Анна Данилова - Самый близкий демон

Еще он жалел, что рассказал Рите о деньгах. Теперь родители Виолетты будут считать себя обязанными вернуть ему долг. Надо будет не откладывая, завтра же утром позвонить им и предупредить о том, что эти деньги он Виолетте не одалживал, а подарил, ведь это же и так понятно… Но поиграть в порядочность и честность – они не откажут себе в этом удовольствии, тем более что отлично знают, какова будет его реакция – на их реакцию.

Он уже задремал, когда в дверь позвонили. Какое-то нехорошее, тошнотворное чувство заставило его подняться с кровати и спросить себя: стоит ли подходить к двери в столь поздний час – светящийся циферблат японских часов, лежащих на ночном столике, показывал половину второго ночи. Но звонок был настойчивым, дерзким… Леня набросил на плечи халат и медленно, словно через силу, двинулся в переднюю…

Остановился перед дверью, взглянул в глазок и, облегченно вздохнув, распахнул дверь:

– Входи…

Рита кормила Садовникова завтраком. На столе стояла ваза с розами, в чашках дымился кофе, в распахнутое окно врывался свежий, влажный после дождя воздух, пели птицы…

– Если бы я умела хорошо рисовать, то непременно написала бы это утро, и все, кто увидел бы эту картину, почувствовали бы аромат роз и кофе…

– А еще – твоих духов. – Марк положил руку на ее ладонь, взял за кисть и поднес ее пальцы к губам. – Рита, поверь мне, я еще никогда не был так счастлив…

Рита, в наброшенной на плечи мужской рубашке, поцеловала его в бледную после бритья щеку:

– Ты мне кое-что обещал ночью…

– Что именно: остров в океане? Звезду с неба?

– Марк, это пошло. Ты обещал назвать мне фамилии людей, которые сдавали кровь до Аллы Николаевны Федоровой и после Маркеловой Анны Андреевны…

– Ну и что ты с ними будешь делать? Я же сказал тебе, что сам лично займусь этой медсестрой…

– Знаешь что, Марк, я вот тут подумала и вот к какому выводу пришла… Представила себя этой медсестрой! Вот я вляпалась в эту дурацкую историю с кровью, получила какие-то деньги, и теперь эта авантюра вот-вот вскроется, этими подменами заинтересовались уже и в прокуратуре… Как ты думаешь, что я сделаю?

– Все расскажешь?

– Ничего подобного! Я просто-напросто возьму отпуск и куда-нибудь уеду. Ведь в этом ничего преступного нет? Чтобы не связываться с теми, кто заплатил мне деньги, и чтобы не подвергать себя допросам со стороны работников прокуратуры (а я знаю, что эта контора мелочами не занимается), я предпочту скрыться, выждать время… Конечно! Я сломаю голову, думая – зачем это кому-то понадобилось подменять пробирки с кровью, и вряд ли додумаюсь до того, что преступник или преступница использовали эту кровь, чтобы подставить кого-то вместо себя, чтобы сотворить неопровержимую улику…

– Рита, тебе самой не скучно с самого утра, в такую рань, думать об убийстве?

– Да нет же! Мне нравится копаться в этом деле, строить предположения, выстраивать ход расследования… К тому же я и сама от себя не ожидала, что смогу вот так легко входить в контакт с совершенно незнакомыми мне людьми… Так что я очень тебя прошу, Марк: узнай фамилии этих людей, и я попытаюсь встретиться с ними и расспросить их о Виолетте… Судя по вашим рассказам, Виолетта была яркой, красивой молодой женщиной…

– У меня есть ее фото, можешь взять с собой, – смилостивился Марк.

– Ура! – Рита подарила ему еще один волнующий поцелуй. – И ты молчал?

– Так ты не спрашивала…

– Так вот. Я сужу по себе. В поликлинике, когда сдаешь анализы, как правило, всегда очередь… Будем надеяться, что это, хотя бы в малой степени, распространяется и на частную клинику… Так вот, люди в этой очереди от нечего делать рассматривают друг друга, иногда даже разговаривают… Может, повезет, и мне скажут, что в тот день, в день убийства, сдавала кровь и девушка с фотографии? И, главное, с кем она была? С кем разговаривала? Как выглядела та, другая женщина… И, если все пройдет гладко, свидетели смогут помочь вашим профессионалам составить фоторобот…

– Хорошо, действуй… Но учти, что никакой ксивы я тебе дать не смогу, понимаешь?

– Да мне ничего и не понадобится. Главное, я буду чувствовать твою психологическую поддержку… И вообще, Марк, я так старалась, работала с Селезневой, выяснила, что она не склонна ко лжи и что она не покрывала Крупина, но вы его так и не отпустили. Почему?

– Как? Разве я тебе не сказал? Крупина отпустили вчера вечером под подписку о невыезде, – улыбнулся Марк, намазывая на гренку масло. – Рита, все, спасибо, мне пора…

Рита проводила Марка, вернулась в кухню, перемыла посуду, села за стол и уставилась на букет. Розы распустились и благоухали. Она вспомнила смущенное лицо Марка в тот момент, когда он дарил ей кольцо… Как это мило! Они поклялись никогда не бросать друг друга и пытаться до последнего понять и простить… Клятвы… Никогда прежде она не обращала на них внимания, теперь же каждое слово, произнесенное Марком, имело особую ценность.

Рита надела простое полотняное платье, украшенное лентами и кружевами по низу юбки, коралловые бусы; подняла, открыв затылок, волосы, брызнула на себя духами и, подхватив плетеную легкую сумку, вышла из дома. В машине переобулась в спортивные тапочки, поправила зеркало заднего вида и тронулась в сторону Астраханского бульвара. Она ехала медленно, наслаждаясь ездой и ярким в это солнечное влажное утро городским пейзажем: деревья с зеленой, промытой дождем листвой, сверкающие витрины магазинов, нарядно, по-летнему одетые и куда-то спешащие прохожие, чистые машины, веселые светофоры, трепещущие на легком ветерке тенты летних кафе с плетеными стульями и накрытыми для посетителей столами – яркие скатерти, вазочки с цветами, салфетки… Город жил утренней, бодрой и полной сил жизнью…

Марк позвонил ей, когда она, выйдя из машины в ожидании этого звонка, пила кофе в одном из кафе.

– Записывай, Шерлок Холмс: Конобеева Валентина Петровна, улица Марины Расковой, дом пятнадцать, квартира двадцать семь… Христенко Валерия Владимировна, улица Пушкина…

– Марк, я тебя люблю! – Она поцеловала трубку, допила кофе, расплатилась и побежала к машине…

Конобеева Валентина Петровна как раз запирала свою квартиру, когда Рита вышла из лифта. Искусственная блондинка лет пятидесяти, ухоженная, в светлом открытом платье и с сигаретой в зубах, она поправляла на шее розовый газовый шарфик, как вдруг услышала:

– Вы – Валентина Петровна Конобеева?

– Я… А в чем дело? – Лицо ее почему-то показалось Рите испуганным. – Вы кто и откуда?

– Да вы не нервничайте так… У меня к вам пара вопросов. Дело в том, что несколько дней тому назад моя племянница сдавала кровь на анализ. Она была со своей подругой, и кровь они сдавали вместе… Но с какой именно подругой, она мне не говорит… На это есть свои причины… Понимаете, это сложное семейное дело, связанное с одним молодым человеком…