах с журналистами, презентациях новых книг. Все это работает на популярность. Сколько можно эксплуатировать имидж "чудачки" и "оригиналки"! Все приедается, то, что было необычно пять лет назад, сейчас воспринимается уже без особого интереса, значит, нужно двигаться дальше. Застывать в привычном образе нельзя, все умные звезды время от времени капитально меняют свой имидж, чтобы привлечь к себе ещё больше внимания. Слава изнашивается.

Но получилось, что создатели "писательницы Астраловой" сами себя загнали в капкан - вначале уговорили её не выходить из дома, а та со скуки налегала на спиртное, да к тому же, стала требовать, чтобы ей приводили смазливых молодых людей для сексуальных утех.

Яков Борисович категорически отказался от роли сутенера, и эти функции пришлось взять на себя Даниилу. Веселое времяпрепровождение в обществе бутылки и резвых юношей так понравилось бывшей мадам Бобковой, что теперь она уже не рвалась на публику - развлечений ей хватало и в собственном жилище.

- Что делать, Эдик? - в отчаянии вопрошал Яша. - Ведь наша курица деградирует просто на глазах! Ты бы видел, что она творит!

- Не видел и не желаю, - брезгливо морщился издатель.

- Но мне-то приходится! Если я оставлю её без присмотра, эта стерва такого накуролесит! Совсем стыд потеряла! Шляется полуголая, а то и вовсе голая по квартире, с мальцами выделывает такое, что у меня волосы дыбом. Я уж и уговаривал, и корил, - и слушать не хочет. Орет: "Я Астралова! А ты кто такой?! Выгоню тебя и кому ты нужен?"

- Может быть, пролечить ее? - предлагал Эдик. - Положить в клинику, пусть ею наркологи займутся, закодируют. Пить бросит и поприличнее станет.

- Да её только гильотина спасет!

- Ладно, Яша, что-нибудь придумаем. Она и в самом деле уже выходит за рамки. Если так пойдет дальше, - уберем её. В перифразе Тараса Бульбы, мы её породили, мы её и убьем.

Открылась дверь, и вошла Ирина.

- Отлично, все в сборе! - порадовалась вновь пришедшая. - Алла, как я рада тебя видеть!

- Взаимно, - откликнулась верная боевая подруга. - Излагай, Ириш, что нарыла.

Сокурсница села на свободный стул, закурила и начала отчет:

- Рита Мартова подписывала свои статьи Марго М.

- Да, она так именовалась, - подтвердила Люлю. - Но мне это было смешно, и я никогда её так не называла. Риткина эрудиция - на уровне школьной программы, видимо, она позаимствовала свой псевдоним из романа Дюма "Королева Марго".

- Красиво обозвала себя эта серость, - с усмешкой отметила верная боевая подруга. - При определенном воображении можно даже додумать до Маргариты Медичи.

- Сотрудники газеты "Все обо всех" знают, что Рита погибла, но никто не собирается изображать скорбь, - продолжала Ирина. - Мало того, от многих я слышала: "Так этой мерзавке и надо!", а политобозреватель Егор Сурин сказал: "Поделом ей. Получила по заслугам - видно, кому-то сильно насолила, и ей отплатили. Ее убийце нужно памятник поставить. Лично я отношусь к нему с уважением и благодарен, что он избавил мир от этой негодяйки".

- Круто! - присвистнула Алла.

- Другие коллеги отзываются о ней в том же ключе. Впервые в жизни я столкнулась с таким случаем, когда все дружно ненавидели одну женщину, а теперь радуются, что её больше нет. Поначалу я опешила, услышав нелицеприятную характеристику покойной - все ж существуют определенные рамки приличия. Потом другой человек сказал мне примерно то же самое, затем третий, - в общем, почти все. Я потому так долго пробыла в редакции хотела поговорить с каждым, в надежде, что хоть кто-то относился к Рите если уж не с симпатией, то хотя бы без ненависти. Такого среди них нет все коллеги без исключения отзываются о ней крайне недоброжелательно. Говорят, что хитра, коварна, прирожденная интриганка.

- Доморощенные тайны мадридского двора, - прокомментировала верная боевая подруга. - Может, Ритуля потому и плела интриги, что тем самым как бы олицетворяла себя со знаменитой предшественницей?

- Не знаю, с кем она себя олицетворяла, но, судя по всему, была дрянью. - Лицо Ирины исказилось брезгливой гримасой. - Я считаю девиз: "О мертвых или хорошо, или ничего", - фарисейством. Разве своей смертью подлый человек искупил свои мерзкие деяния?! Он-то уже на том свете, а люди живут с причиненной им раной в душе.

- Ладно, Ириш, потом будешь негодовать, - одернула её верная боевая подруга. - Излагай дальше.

- В определенных обстоятельствах, с людьми, в которых была заинтересована, Рита умела прикинуться простушкой, доверчивой и наивной.

- А я что говорила! - встряла Люлю.

- Единственный, кто о ней скорбит, - заместитель главного редактора Николай Самсонович Фалеев, которого за глаза называют Самсонычем, или Змей Горынычем.

- Неужели наша мнимая тихушница крутила шашни с начальством? удивилась Алла.

- Вряд ли между ними были интимные отношения - Самсонычу почти восемьдесят. Он относился к ней по-отечески. Жалел её, опекал, никогда не ругал и даже ставил в пример.

- И активно протежировал, - продолжила верная боевая подруга.

- Пытался, но безуспешно. Рита как журналистка - полный ноль. Я захватила несколько номеров еженедельника, можете сами посмотреть, о чем писала дама под звучным псевдонимом Марго М. - Достав из своей объемистой сумки пачку газет, Ирина положила их на стол. - Ей давали самую примитивную работу. Коллеги говорят, что даже в статьях она язва-тихоня. Вроде бы, описывает драматическую ситуацию, но подает всех действующих лиц в неприглядном свете, а героиня репортажа выглядит у неё дура дурой. Тем не менее, Самсоныч всегда её хвалил и называл её статьи душевными. Хотя там никакой душевности, наоборот, яд с пера так и капает. Раньше она сидела в отделе писем и обрабатывала почту. Лет пять назад попробовала написать очерк на бытовую тему и отнесла заместителю главного редактора. Старикан пришел в восторг и тут же велел поставить в номер, а ей дал карт-бланш. Ритка выуживала какое-то душещипательное послание, встречалась с автором, уточняла подробности и тискала статью.