Анна Данилова - Вспомни обо мне

– Вот я и подумал. А что, если ты еще раз встретишься с этой женщиной где-нибудь на нейтральной территории, в кафе, к примеру, и закажешь кофе. Если вдруг она попросит к кофе ломтик лимона, значит, это действительно Вера. Не думаю, что во всем городе найдется женщина, которая бы сделала подобный заказ. Хотя, может, я и ошибаюсь…

– Конечно, ошибаешься. К тому же это не доказательство, и если даже предположить, как ты говоришь, невозможное, что Вероника закажет лимон к кофе, то что это тебе даст?

– Это будет значить, что все эти три года моя бедная жена где-то скрывалась, она не хотела меня видеть. И в этом случае я попрошу у нее прощения.

– А есть за что?

– Да.

– Хорошо.

С этими словами Рита достала телефон, записную книжку и набрала номер Вероники Парусниковой. Концевич, бледный, отодвинул от себя чашку с кофе и весь обратился в слух.

– Вероника? Доброе утро. Меня зовут Рита. Мы виделись с вами в ресторане, я – жена следователя. Вот и хорошо, что узнали. Мы не могли бы встретиться в кафе «Восток-Запад», что напротив детского театра? Через час сможете? Вот и отлично. Нет, ничего особенного не случилось, просто надо задать вам пару вопросов. До встречи.

Рита отключила телефон.

– Ну вот, собственно, и все.

– Я поеду с вами и сяду где-нибудь поодаль, чтобы она меня сначала не заметила. А потом, в зависимости от результата вашей встречи, я или подойду к ней, или нет, договорились?

Он боялся этой встречи. Вот только непонятно было, чего он боится больше – что Вероника окажется Вероникой, и ему не перед кем будет просить прощения, или же что эта загадочная женщина окажется Верой, его женой? Как в этом случае он поведет себя? Не сойдет ли с ума?

В отличие от ресторанной Вероники, утренняя Вероника Парусникова выглядела посвежевшей и веселой. На ней был светлый плащ, светлые туфли, и помада ее была на тон бледнее, чем тогда, в их первую встречу.

– Доброе утро, Рита. Хочу перед вами извиниться за тот разговор. Не знаю, что на меня нашло, я вела себя грубо. Понимаете, не очень-то приятно было выслушивать, что ты похожа на какую-то там покойницу. Но позже, уже дома, я вдруг представила, какие же чувства испытывает тот человек, жена которого умерла. Словом, задавайте вопросы и давайте уже расставим все точки над «i». Я готова доказать вам, что не имею к вашей истории никакого отношения.

Концевич пришел в кафе раньше Риты и занял наблюдательную позицию на противоположной, «восточной» стороне зала. Как в шпионский фильмах или фильмах про разведчиков, он прикрылся газетой. Перед ним стояла чашка с нетронутым кофе.

Подошла официантка, Рита заказала кофе и клин фирменного торта «Захер». Когда настала очередь делать заказ Веронике, та сказала:

– То же самое, только, пожалуйста, принесите лимону.

Даже Рита дернулась так, словно ее ударили током. Она слегка повернула голову и увидела глаза Концевича над верхней кромкой газеты. Он не мог слышать, что сказала Вероника. Он ждал, что принесет официантка.

И тогда Рита, чтобы Концевич все понял, крикнула вдогонку официантке:

– И мне тоже лимон.

Концевич опустил газету.

– Ну, что же вы, задавайте свои вопросы. – Вероника улыбнулась, откинулась на спинку стула. – Жаль, что я не писательница, непременно написала бы что-нибудь в этом духе.

Принесли два маленьких блюдца с нарезанным лимоном. Концевич встал и решительно подошел к столику. Сел рядом с Вероникой, у которой от удивления вытянулось лицо.

– Рита, пожалуйста, – охрипшим от волнения голосом проговорил Концевич.

Рита, пробормотав извинения, быстро вышла из-за стола и направилась к выходу. Последнее, что она услышала:

– Вера… Верочка… ты прости меня…

Мира приехала в Отрадное неожиданно, без предупреждения, и, судя по ее виду, нетрудно было догадаться, что она чем-то расстроена. Она была одна, без Даши.

Рита, впустив ее в дом, мокрую, с дождя, принялась раздевать.

– Ну что же ты без машины? На автобусе?

– У меня машина сломалась, – чуть не плача, проговорила Мира. Под курткой на ней был теплый свитер и брюки.

– Мира, что случилось? Почему ты плачешь? Что-нибудь с Дашенькой?

– Нет, с ней все в порядке.

– С Димой?

– Да нет же! Со мной! Вернее, с тобой! Почему ты бросила меня? Не звонишь, ничего не рассказываешь? Почему ты звонишь мне только тогда, когда тебе нужна моя помощь? Неужели я не имею права на большее? Ведь вы с Марком раскрутили такое дело?! А я? Выходит, я не твоя подруга, а так, не пришей кобыле хвост.

– Какой еще хвост, что с тобой? Я ничего не понимаю! Ладно, проходи, объяснишь все толком. Мы с Фабиолой пельмени лепим.

В кухне было тепло, за большим столом сидела маленькая девочка, перепачканная мукой. Даже золотые локоны побелели.

– Лепим… пельмени… – сказала она, улыбаясь Мире. – А где Даша?

– Даша дома. С папой. Он футбол смотрит, а Даша… она тоже смотрит. Ладно, я сейчас руки вымою и тоже к вам присоединюсь.

Рита отложила из большой миски фарш в тарелку и придвинула ее поближе к Мире:

– Давай, рассказывай.

– Нет, она еще смеется! Это я должна тебе рассказывать? – воскликнула Мира.

– Ты обиделась на меня… конечно. Я виновата. Понимаешь, когда все заканчивается и все встает наконец на свои места, мне вдруг становится так скучно и тоскливо, что, кажется, эта история вообще никому не интересна.

– Дима сказал, что ты нашла телефон этой женщины. И что с этого момента расследование пошло быстрее.

– Мира, хочешь немного вина? Мама сделала, из малины? Заодно и согреешься…

Мира улыбнулась.

– Ладно, давай… мировую. Ох, Рита, знаешь, иногда я тебе так завидую, что у тебя такой муж. Что он всегда в гуще событий, что он такой серьезный, ответственный.

– Мира, у него очень опасная и трудная работа.

– Ты еще песню про него спой: «Наша служба и опасна и трудна…»

Рита разлила в два фужера малиновое вино.

– Вот Марк мне никогда не верит, считает, что я фантазерка, что вечно придумываю что-то. Иногда он бывает прав, конечно, как и в этот раз, с этим землетрясением…

– Рита, рассказывай все с самого начала! Ведь эти две истории связаны? Я имею в виду появление Вероники и убийство Ларисы?

– Это как посмотреть. Хорошо. Начну все с самого начала. Вернее, с середины, с того момента, как Веру Концевич начал преследовать маньяк. Да, действительно, это был Алексей Веткин, охранник из школы. Увидев однажды Веру, он, если можно так выразиться, влюбился в нее. Понравилась она ему, он стал наблюдать за ней. Тоже мне, нашел себе занятие, охранник! Он никогда не лежал в психушке, не лечился, хотя мать знала, что он не в себе, знала, что иногда он ведет себя странно… Обо всем этом мы узнали потом от нее. Думаю, что и она виновата в том, что в свое время не показала сына психиатру.