Андрей Воронин - Алкоголик

Щедрый глоток старого доброго скотча задавил головную боль получше любого анальгина. Абзац вышел из лифта в отличном настроении и, только оказавшись под дождем, вспомнил, что зонтик остался дома. Возвращаться за ним не хотелось. Абзац был суеверен и предпочитал вымокнуть насквозь, чем вернуться домой за забытой вещью.

Словно сжалившись над ним, дождь вдруг пошел на убыль и через минуту вовсе прекратился, оставив в воздухе легчайшую водяную взвесь, больше похожую на редкий туман. Шкабров закурил и бодро спустился по бетонным ступенькам крыльца, легко перепрыгнув разлегшуюся на асфальте большую лужу.

В двух кварталах от дома ему удалось без труда поймать такси, которое мигом домчало его до Остоженки. Здесь он расплатился, вышел из машины под моросящий дождь и принялся ловить другое такси. Времени у него было сколько угодно, а мысль о том, что приставленные Хромым соглядатаи таскаются за ним по всему городу, не вызывала восторга. Он и без того расслабился, позволив старому мерзавцу выведать свой адрес.

Его подобрал частник на видавшем виды джипе «мицубиси», который сошел с конвейера задолго до вывода советских войск из Афганистана. Это был тентованный двухдверный автомобильчик, предназначенный для того, чтобы с гиканьем и хохотом гонять на нем по песчаному пляжу, выписывая веселые кренделя, вздымая фонтаны песка и периодически заезжая в полосу прибоя. Теперь, когда дни его молодости остались позади, он выглядел довольно жалко со своими легкомысленно разрисованными ржавыми бортами и торчащим на матерчатой крыше пластмассовым плафончиком с надписью «Такси». Внутри было сыро и неуютно. Небритый водитель посмотрел на одетого с иголочки Абзаца с угрюмым вызовом: дескать, не нравится — не ешь.

— Трогай, — сказал Абзац, хлопая заедающей дверцей.

— Куда поедем? — спросил водитель.

— Сначала прямо, — сказал Абзац, вынимая из бумажника хрустящую купюру с портретом Бенджамина Франклина, — а потом направо во дворы. Только очень быстро, ладно? Ничему не удивляйся и, главное, ни в коем случае не останавливайся. Справишься?

Водитель посмотрел на деньги и неопределенно дернул плечом. Его потертая кожанка при этом отчетливо скрипнула.

— Справиться — не вопрос, — сказал он. — Вопрос в другом: будут ли в нас стрелять, и если будут, то из какого оружия?

Абзац перекрутился на сиденье и через забрызганное и мутноватое пластиковое окошечко в тенте посмотрел назад. Огромный, вызывающе красный джип «ниссан», который он заприметил уже давно, не слишком скрываясь, стоял у бровки тротуара в десятке метров от них. Из приоткрытого окошка со стороны пассажира время от времени выползали ленивые облачка табачного дыма.

— Стрелять не будут, — заверил он водителя. — Это жена ко мне приставила каких-то… Сам не пойму, чего они хотят. То ли следят они за мной, то ли она им заплатила, чтобы они мне мослы отполировали. Ревнивая она у меня чересчур, понимаешь? Совсем замучила своими сценами. А я, блин, как-никак мужик. Мне одной бабы, как ни крути, маловато.

— Это я понимаю — смягчаясь прямо на глазах, сказал водитель, со скрежетом включая первую передачу. — Дело известное. Цыпочка небось ждет не дождется…

— А то как же! — бодро поддакнул Абзац и снова посмотрел назад. «Ниссан» мигал указателем левого поворота, готовясь отчалить от тротуара. Вон они, жабы… Красное корыто видишь?

— Крутые, — неприязненно проворчал водитель, покосившись в боковое зеркало. — Таких слегка наказать сам бог велел.

— Отлично, — сказал Абзац. — Обожаю взаимопонимание.

Он сложил стодолларовую купюру вдвое и вручил ее водителю. Тот аккуратно убрал деньги в бумажник, застегнул карман куртки на «молнию» и наконец отпустил сцепление.

Изношенный движок джипа взревел, как разъяренный носорог, лысые покрышки пронзительно взвизгнули, вхолостую провернувшись на мокром асфальте, и машина рванула вперед, с ходу вклинившись в поток уличного движения. Не ожидавшие такой прыти люди Хромого сразу отстали на добрых полсотни метров.

— Начало хорошее, — похвалил водителя Абзац. — Давай во дворы. Я не собираюсь отсюда уезжать, а эти лохи пускай за тобой немного покатаются, соберут информацию для моей ненаглядной.

Почти не притормаживая, старый джип нырнул в узкую сводчатую арку. На излишне крутом повороте он чуть не опрокинулся. Абзаца бросило влево, на водителя, и ему пришлось ухватиться за укрепленную на передней панели ручку, обтянутую погрызенной мышами губчатой резиной. Машина сильно накренилась, амортизаторы протестующе закряхтели. Переднее колесо, угодив в глубокую выбоину, скрежетнуло по внутренней поверхности крыла. В следующее мгновение автомобиль выровнялся и с ревом, который многократно усиливался кирпичными стенами и арочным сводом, устремился вперед.

Они успели повернуть еще дважды, прежде чем позади в просвете очередной арки мелькнул забрызганный уличной грязью красный борт. Небритый водитель снова лихо крутанул баранку, и машина преследователей снова исчезла из виду, скрытая углом здания.

— Притормози, — скомандовал Абзац, распахивая дверцу.

Тормоза коротко взвизгнули, скорость немного снизилась. Шкабров выпрямился на подножке и прыгнул вперед по ходу движения автомобиля, на всякий случай вытянув перед собой руки. Подошвы его модельных туфель с плеском угодили в лужу. Кое-как сохранив равновесие, он пробежал несколько шагов, догоняя собственное тело, которое по инерции неслось вперед, как пушечное ядро, и остановился, толкнувшись ладонями в шершавую сырую штукатурку стены.

Водитель джипа газанул, одновременно захлопнув дверцу. Когда Абзац оттолкнулся от сырой стены и оглянулся, машины уже не было во дворе, а из-за угла доносился приближающийся рокот мотора и плеск скопившейся в выбоинах асфальта дождевой воды, которая разлеталась в стороны под колесами красного «ниссана».

Пригнувшись, Абзац бросился к облупленной и покоробившейся двери, до которой было около двух метров. Он рванул на себя перекошенную, разбухшую от дождя дверь и оказался на крутой узкой лестнице, которая вела в подвал. Спускаться в подземелье он не стал: в этом не было нужды. Глядя наружу через предусмотрительно оставленную между полотном двери и гнилой рамой щель, он увидел, как огромный красный джип со свежей вмятиной на дверце, бешено газуя, пересек двор и скрылся в темном туннеле очередной арки.

Когда рев автомобильного двигателя окончательно стих, смешавшись с городским шумом, Шкабров вышел из своего укрытия, сделал глоток из бутылки, закурил и не спеша двинулся своей дорогой. Свернув в один из многочисленных переулков между Остоженкой и Пречистенкой, он поднялся на второй этаж старого трехэтажного дома и отпер собственным ключом дверь квартиры. Таблички с номером на двери не было — от нее остался лишь ромбический отпечаток, который, в отличие от неровно выкрашенной в грязно-серый цвет двери, остался темно-коричневым. Замок здесь стоял архаичный — такой, что его можно было при желании отпереть гвоздем. Впрочем, ни один уважающий себя домушник не стал бы тратить время на взлом этой провонявшей кислыми щами и нафталином берлоги с четырехметровыми потолками и шатким щелястым полом.