Андрей Воронин - Без единого выстрела

Пленник, который, видимо, раньше всех разобрался в ситуации, вдруг принялся мотать головой и громко мычать сквозь грязную тряпку, которой был заткнут его рот. Канаш протянул руку, выдернул изо рта пленника импровизированный кляп и брезгливо вытер пальцы о штанину.

— Ты кто такой? — грозно спросил он, испытывая сильное желание сопроводить вопрос увесистой затрещиной. — Зачем полез в чужую машину? Где ты взял ключ, недоносок?

Пленник попытался ответить, закашлялся, всхлипнув, втянул в себя воздух, некоторое время отплевывался от пыли и застрявших во рту ниток и лишь после этого смог заговорить.

— Ей-бо, начальник, я тут ни при чем, — прохрипел он, глядя на Канаша слезящимися собачьими глазами. От него разило перегаром и застарелым потом с такой силой, что Валентин Валерьянович не выдержал и отступил на шаг. Подставили меня, мамой клянусь, подставили! Сто баксов обещали, а я человек небогатый, для меня и сотка — деньги… Ключ дали. Подгони, говорят, тачку, а мы тебе за это сотню отстегнем. Я сразу почуял, что тут что-то не так…

— Зачем же в машину полез, раз такой чуткий? — без особого интереса спросил Канаш, которому уже было ясно все, кроме одного: что теперь делать с этим недоумком.

Длинноволосый замялся. Чапай, в котором так и бурлила энергия, подскочил к нему со спины и сделал то, о чем минуту назад мечтал сам Валентин Валерьянович: с размаха съездил пленнику по шее, так что тот едва не свалился на пол вместе со стулом.

— Отвечай то, что у тебя спрашивают, сука! — проревел Чапай. В этом реве Канаш без труда уловил нотки облегчения: Чапай был доволен, что недоразумение разъяснилось. — Говори, падло, пока я тебе рыло не расковырял!

Он снова занес над головой длинноволосого увесистый кулак, но Канаш остановил его коротким движением указательного пальца.

— Замолчи, — сказал он Чапаю. — Знаешь, как моя бабка говорила? Если бог ума не дал, руками не маши… На месте надо было разбираться, а теперь я без тебя справлюсь. Работнички, мать вашу… Ну, — продолжал он, переводя взгляд своих серых и непроницаемых, как булыжники, глаз, на пленника, — так зачем же ты полез в чужую машину, если чувствовал, что делать этого не следует?

— Так ведь… ну… так ведь сто долларов! Да еще этот, с железными зубами, хрипатый… Как глянет, так и мороз по коже. Так и кажется, что вот-вот в глотку вцепится клешнями своими беспалыми…

— Беспалыми, говоришь? — переспросил Канаш.

— Жуть! — подтвердил длинноволосый. — На правой руке двух пальцев не хватает, а левая и вовсе как ухват. Рожа, как у упыря — одни мослы да железные зубы, глядеть страшно…

Канаш с трудом сдержал вертевшееся на языке ругательство. Ситуация на глазах выходила из-под контроля. Баландин, которому полагалось если не подохнуть, то, по крайней мере, еще как минимум неделю валяться брюхом кверху и справлять нужду под себя, приходя в норму после вчерашнего ранения, остался на ногах и продолжал активно действовать.

— А второй? — сдавленным от ненависти голосом спросил Канаш.

— А что второй? Парень как парень, моего примерно возраста, с виду приличный… Сказал, что тачка его, только я не поверил.

— Зря не поверил, — рассеянно сказал Канаш. — Тачка действительно его… Больше они тебе ничего не говорили?

— Да нет…

— Естественно. — Канаш вздохнул. — Ну, и что прикажешь теперь с тобой делать?

— Как что? — Тон длинноволосого был рассудительным, но мутноватые поросячьи глазки беспокойно бегали из стороны в сторону. — Как это — что делать? Отпустить, вот и все дела. Вы меня не знаете, я вас не видел… Вы же сами сказали, что вам не меня надо. Ошибочка вышла, так я же не в обиде. С кем не бывает? Вы же не милиция, вам протокол писать не надо — бумагу марать, время тратить…

Канаш, не слушая, повернулся к нему спиной и встретился взглядом с понимающими глазами Клюва, которые блестели по бокам его огромного носа, как две переспелые вишни.

— Вы догадались хотя бы завязать ему гляделки? — спросил Валентин Валерьянович.

Клюв развел руками.

— Кто же знал, что это не тот? — негромко и растерянно сказал он. — Да и вы насчет этого никаких указаний не давали.

— Черт бы вас побрал, — сказал ему Канаш. — Ну, что теперь делать с этим ублюдком?

— А может, пусть идет? — неуверенно предложил Чапай. — Не мочить же его теперь, в самом-то деле…

Пленник, который к этому времени уже прекратил свою бессвязную речь и с вполне понятным интересом прислушивался к разговору, вскинул голову, как ужаленная слепнем лошадь.

— Да вы что, мужики?! — воскликнул он. — Да за что же меня мочить? Да я же… я… могила, вот! Христом-богом прошу, у меня батя инвалид, семь лет с кровати не встает, он же помрет без меня на хрен, сгниет в своей хрущевке, как мышь в трехлитровой банке…

Его речь становилась все более бессвязной, в конце концов превратившись в нечленораздельный вой. Канаш поморщился и коротко дернул подбородком. Понятливый Чапай размахнулся и ударил пленника по лицу. Раздался трескучий звук, голова длинноволосого мотнулась к плечу, и он замолчал на полуслове. Его нижняя губа буквально на глазах распухла, и на ней выступила кровь.

— Не знаю, — сердито проворчал Канаш, — не знаю… Мне совершенно недосуг заниматься чепухой. Решайте сами, как с ним быть, только имейте в виду: если из-за этого у нас будут неприятности, я начну не с него, а с вас, и уж тогда я буду точно знать, как мне поступить.

Он повернулся на каблуках и двинулся к лестнице.

— А машина? — спросил Клюв.

— Что — машина?

— Как быть с машиной — продолжать наблюдение или как?..

— Забудьте про нее, — сказал Канаш. — Вы что же думаете, к ней теперь еще кто-нибудь подойдет? Даже и не надейтесь, ребята. С машиной мы с вами сели в лужу, так что сидите тут и ждите указаний.

Он поднялся наверх, уверенно скрипя ступеньками приставной лестницы, и через минуту оставшиеся в подвале услышали, как гулко хлопнула входная дверь. Клюв скорчил вслед своему начальнику пренебрежительную гримасу, вынул из-за пояса джинсов «ТТ» и повернулся к Чапаю.

— Ну, так как? — спросил он. — Сразу пришьем этого хмыря или просто отрежем ему язык?

— Христом-богом… — снова заголосил длинноволосый. Клюв, не оборачиваясь, направил на него пистолет и взвел курок.

— Еще раз вякнешь — получишь пулю, — спокойно сказал он. — Не мешай людям разговаривать, козел. Так как, Чапай? Какой вариант тебе больше в масть? Лично я за то, чтобы шлепнуть этого чудика. Нет человека — нет проблемы. А?

— Вот забирай его к себе домой и там шлепай, — проворчал Чапай. Особенно из этой своей гаубицы. И так соседи косятся, а ты еще стрельбу устроить собираешься…

— Можно ведь и без стрельбы, — возразил Клюв. — Неужели у тебя в хозяйстве ножа не найдется? Чапай недовольно поморщился.