Леонид Матюхин - Удар в спину

И вновь на некоторое время в комнате воцарилась тишина. Антон сидел, слегка откинувшись на спинку стула, и ждал, когда хозяин кабинета соизволит продолжить разговор. Тот же рассеянно смотрел на свою руку, пальцы которой негромко отбивали какой-то ритм на рукоятке пистолета.

Стахов невольно обратил внимание на то, что его собеседник сказал о «наших» интересах. Либо он страдал комплексом величия, либо ему приходилось считаться ещё с чьими-то интересами. В последнем случае следовало предположить, что у него имелся либо компаньон, либо — даже — начальник.

— Если ничего не изменится в ближайшее время, — продолжил меж тем Владислав Андреевич, — вам придется помочь нам устранить вашего приятеля. Я имею в виду Филимонова.

— Да вы с ума сошли! — не удержался от восклицания Стахов.

— Не больше, чем вы. И не уверяйте меня, что этот уголовник значит для вас больше, чем ваши близкие. Кстати, не забывайте, что если вы нас к тому вынудите, мы можем заняться ещё и вашей матушкой. Пока что мы решили не беспокоить её.

— Ну вы и…

— Снова напоминаю, что судьба ваших родных зависит только от вас. И если все-таки с ними что-нибудь случится, то именно вы в первую очередь будете в ответе за это. — Прежде чем продолжить, господин за столом слегка прокашлялся. — Кстати, устранение Филимонова делает вас единственным владельцем вашей фирмы. А это — гарантия счастливого будущего всего вашего семейства. Так что, как видите, мы печемся о ваших интересах.

— Вы просто на удивление заботливы, — хмыкнул Антон. — Вот уж никогда бы не подумал, что на свете есть люди, до такой степени обеспокоенные моим экономическим благополучием…

— Ваше благополучие — наше благополучие.

— Ну естественно! Иными словами, мне придется делиться своими доходами с вами, — констатировал Антон. — Понятно. — Он помолчал немного. — Но тогда не поясните ли вы недогадливому — что в этом случае дает вам право так пренебрежительно отзываться об уголовниках?

— Ничего и никому вам не придется платить, — покачав головой, собеседник Стахова вновь проверил, на месте ли его галстук. — Запомните это. Никто не претендует на ваши доходы. Но со смертью вашего приятеля воздух в городе станет существенно чище. И, поверьте мне, очень многие вздохнут с облегчением.

— Вот никогда бы не подумал, что такое возможно. Это ж надо — для знакомства с благородным альтруистом, пекущемся исключительно об общественном благе, меня «отключают» и доставляют в багажнике буквально черт-те куда…

— Не надо юродствовать, — слегка нахмурился Владислав Андреевич. — Не стоит… Кстати, можете не беспокоиться и о том, что без Филимонова вас обложит данью кто-нибудь еще. В этом плане для вас ничего не изменится. Мы побеспокоимся об этом.

— Чем же это я заслужил такое расположение? Ради чего вы вдруг решили облагодетельствовать меня?

— Экий вы, оказывается, любознательный молодой человек! Ну хорошо. Скажем так — вы помогаете нам избавиться от Филимонова. И мы понимаем, что подобная услуга должна быть оплачена, причем оплачена хорошо. Такой ответ вас устраивает?

Антон пожал плечами и отметил про себя, что его собеседник снова говорил во множественном числе — «мы». Хотя стоило ли удивляться? Наверняка речь тут шла о большой и хорошо структурированной организации. Но в таком случае — почему они сами не «убрали» Мишку? Хотя — они уже пытались убрать его. Очевидно, теперь хотят действовать наверняка.

Немного помолчав, Антон заметил:

— Насколько я понимаю, Игоря Снитко «ликвидировали» также вы. А ведь он не был уголовником. И никому не сделал ничего плохого. Он просто честно делал свое дело. И несмотря на это…

— Я мог бы сказать, что не понимаю, о чем вы говорите. Но врать не буду. — Владислав Андреевич вновь поправил левой рукой узел галстука. — Мне незачем объяснять вам, что в жизни не все так просто. Помимо черного и белого, как вы знаете, есть ещё и полутона. И если Снитко погиб, то для этого, поверьте, были весьма основательные причины.

— Не сомневаюсь, что моя смерть будет оправдываться причинами не менее вескими, — криво усмехнулся Антон.

— Я уже объяснил вам, что вы нам нужны живым. «Убрав» Филимонова, вы автоматически становитесь нашим человеком, на которого в любой ситуации мы сможем положиться целиком и полностью. И в этом качестве вы нас более чем устраиваете.

— Тогда позвольте поинтересоваться: а почему именно я? Чем это я заслужил такую честь?

— Увольте, — покачал головой элегантный господин. — Не сейчас. Когда-нибудь вы это наверняка узнаете. Но только не сейчас.

И снова на некоторое время в воздухе повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь едва слышимым звуком работающего кондиционера.

— Я могу подумать? — спросил Антон.

— Да, конечно. Но не более, — хозяин кабинета поглядел на часы, — не более пяти минут. Через десять минут я уже должен буду сообщить о вашем решении тем, кто ждет моего звонка. — Владислав Андреевич неожиданно поднялся и оперся обеими руками о стол. — Не забывайте, пожалуйста, что сейчас вы решаете не только свою судьбу. Вы также решаете судьбу своих близких. И имейте в виду — если вы решите схитрить, если попытаетесь водить нас за нос, они наверняка погибнут.

— Боюсь, вы не оставляете мне выбора.

— Я так и полагал, что вы будете вести себя, как разумный человек, удовлетворенно заметил своим красивым баритоном Владислав Андреевич.

Не успел он закончить фразы, как открылась дверь, и в кабинет вошли Николай с Виктором. «Очевидно, он нажал какую-нибудь кнопку и тем самым подал звуковой или световой сигнал», — понял Антон.

— Проводите господина Стахова в его комнату, — распорядился хозяин кабинета. — Потом вернетесь.

Антон почему-то ожидал, что его поведут по тому коридору, в который около получаса тому назад удалился Петрович. Но нет. Хотя после выхода из кабинета сопровождающие действительно направили его налево, коридор они миновали и прошли вдоль легкой балюстрады по галерее дальше, чтобы затем повернуть направо. Здесь Николай придержал Антона, а Виктор прошел к единственной двери и отпер её.

— Проходи, — коротко распорядился Николай. — Но не чувствуй себя как дома.

Антон выразительно поглядел на парня, но тот только хмыкнул:

— Ишь ты! Не нравится.

Они оказались в большом помещении, лишенном какой-либо мебели. Лишь в углу слева стоял новенький концертный рояль, да на полу покоился колоссальных размеров палас. Расположенная напротив входа стена была глухой. Окна тут имелись лишь в стене справа. Точнее, сама стена была тут одним большим сплошным окном.

— На пра-а-во! — скомандовал Николай при входе и за локоть развернул Антона лицом к стене. — Руки в гору и обопрись ими о стену.