Чингиз Абдуллаев - Хорошие парни не всегда бывают первыми

– Какая дикая фантазия, – пробормотал Вахидов.

– Дальше больше. Вы поняли, что пока я буду на корабле, вам грозит разоблачение. И решили принять меры. Поздно вечером вы отправились на переговоры с Северцовым. Вы сразу вытащили ключ и отдали его своему напарнику. А затем оглушили Северцова, связали его и начали пытать. Я ведь обратил внимание на первые надрезы. Очевидно, Игнат Никодимович долго не сумел продержаться и выдал вам все номера банковских ячеек. После чего он был обречен. Вы не могли оставить его в живых. Но вам нужно было скрыть факт пыток, иначе сразу становилось ясным, что у Северцова пытались выудить какую-то информацию. Но вы решили, что меня нужно запутать еще больше, ведь двенадцать ударов наносили двенадцать обвинителей в романе «Восточный экспресс». И тогда вы нанесли своей жертве ровно двенадцать ударов. Вернее, первые удары были не ударами, а порезами. Тогда как последние шесть ударов были настоящими ударами. Последние удары вы наносили уже по бездыханному телу. Вы забрали свой нож и ушли из каюты. В это время ваш напарник положил карточку-ключ ко мне в пиджак, висевший на стуле. Но провидение хранило меня. Когда поздно ночью от меня вышла госпожа Слепакова, я отдал ей свой пиджак, в котором был ключ от каюты Северцова. Но я даже не мог предположить, насколько идеальным окажется ваш план. Ведь вам нужно было не только убрать Северцова, узнав перед этим номера его банковских ячеек, а еще и подставить меня, чтобы я вам не мешал. В первый день вечером, еще до убийства, вы спустились вниз, в службу размещения, и узнали у милой китаянки, что я расспрашивал ее о номерах кают, в которых остановились пассажиры из прибывшей сюда российской группы. И вы решили избавиться от меня, подставив таким элегантным способом.

Вы понимали, что сразу после убийства сотрудники полиции будут проверять службу размещения и милая девушка-китаянка сразу вспомнит, что один из гостей уже интересовался номерами кают российских туристов. А если вспомнит, значит, полицейские решат сделать у меня обыск. Все так и получилось, за исключением того важного обстоятельства, что карточка-ключ от номера Северцова оказалась совсем в другой каюте.

– Бред, – громко произнес Вахидов.

– Затем вы решили избавиться от другого важного свидетеля, который знал о вашей неблаговидной роли в деле устранения Раздольского и мог вас выдать. Через Талвеста вы назначили ему встречу у здания старой почты, в конце улицы. Но вам опять нужно было иметь алиби. На этот раз его обеспечивал вам Алим Шакеев.

– Вы хотите сказать, что мы вместе убивали Зигнитиса? – раздался гневный голос Алима Сафуановича.

– Нет. Но он вас использовал. Вы отправились втроем в магазины, в одном из них вы купили бусы из раковин. Он понял, как можно использовать веревку, и сразу купил вторые бусы, похожие на первые. Или можете назвать это ожерельем из раковин, как вам больше нравится. Вы вышли из магазина и вошли в супермаркет, где замешкались, покупая бананы. Но на улице вас ждали не Вахидов с его знакомой Ихелиной, а одна Зоя Ихелина. Увидев, что вы закончили дела со своей покупкой и хотите выйти, она тоже вошла в магазин и прошла покупать бананы. Кстати, интересно, что ни она, ни сам Вахидов про бананы не вспоминали, понимая, что могут быть разоблачены. Таким образом Зоя Ихелина помогла Вахидову создать почти абсолютное алиби. А он разорвал бусы, высыпал раковины и с веревкой в кармане пошел на встречу с ювелиром. Встреча закончилась смертью несчастного, а Вахидов вернулся к супермаркету. И вскоре вы все трое возвратились на судно.

– Как вы могли такое сделать? – возмутился Шакеев, глядя на Вахидова. Тот только презрительно скривил губы, уже не решаясь отвечать.

– Наконец вы решили, что теперь можно избавиться и от Талвеста. Вы ведь слышали, как его дважды просили спуститься в каюту для допроса. Вы посчитали, что ему лучше не появляться у нас в каюте. И поэтому вы с ним тоже расправились. Подозреваю, что вчера ночью вы просто выбросили его за борт. И он давно утонул.

– У вас нет никаких доказательств, – почти улыбалася Вахидов, – это все ваша болтовня. Она ничего не стоит.

– Верно, – согласился Дронго, – и еще я вспомнил, что говорил Ефимов. Он сказал, что даже на зарезаную курицу смотреть не может. А вот мусульманин Шакеев может спокойно зарезать даже барана. И вы, очевидно, можете.

– Это мой долг в священный праздник курбан-байрама, – высокопарно сказал Вахидов.

– Не смейте прикрываться мусульманскими праздниками, – поморщился Дронго, – вы не мусульманин, вы убийца. Поэтому небесной благодати вам не видать, даже если вы зарежете всех баранов на этой планете.

И еще я вспомнил, что в ночь убийства ваш знакомый Юлиус Талвест напился под наблюдением нашего друга Роберта Пятраускаса. Напившись до состояния одурения, Талвест вышел в коридор и отправился спать в свою каюту. По пути он увидел Слепакову, но не смог даже ее обнять, в таком состоянии алкогольного опьянения он был.

– И это все ваши доказательства? – презрительно спросил Вахидов. – Я был о вас лучшего мнения.

– Нет, не все, – возразил Дронго, – во-первых, я позвонил в московскую таможню сегодня утром, когда в столице был еще вечер. И легко выяснил, что вы, как дагестанец, пронесли в своем чемодане, который сдавали в багаж, национальный костюм с буркой и якобы упакованный сувенирный кинжал. Хотя я думаю, что это был тот самый нож.

– Национальный костюм у меня лежит в чемодане. Я могу его надеть прямо сейчас, – разозлился Вахидов.

– А нож? – спросил Дронго, – его вы тоже возьмете? Или его уже там нет?

– Я не стану отвечать на ваши вопросы, – крикнул Вахидов. – Но я никого не убивал, – добавил он с ожесточением.

– Тогда последнее доказательство. – Дронго обвел взглядом всех присутствующих и ловким движением фокусника достал из кармана носовой платок. Затем осторожно вытащил раковину, купленную у мальчика рядом с почтой.

– Это раковина, – показал Дронго, – из того ожерелья, которое вы разорвали, чтобы достать веревку.

– Я не разорвал, она у меня порвалась, – быстро поправил его Вахидов.

– Значит, у вас было второе ожерелье, – уточнил поймавший его на этом вранье Дронго.

Вахидов взглянул на сидевшую рядом Зою, но ничего больше не сказал.

– А теперь я покажу вам вашего напарника, – спокойно произнес Дронго, – это госпожа Ихелина, – поднял он руку указывая на Зою. – Именно она подошла к нам в ту роковую ночь и, очевидно, опустила карточку ко мне в карман. Только не нужно ничего говорить, карточку мы запаковали и отправим на экспертизу. Если там будут найдены отпечатки пальцев госпожи Ихелиной, значит, все было так, как я сказал.