Анна Данилова - Самый близкий демон

– Что вам от меня надо? – довольно-таки грубо спросила Конобеева, осматривая Риту оценивающим взглядом начавшей стареть женщины.

– Вы не могли бы вспомнить, как выглядела женщина, которая находилась в это время в поликлинике на улице Лермонтова?.. Она была с моей племянницей, вот ее фотография…

– А как вы узнали, что я сдавала кровь? – Конобеева подозрительно взглянула на Риту.

– Спросила в поликлинике…

– И что же, вам там и адрес дали? Небось вы заплатили? – Она сощурила свои по-лисьи подведенные глаза и ухмыльнулась. – Где ваша фотография?

Рита протянула ей фотографию Виолетты. Конобеева несколько минут рассматривала снимок, после чего молча достала из сумки связку ключей:

– Зайдите, мне есть что вам рассказать…

Рита не поверила своим ушам: сработало! Если эта женщина узнала Виолетту, значит, ее, Ритино, предположение, что кровь Крупиной была украдена из поликлиники для того, чтобы использовать против Валерия Крупина, верное! Вот и получается, что она своими действиями, причем как бы шутя, с единственной целью быть поближе к Марку, спасла человека от тюрьмы!

Конобеева быстрым шагом прошла в свою пахнущую кислой капустой квартиру, увлекая за собой Риту, усадила ее за стол, быстрым, отточенным движением вынула изо рта погасшую сигарету и раздавила ее в чистой стеклянной пепельнице. Прокашлялась.

– Хотите чаю? Я утром заваривала…

Рита отказалась.

– Валентина Петровна, расскажите мне, что вам известно об этой девушке…

– О вашей племяннице-то? – Тетка буквально впилась взглядом в фотографию. – Красотка, какую поискать! Но я сразу почувствовала, что она чего-то боится… Возможно, она была больна, раз пришла сдавать кровь, или у нее просто было плохое настроение. Она на самом деле была с подругой, с девицей «оторви и выброси». Но эта, вторая, так заботилась о вашей племяннице, что-то шептала ей на ухо, словно успокаивала.

– Как она выглядела?

– Высокая, худая и плоская, как доска. Но я сразу заметила, что здесь дело не чистое… Нехорошее лицо было у этой, второй… Понимаете, я ждала своей очереди, я же перед вашей племянницей была, ждала и представляла себе – кто эти девушки, в каких они отношениях, из каких семей, чем занимаются?.. Это у меня развлечение такое, я давно изучаю людей… Думаю, мне надо было стать профессиональным психологом, а я вот в магазине рыбном работаю… Кстати, от меня не пахнет рыбой? Я ведь каждый вечер лимоном руки протираю, вы не представляете себе, сколько я лимонов перевожу, сколько денег на них трачу…

– Вы сразу ушли, после того как кровь сдали?

– Нет, мне потом надо было еще одно обследование пройти, а кабинет находится неподалеку от лаборатории, где сдают кровь… И я видела. Я все видела!

– Что вы видели?

– Ваша племянница вышла из кабинета и села на стульчик – ждать, пока возьмут кровь у ее подруги…

– Не понимаю, что вас так удивило…

– Та, другая, ее подруга, – продолжила Конобеева зловещим тоном, – вышла из кабинета вся красная… И знаете, что я сразу подумала? Что та, вторая, которая вас интересует, – любовница мужа вашей племянницы… И что они обе пришли сдавать кровь на СПИД или на какой-нибудь сифилис… Вот такую историю я себе придумала, пока ждала своей очереди… Скажите, я угадала?

– Да, почти… Спасибо вам большое. А теперь послушайте меня… Я обманула вас! И девушка на снимке – не моя племянница. Я никогда не была с ней знакома… Так вот. Ее убили. В парке несколько дней тому назад, ночью…

– А… В парке?! Я… слышала об этом! Неужели убили вот эту девушку? – И Конобеева буквально вырвала из Ритиных рук снимок. – За что? Кто?!

– Я работаю в прокуратуре помощником следователя. Так вот, по подозрению в убийстве арестовали мужа Виолетты – так зовут эту девушку. И хотя у него есть алиби, его все равно задержали… И знаете почему? Да потому, что рукава его куртки были в крови жены… Ее же убили камнем по голове… Вот я и подумала…

– Что его могли подставить… Какая же вы умная… Ну, точно!

– И та девушка, что была с Виолеттой в поликлинике, скорее всего, заставила ее сдать эту кровь, внушив – у нее какая-то болезнь или, как вы сказали, подозрение на венерическое заболевание… А потом она подменила пробирки…

– А зачем же вы мне это все рассказываете? – шепотом спросила Валентина Петровна, искренне расположившись к Рите.

– Да затем, что мне нужна будет ваша помощь. Вы не смогли бы помочь нам составить фоторобот? Вы знаете, что это такое?

– Да не в лесу же я росла! Конечно, помогу… У меня прямо сейчас есть свободное время… Я же посменно работаю, а сегодня у меня – выходной! Надо же, убили, такую молодую…

– Вы подождите, я позвоню следователю и скажу, что вы готовы дать свидетельские показания и описать внешность спутницы Крупиной…

– Крупиной?

– Виолетта Крупина, так звали эту девушку.

– Ну и страсть вы мне рассказали… Может, по сто грамм? За упокой ее души?

– Нет… Спасибо…

– А муж ее так и сидит?

– Нет, его вчера отпустили, – сказала Рита не без гордости.

Рита набрала номер Марка, радуясь результатам своей работы, своей интуиции. Но телефон оказался занятым. Она несколько раз повторила набор и только с пятой попытки услышала сухой и словно незнакомый голос:

– Да, Рита, я слушаю тебя… Как дела?

– Марк, что с тобой, что с твоим голосом? Случилось что-то? – Где-то под ребрами возникло неприятное ощущение.

– Рита, ты можешь подъехать к дому Перевалова?

– Ты сейчас там? Конечно, без проблем… Отлично, – заливалась она, – заодно я расскажу тебе кое-что очень важное, ты будешь удивлен… Марк, ты слышишь меня? Я могу взять с собой важного свидетеля! Ее зовут Конобеева Валентина Петровна. Она поможет нам составить фоторобот преступницы!!!

– Рита, Леня погиб… Выбросился из окна. Приезжай одна, а этой женщине скажи, чтобы она приехала в прокуратуру к четырем часам и нашла Шишкина Андрея Васильевича, он – наш специалист по части фотороботов… Я ему сейчас позвоню…

Рита отключила телефон. Подняла взгляд на раскрасневшуюся от волнения Конобееву. Какая же вульгарная, отвратительная тетка! Волосы не прокрашены, зубы желтые, глаза подведены неровно, кожа на ногах почти черная, в синих выпуклых жилах… И пахнет от нее дешевыми духами, кислой капустой и еще… рыбой… Никакие лимоны ей уже не помогут…

Она не помнила, как объясняла Конобеевой, куда ей подъехать и кого спросить. В голове был только Леня. Как это – погиб?! Как это – выбросился из окна?! Неужели ему было так худо, так тяжело, что он не захотел больше жить? И не она ли виновата в том, что он так и не нашел в ней поддержки, что не сумел выговориться, излить свою боль?…

В машине она, оставшись одна, разрыдалась. Она представляла себе Леню, лежащего лицом вниз на траве возле дома, с разбитой головой – на белых седых волосах запеклась кровь… Значит, у него разбито лицо… Интересно, Михаэль уже знает о его смерти? Ведь у Лени в квартире ее работы… О чем она думает? Как можно сейчас думать о Михаэле, о картинах? Леня, такой добрый, сердечный человек, романтик… Рита только сейчас вспомнила, что у Перевалова были жены, кажется, две, и дети, и внуки, что он сделал для них так много и распорядился своим богатством так щедро, что они оставили его наконец в покое. Он сполна заплатил за свою свободу и последние годы жил совершенно один. Она слышала, что он не раз увлекался женщинами, но всякий раз его роман заканчивался печально: обычная, отдающая пошлостью и нафталином история – их интересовали только его деньги… И вдруг – совсем юная женщина, Виолетта, которой нужен был он сам, пусть не в качестве пылкого любовника, но надежного друга… И которую, кстати, не интересовали его деньги. Что же случилось с ним такого в эту ночь, что подтолкнуло его к окну?.. Нет, этого не может быть!.. Она сейчас приедет к нему, позвонит в дверь, и он распахнет ее, его лицо засветится радостью, теплые губы коснутся ее виска, он прижмет ее к себе большими уютными руками и скажет что-то щемяще-ласковое, что придаст ей силы забыть наваждение, связанное со звонком Марка. Да не может быть такого, чтобы он уже не дышал, не жил, не думал о своей погибшей девочке…