Леонид Матюхин - Удар в спину

— Увы. Боюсь, разговор наш должен состояться до вашего отдыха.

И снова возникла пауза, в течение которой Владислав Андреевич и Антон несколько секунд не отрываясь смотрели в глаза друг другу. Это напоминало детские соревнования — кто кого «переглядит».

— Дело в том, что я хочу дать вам поручение, — первым сдался хозяин кабинета.

— А почему вы решили, что вправе поручать мне что-то? Почему я должен что-то делать для вас?

— Могли бы, кажется, и догадаться, — изображая легкое разочарование, пояснил господин за письменным столом. — Потому что от этого зависят жизнь и судьба ваших близких. Да и ваша, естественно, тоже.

— Вы хотите сказать, что…

— Что жена ваша и дочь находятся… тоже в гостях.

У Антона внезапно снова нестерпимо заболела голова. Он упер локти в колени и зажал вески между грязных ладоней. Посидев несколько секунд в этой позе, он вновь выпрямился и откинулся на спинку удобного стула.

— Откуда мне знать, что ты не врешь? — внезапно переходя «на ты», спросил он.

— Вы, молодой человек, забываетесь, — вкрадчиво бросил Владислав Андреевич и пальцами левой руки потрогал узел галстука.

— Да шел бы ты… — и Антон резко поднялся со стула.

Тут же рядом с ним оказались Николай и Виктор. Антон немного помедлил и затем вновь сел.

— Если хотите, я могу показать вам несколько фотографий, — предложил своим бархатистым голосом Владислав Андреевич.

— Показывайте.

Элегантный господин выдвинул ящик стола и достал из него обычный желтый конверт из тех, что вместе с выполненным заказом дают во всех проявочных. Тут же, не дожидаясь распоряжений, к нему подошел Виктор и взял конверт, чтобы предупредительно передать его Стахову.

Антон вытащил из конверта пяток цветных фотографий. Прежде чем просмотреть их, он на долю секунды прикрыл глаза, и лишь после этого перевернул стопку фотографий изображениями вверх. На первой из них он увидел жену и дочь в абсолютно незнакомой для него обстановке. Судя по всему, они находились в довольно уютной квартире. Обе сидели на диване. Жена положила руку на плечо дочери. Лицо Лиды было сосредоточенно-печальным. Ника же казалась как всегда беззаботно веселой.

— Когда были сделаны эти фотографии? — поинтересовался Антон.

— Совсем, совсем недавно.

«Странно, — подумал молодой человек. — Ника тут выглядит абсолютно здоровой», — и он переложил первую фотографию под низ стопки.

На второй фотографии можно было видеть, как некто, чье лицо он не мог разглядеть, помогает жене выйти из задней дверцы темно-серого «Мерседеса» с тонированными стеклами. У машины, так же спинами к снимавшему, стояли трое крепких ребят. На третьей фотографии Ника удобно устроилась у матери на коленях. Девочка уткнулась ей носиком в плечо, а потому выражения её лица Антон видеть не мог. Еще на одной фотографии стоявшая у покрытой деревянными панелями стены Лида держала дочь на руках. Судя по всему, девочка уже засыпала, и жена собиралась перенести её в постель. На последней фотографии спящую Нику из рук матери принимал мужчина. И опять нельзя было разглядеть его лица. Антон подержал несколько мгновений последнюю фотографию перед собой, а затем добавил её к другим и аккуратно положил всю стопку назад в конверт.

— Как вы могли убедиться, ничего страшного с вашими близкими не произошло, — заметил наблюдавший за ним господин. — И — поверьте мне наверняка не произойдет, если вы не будете делать глупостей.

— Так о чем вы хотели меня попросить? — спросил Антон.

— Это нужно понимать так, что теперь вы готовы выполнять мои поручения? — Владислав Андреевич покривил губы в улыбке и снова потрогал пальцами левой руки узел галстука.

— Зависит от того, что бы вы хотели поручить мне.

Некоторое время хозяин кабинета молча смотрел на своего собеседника.

— Ладно, — пожевав тонкими губами, наконец промолвил он своим красивым баритоном. — Я думаю, вы достаточно хорошо осознали ситуацию. А чтобы вы прочувствовали её ещё лучше, добавлю, что в наших руках находится и ещё одна дорогая вам особа. Я имею в виду вашего «домашнего доктора» Викторию.

— Что!?? Неправда!

— Пусть посмотрит… — Владислав Андреевич вытащил откуда-то очередную стопку фотографий, бегло просмотрел их и бросил одну из них на стол.

На этой фотографии у стены с осыпающейся штукатуркой была запечатлена Виктория. Глаза её были широко раскрыты. На левой скуле ясно просматривалась небольшая ссадина. Девушка испуганно подняла правую руку к лицу. Казалось, будто она хочет прикрыть глаза от неожиданной вспышки.

— Сволочи!

— Я не люблю, когда при мне выражаются.

— Плевать я хотел на то, что ты любишь, а чего нет, — зло глядя на человека за столом, бросил Антон

— Николай!

В следующее мгновение сильнейшая оплеуха сбросила молодого человека со стула, и на него обрушился шквал ударов. При этом били в основном ногами. Антон «сгруппировался», стараясь в первую очередь защитить лицо и нижнюю часть живота.

— Довольно, — прозвучала очередная команда. — Посадите его на стул и выйдите за дверь.

Стахова подхватили под мышки и усадили на стул.

— Надеюсь, вы поняли, — играя своим выразительным голосом, выговаривал продолжавший сидеть за столом господин, — со мной лучше не ссориться. Будьте разумным, и все закончится хорошо. И для вас, и для ваших близких.

Антон молча глядел на слегка развернувшегося в его сторону Владислава Андреевича и думал о том, что теперь, когда они остались в кабинете вдвоем, ситуация ещё может кардинально поменяться. Но, будто читая его мысли, господин за столом вновь выдвинул ящик стола и извлек из него пистолет.

— Я знаю, человек вы миролюбивый, — кладя оружие перед собой, заметил он. — И все-таки, если вам вдруг захочется сделать глупость, на всякий случай имейте в виду, — я ежедневно упражняюсь с этой игрушкой в тире. Так что…

— Я понял.

— Тогда поговорим о наших делах, — Владислав Андреевич замолчал, и как бы между делом слегка коснулся пальцами узла галстука.

Антон отметил про себя, что этот жест скорее всего говорит о том, что его собеседник тоже не совсем спокоен. Во всяком случае, такое внимание к галстуку свидетельствовало далеко не о безупречном состоянии нервов этого внешне спокойного господина.

— Так чего же вы от меня хотите? — устало поинтересовался Стахов.

— Во-первых — абсолютного повиновения. Повторяю: в этом случае я готов гарантировать, что ни с вами, ни с вашими близкими не случится ничего плохого.

— Почему я должен верить вам?

— Потому, что вам не остается ничего иного, — слегка улыбнулся человек за столом. — А кроме того и потому, что, как вы вскоре поймете, не в наших интересах, чтобы с вами и теми, кто вам дорог, произошло что-нибудь плохое.