Миюки Миябэ - Седьмой уровень

— Я не слышал ни о том, ни о другом.

— Поэтому я и думаю, что это не название романа. Есть еще одна запись: «Попытаюсь дойти до седьмого уровня». Я подозреваю, не название ли это какого-нибудь кафе или магазина? Тебе не попадалось ничего похожего?

Ёсио покачал головой:

— Сама говоришь — у этих «уровней» разные порядковые номера.

— Да, так.

— Как же это может быть названием магазина?

— Допустим, сеть фирменных магазинов, вроде как: номер один, номер два.

На лице Ёсио появилось сомнение.

— Не представляю магазин с таким нелепым названием. К тому же там, как ты говоришь, написано: «Безвозвратно»… Главная проблема в этом. Где ты видела магазин, войдя в который, невозможно выйти?

— Пожалуй, ты прав.

Эцуко задумалась. С тех пор как мать Мисао показала ей дневник, мысли постоянно утыкались в один и тот же тупик.

Вдруг Юкари, оторвавшись от мороженого, сказала:

— Случаем, не компьютерная игра?

В тот же момент она громко рыгнула и поспешно прикрыла рот рукой.

— Есть игра с таким названием?

— Без понятия. Может и есть, мне не попадалась. Вообще-то чуть ли не во всех компьютерных играх есть «уровни».

— Но существуют ли игры, начав играть в которые, невозможно вернуться?

Юкари засмеялась.

— Ну и жуть! Человек оказывается заперт внутри игры и не может выбраться наружу, так что ли?

— Такого же не бывает?

— В общем-то нет, но есть игры, устроенные так, что не пройдя до конца эпизод с определенным героем, невозможно остановиться и прервать игру. Иначе герой погибнет на полпути…

Эцуко и отец переглянулись.

— Может быть, это?..

— Мисао любила играть в компьютерные игры?

— Ни разу не слышала.

Если бы она увлекалась подобными вещами, то наверняка упомянула бы, хотя бы вскользь, когда звонила в «Неверленд». Она из тех, кто, общаясь по телефону, выбалтывает все подряд — о том, что сделала новую прическу, купила туфли…

— В любом случае, — сказал Ёсио, — дело не продвинется, пока мать Мисао не обратится в полицию и они не проведут хоть какое-то расследование.

Он взял в руки счет:

— Юкари, давай, заканчивай с мороженым. А то испортишь желудок и придется пропустить занятия в бассейне.

— Живот заледенел. — Юкари положила ложечку. — Мама, в кишки уже можно гвозди вбивать.

— Какая ты дуреха! — улыбнулась Эцуко.

Когда отец довез их на своей машине до дома, был уже десятый час.

Эцуко погнала Юкари в ванную.

— Надо было деду предложить у нас помыться.

— Он сказал, что сходит в баню, там ему сделают массаж.

— Задарма?

После смерти жены Ёсио жил один, как и Эцуко, оставшаяся с дочерью одна в опустевшем доме.

Им советовали съехаться, и Эцуко была к этому готова.

Но Ёсио возражал.

— К счастью, от тебя до меня рукой подать, при желании всегда можем встретиться. Ты еще живешь памятью о муже, тебе будет тяжело устраивать все по-новому. Лучше какое-то время пожить раздельно. Мне совсем не одиноко. Твоя мать еще со мной.

Отец всегда отличался отзывчивостью и пониманием. Действительно, если бы Эцуко пригласила отца к себе в дом или же переселилась к нему с дочерью, то в любом случае она бы испытала горечь поражения. Она еще не оправилась после смерти мужа, и переезд был бы равносилен признанию — «жизнь не удалась».

По-быстрому высушив дочери волосы феном и уложив ее в постель, Эцуко прибралась в кухне и, наконец, смогла не торопясь принять ванну. С завтрашнего дня сотрудники «Неверленда» посменно отправлялись в летние отпуска. Строя на этот счет всевозможные планы, мечтая о том, куда отправиться отдыхать с Юкари, она пришла в хорошее расположение духа.

Когда раздался телефонный звонок, она, все еще в банном халате, пила в кухне апельсиновый сок. Дисплей на телефонном аппарате показывал одиннадцать часов пятьдесят пять минут.

Эцуко схватила трубку. Юкари спит не крепко, малейший шум может ее разбудить.

— Алло, алло?

Поскольку в доме не было мужчины, она привыкла, отвечая на звонки, не называть себя по имени. Если это был ночной звонок, она в целях безопасности отвечала слегка изменив голос, пока не понимала, кто с ней говорит.

Слышались отдаленные шумы, точно произошел сбой на линии.

— Алло, алло?

Раздался скребущий ухо треск, как будто горела сухая трава.

И вдруг тихий, точно погребенный под всеми этими шумами голос:

— Госпожа Сингёдзи… вы?

Прижимая трубку к уху, Эцуко едва не поперхнулась.

— Алло? Да, это я…

Голос, еще тише прежнего, произнес:

— Госпожа Сингёдзи…

Это Мисао. Она сразу поняла. Звонила Мисао.

— Мисао? Это ты, Мисао? Это Эцуко. Откуда ты звонишь? Где ты находишься?

Трубку вновь заполнили шумы.

— Я… — послышалось тихо. — Я…

— Мисао, говори громче. Очень плохо слышно.

Может, она пьяна? Голос какой-то расслабленный. Как у засыпающей Юкари.

— Сингёдзи… — повторяя ее имя, как заклинание, Мисао сказала: — Спа…

На этом связь оборвалась.

— Алло, Мисао? Алло!

Эцуко стояла оцепенев, сжимая трубку, глядя прямо перед собой. Когда связь обрывается, телефон сразу же вновь превращается в неодушевленный аппарат. Короткие гудки точно посмеивались над ней.

Положив трубку, опустилась на ближайший стул.

Это Мисао. Это ее голос. Она столько раз слышала его по телефону!

«Сингёдзи…»

Почему у нее такой странный, как будто томный голос? Где она? Что хотела сообщить?

Чувствуя, как по спине бегут мурашки, Эцуко обхватила колени.

«Спа…»

Она не договорила, связь оборвалась.

Это ее голос. Ошибки быть не может. И она знала, что собиралась сказать Мисао.

Спа… Спасите!

Именно это.

Услышав вопли, он решил, что это продолжение сна.

Но вопли не затихали, повторяясь вновь и вновь, то ближе, то дальше. Еще не вполне проснувшись, он вскочил от грохота — что-то упало на пол.

Поднявшись, он не сразу сообразил, где находится. Вновь послышался вопль со стороны кухни. Даже не вопль, а вой. В комнате было темно, но он сразу понял, что кровать пуста. Одеяло сбито, наполовину лежит на полу. И сама кровать далеко отодвинута от стены.

Дверь комнаты была нараспашку. Ощупью он зажег свет в кухне.

Она сидела на полу, широко раздвинув ноги. Рядом валялся чайник. Дверца под раковиной была приоткрыта — она схватилась правой рукой за ручку.

— Что с тобой?

От неожиданности он совсем растерялся.

Дрожа всем телом, она шарила взглядом по сторонам, точно искала его.

Взгляд, скользнув мимо него, замер около ножки стола.

— Ты где? — спросила она.

До него не сразу дошел смысл ее вопроса.

— Не видишь?

Она медленно повернула голову. Но в этом движении не было цели. Взгляд блуждал, не зная, за что ухватиться.