Анна Данилова - Издержки богемной жизни

– Забыла сказать – при нем оказались украшения этих девушек-актрис. Вы понимаете, насколько все серьезно?! Причем он вернул не все украшения. Не хватает какого-то перстня с бриллиантом и золотых часов Извольской.

– Нет, это не он… – Екатерина Даниловна закрыла лицо руками, всхлипнула.

Рита позвонила Зимину и спросила, может ли Бутурлина встретиться с сыном. Зимин довольно сухо ответил: он ждет ее, задаст ей несколько вопросов, связанных с ее сыном и его признанием.

– Что ж, – Рита вдруг поймала себя на том, что на какое-то время поставила себя на место этой несчастной женщины. – Может, и правда, это не он? Позвоните мне, если вспомните что-нибудь, хорошо? Вот мои телефоны.

– Идем, Бьяночка, идем, моя хорошая. Всех бросили, пусть сами теперь моют посуду, стелют постели. А мы устали, да? Мы тоже люди и хотим отдыхать… подумаешь, салат пересолила! У него на работе неприятности, а я здесь при чем? Привык все вымещать на мне! Да и тебе досталось, моя хорошая. Бьянка, а я, между прочим, печенье прихватила. Для тебя. На, Бьяночка!

Орехового цвета кокер-спаниель весело бежал впереди хозяйки, не старой еще женщины в широких светлых брюках и красной кофте.

– Куда мы забрели-то с тобой, а? Тебе не страшно? И мне тоже не страшно. Мне дома куда страшнее. Пришел – спиртным от него разит, глаза налиты кровью от злости. А мне это все надо? Я целый день дома его жду, жду, обед готовлю, стираю… Бьяночка, ты же все понимаешь! У меня нервы стали ни к черту. Чем так жить, как мы с тобой, лучше вообще не жить или… или, еще лучше, развестись и ним, и все дела! Правду люди говорят: мужик к шестидесяти годам превращается в неврастеника, на всех орет. У всех моих подруг с мужьями непонятно что творится. А я еще молодая, у нас с ним, сама знаешь, какая разница в возрасте! Бьянка, давай-ка поворачивать обратно. Я со своими причитаниями совсем забыла, куда идти. В парке совсем стемнело… Смотри, а вот и пруд. Смотри, как небо в нем отражается… Красота! И тишина… Жара спала, даже прохладно. Подожди, вот скамейка, давай отдохнем. Хочешь еще печенья?

Бьянка вдруг бросилась вперед, к следующей скамейке, остановилась там и как-то отчаянно-нервно, тревожно залаяла. Хозяйке даже показалось, что шерсть ее встала дыбом…

– Ты что? Что-то нашла? Что случилось, Бьянка?

Собака, оглядываясь и кося глазом, продолжала гавкать, словно подзывая хозяйку. Та встала, подошла к скамейке.

– Что это? Человек? Бьянка, смотри, и здесь пьяные. Никуда от них не деться. Только людей пугают! Хоть по парку не ходи. Эй, вы!

И вдруг она увидела темную дыру в голове лежавшего возле скамейки мужчины.

– Бьянка! Похоже, это след от выстрела! Я видела такое в кино, он мертв… его убили! Видишь дырку в виске? Бьянка, господи, как же страшно, и, главное, вокруг – ни души!

И она закричала. Затем крикнула еще раз… и еще… Словно этими воплями могла вернуть к жизни это безжизненное тело.

Парк ответил ей жуткой тишиной.

Трясущейся рукой она достала мобильник, набрала 02:

– Милиция? Здесь труп! Скорее, мне так страшно! Это в парке. Пишите…

– Свитер – самовяз, причем сделан человеком, практически не умеющим вязать. Но я говорю тебе это не как эксперт, – улыбнулась Зимину девушка Валя, сотрудница Экспертно-криминалистического центра МВД, – а просто как женщина, которая вяжет всю свою жизнь. Понятно, что мы занимались следами крови на свитере. Так вот, по групповой принадлежности он совпадает к группой крови Извольской. Более того: на рукавах сохранились биологические следы жертвы – вещество слизистой носа, эпителий внутренней поверхности рта, даже следы помады, полностью совпадающей с частицами помады, изъятыми уже у трупа Извольской. То есть факт драки полностью подтвердился. Также имеются следы крови и на остальных вещах – на джинсах подозреваемого Бутурлина, его кроссовках. Вот только, кроме его биологических следов, на этой одежде имеются и следы другого человека. На вороте свитера, а он, как вы сами видели, высокий, его надо сложить втрое, чтобы он уместился под подбородком. Так вот, на вороте свитера имеются частицы табачного пепла, да и сам свитер, если сказать простыми словами, прокуренный, от него исходит сильный запах табака. А Бутурлин, как нам стало известно после проведенной экспертизы крови и соскобов с пальцев рук, не курящий.

– Получается, что Бутурлин надел чужой свитер и пошел грабить актрис?

– Знать бы, – покачала головой Валентина.

– А что с отпечатками пальцев на украшениях?

– Следы с них были тщательно стерты. Остались лишь пальчики Бутурлина.

– Думаете, на них были следы других людей?

– Конечно! Должны были остаться отпечатки пальцев хозяек и, разумеется, их потожировые следы, ведь цепочка была на шее, браслет или кольцо, тоже не могли не касаться непосредственно кожи. А на них – только отпечатки Бутурлина.

– Но не мог же он сам сначала стереть чужие следы, чтобы оставить только свои?

Валентина вновь пожала плечами. Зимин подумал: неплохо быть экспертом. Ни за кого не нужно что-то домысливать. Проводи себе экспертизы и спи спокойно, не задумываясь над тем, кто, кого и за что убил.

– Спасибо, Валя.

Он поехал по адресу, который ему сообщила по телефону Маргарита – навестить девушку Бутурлина, Ольгу Барсову. Зимин предупредил ее о своем визите.

Вот она-то точно должна знать, откуда у него этот свитер. Зимин и фотографии прихватил, где Бутурлин был изображен в том самом виде, в каком появился перед ним, готовый давать признательные показания.

Как и Рита, Зимин возлагал большие надежды на эту встречу. По словам Риты, Бутурлин встречался с Олей каждый день, а это означало, что они довольно-таки близкие люди, и Оля, быть может, лучше, чем мать Бутурлина, знает Евгения. А что, если она и связала ему этот свитер? Но тогда почему же он пропитан запахом табака? Может, она вязала его для кого-нибудь другого?

Дверь открыла сама Оля. Очень красивая девушка, высокая, тоненькая, огромные глаза, глядят встревожено. Она была явно напугана его звонком.

– Ольга Барсова?

– А вы – Зимин? Проходите.

Она зябко передернула плечами, словно ей было холодно в этот теплый, уже сентябрьский день. Одета она была в джинсы и мужскую полосатую рубашку. Длинная, почти расплетенная коса струилась вдоль спины.

– Вот, располагайтесь, – она пригласила его войти в гостиную.

Судя по тишине, в квартире они были одни. Зимин сел в кресло, Ольга уселась напротив, на стул. Он не мог не заметить ее бледности, ее неуверенного взгляда, исполненного безысходности.

– У вас что-нибудь случилось? – спросил Зимин совершенно не о том, о чем хотел. – У вас такой вид, словно вы не спали. Вас что-то тревожит?