Анна Данилова - Японская молитва

– Она сейчас может взять трубку… Мне срочно нужна ручка… Алле? Ирина Васильевна? Добрый вечер… Извините за столь поздний звонок… Моя фамилия Оленева, может быть, вы помните меня?…

Она заикалась, запиналась, объясняя ей, кто она и что ей нужно. Когда же речь пошла о деньгах, на другом конце провода тон изменился: из капризно-сонного он стал деловым. Собакина проснулась окончательно. Лена словно увидела ее: коренастая, кривоногая, крепко сбитая тетка с бульдожьими, густо напудренными щеками, большим некрасивым ртом и рыхлым пористым серым носом; на голове – стриженые седые и очень густые волосы. И при всем этом в ней чувствовалось какое-то внутреннее обаяние. С виду мрачная и суровая, она мгновенно преображалась, когда на лице ее появлялась улыбка. Там, на вечеринке, на ней было черное вечернее платье, больше смахивающее на бесформенный блестящий мешок. Однако на шее сверкало золотом и брильянтами колье. А на толстой короткой руке красовался широкий, матового золота массивный браслет. Увидев ее еще тогда, сто лет тому назад, Лена подумала, что если когда-нибудь влипнет в какую-нибудь историю, то обратится только к Собакиной. И вот теперь она говорила с ней по телефону и просила о помощи.

– Моя подруга, ее зовут Оля, принесет вам все мои деньги. Скажу сразу – там всего девять тысяч долларов. Больше у меня нет. Вы согласны вылететь завтра в Адлер?

Собакина коротко бросила: «Да».

– Я сейчас продиктую вам номера телефонов людей, которые ведут мое дело… – Она посмотрела на стоящего рядом с ней Олега: – Ну же?

Медведкин позвал Велькина, и Лена, уже захлебываясь слезами, начала диктовать их номера телефонов, затем дала свой.

– Можно, я вам перезвоню, чтобы узнать, привезла вам Оля деньги или нет?

Собакина снова бросила: «Да, разумеется» – и положила трубку.

– Олег, я забыла про свой телефон… Мне надо позвонить моей знакомой, Оле, чтобы она привезла Собакиной..

– Звони, я все слышал.

Она достала из своей сумки телефон и позвонила сначала по домашнему номеру Оли. Там сонный женский голос ответил, что Оля на работе. Тогда Лена позвонила в «Спящий мотылек» и, когда там взяли трубку, попросила Олю.

– Я слушаю, – послышался нежный голосок.

– Это я, Лена… Вернее… – она отвернулась и, стараясь говорить тише, чтобы ее никто не услышал, зашептала: – Я назвалась там, у вас, Оксаной Кузнецовой…

– Я поняла, ты – Лена Оленева, та самая девушка, что передала мне деньги, – серьезным голосом ответственного человека произнесла Оля. – Я прочитала твою записку. Что надо делать?

Лена почувствовала, как кожа ее покрывается мурашками. От этого журчащего голоса любительницы хайку она так растрогалась, что у нее перехватило дыхание.

– Оля, прошу тебя позвонить по телефону, который я сейчас продиктую… У тебя есть ручка?

– Да, минутку… Да-да, я слушаю внимательно…

– Тебе нужно позвонить Собакиной Ирине Васильевне, это адвокат. Привези ей девять тысяч долларов, остальные пятьсот оставь себе – так надо. Как только деньги будут у нее, она начнет действовать. Иначе на меня повесят убийство какой-то женщины, которую я и в глаза-то не видела…

– Ты где? – Оля говорила с ней так, как если бы они были знакомы всю жизнь.

– В Лазаревском… Меня задержали, в багажнике, оказывается, был труп… Все, больше я не могу говорить. Если все получится, постарайся перезвонить мне, телефон я тебе оставила в записке…

– Я все сделаю. Поеду прямо сейчас. Не переживай, все будет хорошо…

– Это ты придумала?

– Нет, это Басё. Пока?

– Пока…

Она машинально спрятала телефон в карман.

– Спасибо. Теперь мне остается только ждать.

Ночь она провела в «обезьяннике» – в камере для задержанных местного отделения милиции. Олег, одолжив у хозяйки пансиона термос с горячим чаем и попросив приготовить бутерброды, привез все это Лене и, пожелав спокойной ночи, уехал. Она понимала, что должна быть ему благодарна за все, что он за такой короткий срок успел сделать для нее, но по-прежнему предпочитала хранить молчание, тем самым давая ему понять, что она не доверяет даже ему. Но почему она должна доверять какому-то парню, который якобы случайно возник у них на пути, а потом оказался, как она позже выяснила, следователем прокуратуры? Зачем он приехал в Лазаревское? Ведь он ей тоже ничего не рассказал, даже не сообщил, кто та мертвая женщина, которую она возила в своей машине. Все молчали, словно ждали, кто заговорит первым. Но почему должна говорить она? Да если она только заикнется об амнезии, ее тут же поднимут на смех. Кто ей поверит? То она ждала непонятно зачем Тахирова в «Спящем мотыльке», то ей один за другим вручили пакеты с большими деньгами, то она встретила девушку, представившуюся еще одной любовницей Тахирова, которая рассказала ей о том, что это, оказывается, она, Лена Оленева, убила своего любовника… А если в конце она добавит, что в сумке Нины оказался паспорт на имя Милы Белоус… И вот тогда, когда она вспомнила о том, что сумка Нины-Милы была в ее машине, а значит, автоматически перешла в руки прокуратуры, ей стало нехорошо… Как она объяснит им, откуда у нее эта сумка? И поверят ли они ей, если она расскажет им о том, что Нина в конечном итоге оказалась той самой Белоус, которая была женой Тахирова… Собакина. Вот единственный человек, которому она сможет рассказать все с самого начала … Но все ли? Если рассказывать все с самого начала, то придется объяснять, зачем ей понадобилось встречаться с Тахировым за городом, в «Спящем мотыльке». Конечно, можно придумать байку о том, что у них там назначено было романтическое свидание. Собакина это проглотит, не поперхнется. Но, спрашивается, как она объяснит, зачем взяла пакет с деньгами? Вот так открытым текстом признаться в том, что попросту украла эти деньги? Но разве это кража? Просто кто-то что-то спутал, и эти деньги оказались у нее по ошибке. Мало найдется людей, которые при похожих обстоятельствах откажутся от денег, что сами пришли в руки. Да тем более если у тебя нет денег, когда ты, по сути, нищая. А что, если придумать, будто бы она восприняла этот пакет с деньгами как подарок Тахирова? Но ведь, помимо денег, в пакете было и письмо. Именно с писем все и началось. Нина – о ней она узнала тоже из писем. Тогда что же делать? Чтобы не запутаться, придется сознаться Собакиной во всем, ничего не утаивая, кроме предполагаемой поездки в Синенькие… Значит, надо сказать, что это от Нины она узнала о том, что убила Тахирова… Труп. Стоп. Почему на женщине, которую обнаружили в ее багажнике, одежда Тахирова? Или такую одежду носят по всей стране, и ей только показалось, что это его зеленые брюки и пестрая рубашка? В принципе, она видела такие брюки и рубашки и на других мужчинах в том же Лазаревском, на набережной. Получалось, что Олега пригласили чуть ли не для того, чтобы он опознал эту мертвую женщину. И он, глянув на нее, молча кивнул. Он и тот парень в джинсах со смешной фамилией Велькин поняли, похоже, друг друга без слов. Значит, Олег знал эту женщину. Но если вспомнить, что он с самого утра отирался возле особняка Белоус…