Анна Данилова - Услуги особого рода

Дина вышла из спальни с девочкой на руках.

– Аня… давай ее развернем, посмотрим… Что-то уж очень крепко она спит. И пахнет от нее как-то странно…

Они уложили ребенка на диван, распеленали. Девочка была крошечная, розовенькая. Рана на пуповине подсохла, но повязку, видимо, не решились трогать.

– От нее пахнет медом, – сказала Анна. – Видишь, у нее и губы-то блестят, в меду… Это чтобы она крепче спала…

– Но ведь ей же еще ничего этого нельзя! – вскричала Дина.

– Да разве теперь это имеет значение? Главное, что это она… Смотри… бирки… Что там написано?

– Казарина… Господи, да что же это такое? Где ты ее нашла, Аня?

И Анна рассказала Дине о звонке. О том, какую ответственность ей пришлось взять на себя, чтобы, рискуя всем, все же дать возможность неизвестному парню вернуть девочку.

В складках одеяла Дина нашла смятые стодолларовые купюры – пять штук.

– А это еще что? Зачем? Зачем мне эти деньги? Кто-то решил откупиться этим?

– Да нет. Это скорее просьба не обращаться в милицию. Не думаю, что человек, вложивший сюда эти деньги, имеет непосредственное отношение к твоей беде. Скорее всего он просто оказался впутан в это дело и теперь хочет хоть как-то помочь тебе… Я думаю, что он скоро позвонит… Я пообещала ему, что не обращусь в милицию. Но я говорила от твоего имени, поэтому, прошу тебя, давай все забудем… Забирай свою девочку и лети с ней в Австралию, к родителям. Хорошо, если Герман согласится сопровождать тебя… А мне теперь пора домой. Что-то я в последнее время редко там бываю… Дай-ка я подержу твою девочку… Тем более что она просыпается…

Девочка, крохотная, смешно зевнула, растягивая свои нежные тонкие губки и показывая горлышко, после чего, не открывая глаз, заплакала. Да так жалобно, что Анна прослезилась.

– Пойду в магазин, куплю детского питания… А ты пока попробуй дать ей грудь. Вдруг молоко вернется… Хотя навряд ли… Еще надо купить бутылочки в аптеке… соску, памперсы… Господи, я же ничего не знаю, ничего не умею… А завтра обязательно вызови участкового врача. Пусть посмотрит девочку. Если спросит, почему тебя до сих пор не было, скажешь, что болела, что были осложнения… Словом, придумаешь что-нибудь…

– Аня! Ты хотя бы представляешь, что ты сделала для меня? Гера, не отпускай ее… Сходите вместе в магазин и возвращайтесь вместе. Ты же снова унесешься куда-нибудь в Анну-Успенку…

– Куда? – Анна остановилась на пороге. – Что ты сказала? Анна-Успенка? А что ты помнишь об этом?

– Не знаю… Как-то само вырвалось… А что?

– Нет, я не поеду туда… сейчас… – И добавила чуть слышно: – Завтра…

…Она уезжала от Дины за полночь. Не хотела оставаться в чужой квартире. Пять раз звонил Матайтис, Дина брала трубку и говорила, что Анны нет, что она уехала к себе домой.

Дома ее ждал сюрприз: сообщение на автоответчике от Григория.

«Анечка, я скучаю. Был у тебя сегодня в три, затем заезжал в пять. Сейчас я дома. Жду тебя или хотя бы твоего звонка».

Не успела она прослушать, как в дверь позвонили. Это была Ирина.

– Твой бывший был, – сказала она, закатывая глаза к потолку. – Одет с иголочки. Словно в загс с тобой снова собрался. Он уехал – явился твой красавчик. Позвонил в дверь, постоял, подождал и тоже отчалил. Потом снова Гриша… Где тебя, мать, носит?

– Сама не знаю где… Проходи, Ир… Выпить хочешь?

– Если только самую малость. Хочешь, я принесу тебе салат? Одной есть скучно…

– Неси.

Вот она, моя настоящая жизнь. Я, соседка, салат и коньяк. Какие любовники, какая семья, какие дети? Все это не для меня. Это для молодых, таких, как Герман, Дина…

После трех рюмок Ирина не выдержала:

– Аня, мне с тобой поговорить надо. По душам… Все это серьезно, но я боюсь тебя, вот те крест боюсь.

– А я уже ничего не боюсь. Говори… С Гришкой переспала?

– Нет.

– Неужели глаз на Матайтиса положила?

– Это еще кто?

– Никто. Теперь уже никто.

– У меня Миша твой был… – сказала Ирина и отодвинула от себя тарелку.

– И что? Мне-то что до него?

– А то, что я змеюка подколодная… Мы же давно с ним… Месяца два уже будет.

– И ты знала, что он женится?

– Знала… Я все и про вас знала. Он, дурак, мне все про вас рассказывал. В подробностях…

– Свинья.

– Кто, я?

– Ир, иди лучше домой. От греха подальше…

– Презираешь, значит. Ну-ну. Сама спит со всеми подряд, а других осуждает…

– У меня нет сил на тебя… Иди, прошу тебя. И спи с кем хочешь. Только с Гришей у тебя все равно ничего не получится.

– А он мне и не нужен. Он – еврей, а мне в Израиль не надо. Мне и здесь хорошо.

– Что за язык у тебя, Ирка? Иди домой… – Она хотела сказать ей что-то грубое, отвратительное, что так соответствовало моменту, но, вспомнив про Гришу, что он ждет ее звонка, передумала. Зачем опускаться до таких вот Ир, зачем им уподобляться, если в жизни есть замечательные Дины и Германы, Гриши и Матайтисы…

Ира ушла, почему-то плача. Видимо, и роман с Михаилом не смог помочь ей справиться с одиночеством. Разве что польстил чуть-чуть ее самолюбию. Бедная Ира.

Она решила ехать к Грише. Без звонка. Насовсем. С вещами. Позвонил Максим. Как в кино.

– Слушаю, – сказала она, прижимая трубку плечом к щеке и пытаясь пролезть в узкую юбку.

– Аня, это я. Что случилось? Ты обиделась на меня? Но я действительно был занят, очень занят… У меня дел по горло. Я же следователь… Умоляю тебя, не бросай трубку… Я понимаю, что произошло. Ты что-то увидела в моей квартире. Я только могу догадываться… Но это не имеет ко мне никакого отношения…

Она бросила трубку. Значит, он все понял, этот герой-любовник Матайтис. Что ж, тем лучше. Когда снова раздался звонок, она была уже в спальне – укладывала белье в большую дорожную сумку. От выпитого коньяка кружилась голова. Она плохо соображала, что делает. Мысль о том, что шампунь и чулки она сможет забрать в любой другой день, почему-то не пришла ей в голову. В сумку полетели банки с кремом, лекарства… Гриша знает все мои морщинки, знает, что у меня гастрит, и не будет смеяться, если я перед едой приму таблетку; Гриша свой, он родной мне человек, и я обязана его поддержать в трудную минуту; у мужчин в этом возрасте проблемы, они не знают, куда себя деть; а там, там у него друзья, родственники, они помогут; и я помогу, ведь он мой муж, мы прожили с ним больше десяти лет…

С сумкой в руках она остановилась на пороге. Перед глазами стоял Максим. Сказка. Мираж. Мечта любой женщины. Красивое мужественное лицо, светлые волосы, темные брови, гладкая, как шелк, кожа на плечах, под которой перекатываются мышцы, теплые губы, запах настоящего мужчины…

Она бросилась к телефону, но вместо номера Матайтиса набрала номер такси.

– Такси? Мне срочно нужно такси… Записывайте адрес…