Анна Данилова - Вспомни обо мне

– Мой вам совет, Вера: свяжитесь с мужем и попросите его немедленно вернуться из командировки. Только он сможет вам помочь, тем более что в этой ситуации виновен и он… Своим равнодушием…

Она встала и подошла к нему вплотную. Лицо у нее было совершенно белое.

– Извините, Юлий Михайлович.

И все. Больше она ничего не сказала. Просто вышла из кабинета. Он не услышал даже звука ее шагов, словно она продолжала стоять под дверью в ожидании, что он переменит свое решение.

Спустя секунду из-за ширмы появился Миша. Посмотрел на отца так, что тот осел на стул… И выбежал вслед за Верой.

– Миша! – Нольде, очнувшись, распахнул дверь, хотел крикнуть, чтобы тот остановился и не совершал ошибки, что у него только одна жизнь и он не для того столько лет учился, работал, становясь хорошим врачом и достойным человеком, чтобы из-за безрассудства впечатлительной беременной пациентки сесть за решетку.

Коридор был пуст. Словно и не приходила к нему Вера Концевич, и не спал крепким сном его сын Миша.

Юлий Михайлович загасил сигарету, достал визитку следователя прокуратуры и принялся изучать ее…

« Я видел ее вчера в ресторане. Живая и здоровая, с румянцем во всю щеку. Пусть только кто-нибудь скажет, что она умерла. Она не умерла и никогда не умирала. И все. Спектакль. Я взял себя в руки и понимаю, что эти три года она где-то пряталась, чтобы, набравшись сил, вернуться и отомстить мне. Но теперь, когда я увидел ее и понял, что она никакой не призрак, а вполне реальная (и лживая, лживая!) баба, мне уже не страшно. Страхи отпустили меня. Все было инсценировано этим гинекологом. Я сколько раз задавал себе вопрос: почему мужчины идут работать гинекологами? Что это за профессия такая? И понимаю, что они маньяки. Кто-то любит насиловать и убивать, а кто-то, кому мало одной жены, хочет целыми днями смотреть чужих женщин, представляя, что они принадлежат им. Я лично думаю так. Да и многие мужчины, мои друзья, со мной согласны. Возможно, я ошибаюсь, но мне сейчас не до этики. Я должен сделать все, чтобы разобраться с Верой. Может, конечно, я и виноват перед ней, но она уже меня наказала. Столько раз напугать меня, столько раз подвергнуть мою жизнь риску! Конечно, это она была в машине, которая чуть не наехала на меня! И видеокассету в мое отсутствие вставила в магнитофон – у нее же была возможность забрать ключи от квартиры. А я, идиот, даже не поменял замки… Хотя разве мог я предположить, что моя умершая жена вернется, откроет дверь своими ключами, возьмет с полки видеокассету и станет меня ею пугать? А потом еще и брызнет мне в лицо газом?

И разве все то, что она сейчас со мной проделывает, не указывает на то, что я был прав, что Вера – неуравновешенная и, в сущности, больная женщина?! Разве нормальный человек додумался бы до такого? Но этот доктор хорош, ничего не скажешь! Обманул меня, сказал, что Вера мертва! А она на самом деле была жива и только претворялась мертвой! И не страшно ей было? И, главное, чего ради все это?

Может… Боже, не хочется об этом думать, но вдруг Вера носила не моего ребенка, а этого самого… Нольде? Или его сына?

Н о главное, что я теперь не боюсь. Я знаю, что она жива. Я пишу этот дневник для того, чтобы в случае если со мной что-нибудь случится, люди узнали, кто в этом виноват. Вера Концевич, Моя умершая жена. Вот так-то вот, господа…»

"…Уже три часа ночи, а я все еще не сплю. У себя под дверью я нашел письмо. Я вкладываю его в дневник».

« Лариса убита. То же самое ждет и тебя ».

« Звонил Леня. Сказал, что они снова там. На ней черное вечернее платье, и она танцует с сыном Нольде . Надо позвонить Марку. Срочно …»

На этот раз Рита пришла в ресторан одна.

Звонок Концевича удивил ее. Получалось, что эта парочка, из-за которой сходит с ума вполне приличный, добропорядочный человек, радуется жизни, ходит по ресторанам, танцует, словно не имеет ко всей этой истории с гробами, трупами, маньяками и убийствами никакого отношения.

– Марк, отпусти меня. Если хочешь, подожди в машине. Но я должна сама поговорить с этой… Вероникой.

– Рита, но уже очень поздно! – Марк уже дремал, когда позвонил Концевич.

– А тебе самому не интересно узнать, кто такая Вероника Парусникова и какое отношение она имеет к Вере Концевич? Или же все-таки это одно лицо? Между прочим, когда я была в спальне Анатолия и занималась поисками вещей Веры, я нашла довольно много ее фотографий. Так вот, эта Вероника удивительно похожа на нее. А соседи говорят, что вроде бы это снимок Вероники, а может, и нет. Словно они все подкуплены или просто ослепли! Марк, тебе не кажется все это более чем странным?

– Хорошо. Поехали.

Марк и сам понимал, что этой беседы не избежать и что Рита будет не Рита, если не встретится с этой женщиной.

Рита быстро собралась, надела скромное темное платье, накинула на плечи яркую красную шаль, уложила волосы, побрызгалась духами и предстала перед сонным Марком во всем ночном великолепии.

– Марк, ты только посмотри, как выглядит твоя жена! Может, ты все-таки бросишь свою работу, и мы будем круглосуточно заниматься любовью с перерывами на еду и работу в мастерской? Да, чуть не забыла, будешь нянькой для Фабиолы.

– Рита, пойдем уже, а то я за себя не отвечаю… – Марк ущипнул ее за мягкое место и поцеловал в шею. – У тебя такие духи, что все, кто напился сейчас в ресторане, мгновенно протрезвеют.

Охрименко она не нашла, зато Вероника с Михаилом топтались на танцевальной площадке под медленную джазовую музыку.

Рита заняла свободный столик неподалеку и заказала себе коньяку. А когда официант принес рюмку, она пожалела, что оставила Марка в машине. Хотя его присутствие могло помешать откровенной женской беседе.

С рюмкой в руке она направилась к Веронике.

– Добрый вечер. Меня зовут Рита. А вас, насколько мне известно, Вероника?

Женщина повернулась, и уголки ее пунцовых губ приподнялись в дежурной улыбке.

– Добрый вечер. Да, но откуда вы меня знаете?

– Вот об этом я и хотела бы с вами поговорить… У меня к вам, Вероника, есть весьма серьезный разговор. Прошу вас, уделите мне несколько минут. Мой столик вон там, за колонной…

Вероника взглядом спросила своего спутника, стоит ли ей соглашаться на беседу, на что Нольде так же, глазами, слегка прикрыв веки, ответил: иди…

Когда к ним подошел официант, Рита заказала еще коньяку.

Рита с удовольствием рассматривала женщину, наделавшую так много шума. Худенькая, стройная, с узким лицом и большими карими глазами, высокой прической и ярким макияжем, она действительно была красива, и красота эта была какая-то дерзкая, отчаянная. Золотой локон выпал из прически, когда Вероника наклонилась, чтобы поднять упавшую салфетку. Рита оценила смелое декольте, позволявшее полюбоваться полной грудью молодой женщины, длинной шеей, украшенной тонкой золотой цепью с кулоном в виде платиновой капли, наполненной сияющими брильянтами…