Чингиз Абдуллаев - Хорошие парни не всегда бывают первыми

Они сели за столик. К ним почти сразу подскочил официант, который любезно пояснил, что его зовут Поль и он теперь в течение всего круиза будет обслуживать уважаемых гостей. Поль говорил по-английски с большим французским акцентом. Лицо у него было типично азиатское, очевидно, он был уроженцем местных островов. Узнав, кто и что собирается выпить, он быстро кивнул и удалился, чтобы выполнить заказ.

За соседним столиком разместились Туманова, пришедшая сюда раньше других. Рядом с ней уселся пожилой грузный мужчина с огромной лысиной, которую он все время вытирал. Это был Борис Сигизмундович Ваккер. Третьим за столом оказался молодой человек лет тридцати. Он был высокого роста, с вытянутым худым лицом. Одетый в костюм, сшитый явно на заказ, он чувствовал себя не совсем уверенно, глядя по сторонам. У него были заостренные черты лица, длинный нос, большие уши, прижатые к голове. Помазков привстал, когда появился четвертый гость. Это был сам Северцов. Увидев Дронго, он недовольно отвернулся. И попросил Помазкова поменяться с ним местами, чтобы сесть спиной к Дронго. Помазков охотно выполнил его просьбу, даже не удивляясь столь странному желанию. И Северцов оказался спиной к столику за которым сидел Дронго.

За другим столиком расположилась пара каких-то австрийских бюргеров, пришедших сюда со своим флагом. На другие два места подошли высокий мужчина лет сорока с характерной кавказской внешностью и молодая женщина лет тридцати. Она двигалась достаточно легко, подняв голову и сознавая, какое впечатление производит ее модельная внешность. Груди почти не были различимы за легкой блузкой, одетой, очевидно, на голое тело. Джинсы подчеркивали статность фигуры и длинные ноги. Девушка распустила волосы и входила в ресторан так, словно вышла на подиум. Она отчетливо понимала, как много мужчин и женщин смотрит на нее. Поэтому улыбалась чуть пресыщенной улыбкой и направлялась к своему столику, не глядя по сторонам. Дронго обратил внимание, как чуть нахмурилась сидевшая рядом Слепакова. Она тоже заметила, как напряглись многие мужчины, увидевшие вошедшую в зал красивую молодую женщину.

– Наша «леди», – чуть слышно сказала Слепакова, – Зоя Владиленовна Ихелина. Подруга самого Вахидова. Я считаю их достаточно красивой парой. А вы как думаете?

– Не знаю. Мне трудно оценивать мужскую красоту. Но его спутница действительно красивая молодая женщина.

– Она вошла в пятерку самых красивых женщин России, – сообщила Слепакова, – кажется, пять или шесть лет назад, – безжалостно добавила она.

– Я думал, ей меньше, – признался Дронго.

– Удачный макияж и хорошая фигура, – ревниво заметила Слепакова. – Ей уже под тридцать. И в этом возрасте пора определяться. Поэтому она ищет себе подходящего «спонсора» на оставшуюся жизнь. А Вахидов, говорят, обладает состоянием в два или три миллиарда долларов.

– Если он «автомобильный король», то боюсь, что ее выбор не совсем правильный, – тихо сказал Дронго.

– Почему? – повернулась к нему Слепакова.

– Они разоряются в первую очередь, – пояснил он, – сейчас из-за экономического кризиса повсюду наметился спад автомобильной промышленности. Продажи автомобилей падают на двадцать и тридцать процентов.

– Я думаю, что у него хватит денег, чтобы закончить круиз и вернуться домой в Москву, – заметила Слепакова. – Но все равно нужно будет подсказать ей, чтобы она не очень ставила на эту «лошадку».

– Подсказывать будете вы? – поинтересовался Дронго.

– Нет, вы. Мне она все равно не поверит. Решит, что я ей просто завидую.

– Вы всегда так откровенны с незнакомыми людьми?

– Нет. Я просто говорю то, что думаю. И не пытаюсь выглядеть лучше. Это мой стиль. Откровенность всегда ценится больше, чем ложь или затушеванная правда. По роду своей работы я привыкла высказывать претензии, не обращая внимания ни на какие громкие имена.

Поль принес заказанные напитки. Минеральную воду без газа для Дронго, свежевыжатый апельсиновый сок для Нины Слепаковой, виски для Шакеева и газированную минеральную воду для Ефимова. Он раздал меню гостям, чтобы они выбрали, какие именно горячие блюда хотели бы заказать.

Трое из сидевших за столом выбрали рыбу, Шакеев заказал для себя мясо. Обед начинался с традиционного приветствия от шеф-повара, небольших закусок, после которых подавали салаты.

Дронго обратил внимание, как сидевший недалеко от него Ваккер достал коробочку с таблетками и, немного морщась, вытащил одну таблетку, запивая ее водой. Очевидно, это было лекарство.

В общий зал вошла большая группа людей. Послышалась немецкая речь. Это были немецкие туристы. Четыре человека уселись за столик, стоявший недалеко и один из них кивнул в знак приветствия Слепаковой. Та кивнула в ответ.

– Наши бывшие «соседи», – улыбнулась она, показывая на эту четверку. Прибалты. С правой стороны – супруги Зигнитис из Риги. Обоим уже под шестьдесят, но они отправились в эту поездку, не думая о своем возрасте. Тот, который со мной поздоровался, – это литовец Роберт Пятраускас. Он работает инженером в немецкой компании. Кажется, химической. А рядом молодой человек – это эстонец Юлиус Талвест. Он вроде специализируется на продаже земельных участков. А супруги Зигнитис имеют свой магазин по продаже ювелирных изделий. Они были с нами в Токио.

– Опять ювелиры, – улыбнулся Дронго. – Кажется, их количество уже превосходит статистически возможную погрешность.

– Ювелиры обычно бывают богатыми людьми, – возразила Нина.

– Вы говорите о ювелирах, – оживился Ефимов, – это всегда очень осторожные и пункутальные люди.

– Они все проходимцы и аферисты, – грубо прервал его Шакеев, – только дай им возможность, и они сразу тебя проведут. Я никому из них не доверю. Типично еврейская профессия – надувать клиентов.

– Не нужно так говорить, – нахмурился Дронго, – я вообще не люблю крайних проявлений. Особенно антисемитизма.

– А я думал, что вы мусульманин, – пробормотал Шакеев, – судя по вашей фамилии.

– Это значит, что я автоматически должен быть антисемитом? – усмехнулся Дронго. – У вас извращенные представления о том, каким должен быть мусульманин.

– Весь мир не любит евреев, – отмахнулся Шакеев, – и не только мусульмане. Христиане их тоже терпеть не могут. Вот у нас за столом двое русских. – Он показал на Слепакову и Ефимова. – Спросите их, и они вам тоже скажут. Христиане еще больше нас не любят евреев. За что им любить этот народ? Тысячи лет занимались ростовщичеством, зарабатывали деньги, работали банкирами и перекупщиками.

– Может, потому, что в Европе им не разрешали работать в других местах, – напомнил Дронго. – И насчет христиан вы не совсем правы. Я знаю по крайней мере одну еврейскую семью, которая почитается во всем христианском мире.