Анна Данилова - Яд Фаберже

Получалось, что никто не любил Эдит. Она всех раздражала, она никому не нравилась, но тем не менее она до сих пор была с Арчи. Как же так?

Но я отвлеклась. Реджи мне нужен был сейчас для другого.

– Послушайте, Реджи… Вы знаете об Арчи многое, вам известно, что у него три садовника?

Реджи удивленно вскинул брови:

– Три? Насколько мне известно, у него только один садовник, паренек, сын Джейн, его зовут, кажется, Фред. Ну да, Фред Вули.

– Но когда я приехала в Гринвуд в первый раз, ворота нам открывал мужчина, такой голубоглазый, симпатичный…

– Возможно, это был их бывший садовник, Салливан. Он приходит иногда, чтобы заменить приболевшего Фреда. Но почему вас так заинтересовали садовники, и где же третий?

– Не третий, а третья… садовница. Джейн!

– Милейшее существо. Она помогает Фреду. Кроме того, она просто помешана на цветах. У нее есть маленький домик, маленький сад, но какой! Вот уж поистине где может проявиться любовь женщины к своим растениям. У Джейн зеленые руки, слышали такое выражение? Все, к чему бы ни прикасались ее огрубевшие от работы руки, начинает цвести и плодоносить… Но почему вас заинтересовала эта Джейн?

– Она здорова? – уклонилась я от прямого ответа, желая узнать всю правду о психическом состоянии женщины, так сильно напугавшей меня своими посланиями и той сценой, которая произошла в саду, когда Джейн держала в руках невидимую лопату.

– Понятия не имею. А что? Почему вы обеспокоены ее здоровьем?

Мне вдруг стало стыдно за свое поведение. А что, если Джейн всерьез хотела предупредить о грозящей мне опасности, а я сейчас, напоив Реджи, пытаюсь выяснить, не спятила ли она. К тому же хотя я и не знала английского, но уж имя «Арчи» я не могла не разобрать в потоке ее слов. Получалось, что опасность для меня исходила именно от Арчи, от человека, мечтающего быть моим отцом. А Реджи – его лучший друг. Не совершаю ли я ошибку, вообще упоминая имя Джейн?

– Они подруги с Мардж? – перевела я разговор в несколько иную плоскость.

– Да, они подруги. Я встретил их однажды в одной кондитерской в центре Лондона. Кумушки пили чай, ели пирожные и весело хохотали. Знаете, я даже позавидовал им… Мужчины многое не добирают в этой жизни. Иногда мне кажется, что надо жить проще, меньше играть…

Я поняла его. Ведь мужчины считают женщин существами низшего порядка. Другое дело, что не все высказывают это вслух. Женщины в представлении большинства мужчин – существа примитивные, глупые, алчные, живущие физиологией, в то время как мужчины повелевают миром. Хотя как обстоит все на самом деле, сказать трудно: не существует третьего пола, которому позволено было бы судить о женщинах и мужчинах объективно. Реджи, как мне показалось, хотел сказать, что и мужчины и женщины во многом очень похожи, разве что женщины ведут себя более естественно, в то время как мужчины вынуждены постоянно играть в великих.

Вернулся Арчи.

– Извини, Лора, но так удачно, что я встретил своего знакомого, я не знал, что он уже в Лондоне… Я хочу купить у него одну вещицу… Вот только в цене пока не сошлись. Зато я предложил ему уникальный браслет… Завтра, если хочешь, мы поедем вместе в один из моих магазинов, и ты своими глазами увидишь, чем занимается твой отец…

Глаза его сверкали и от выпитого вина, и от удачно проведенных переговоров, и от моего присутствия, которое, похоже, доставляло ему искреннюю радость.

Однако круг замкнулся. Драгоценности. Вот что еще косвенным образом сближало нас. И я не могла не спросить себя, случайно ли все это? У меня в московской квартире хранились драгоценности, принадлежащие неизвестной мне, но, по словам Ниночки, «достойной» дамы. Предметы роскоши жгли нам руки, но мы с Ниночкой так ничего и не продали. И вдруг теперь я нахожусь в Лондоне, сижу в дорогом ресторане за одним столиком с одним из богатейших людей Лондона, с антикваром, специализирующимся на старинных ювелирных изделиях. Что это такое: рок? Быть может, Арчи уже совсем скоро спросит меня, где эти драгоценности; лицо его при этом исказится, а горло издаст урчащий, звериный рык… И он окажется оборотнем. За его спиной возникнет мрачный силуэт убийцы Мура…

Стоп! Но что, спрашивала я себя в который раз, мешало Муру забрать эти драгоценности раньше, много раньше?! И если бы он знал об их существовании, то разве позволил бы мне покинуть Москву прежде, чем получил бы драгоценности? Нет, Мур ничего о них не знал. И не знает. И Арчи тоже ничего не знает. И никто ничего не знает. Значит, это просто рок. Судьба.

– А как поживает твоя тетя?

Я подняла свою тяжелую голову. От выпитой водки не получилось ни одной минуты счастья. Только галлюцинации… Вот сейчас он спросит меня про Ниночку.

Мне стало жарко. Все. Вот и все. Нина Николаевна, драгоценности и я, наконец. Да, да… круг замкнулся.

– Вы знали ее? – заносчиво спросила я, чувствуя, что язык не слушается меня. Именно в эту секунду я не боялась никого и ничего.

– Я был с ней знаком, – вдруг услышала я и почувствовала, как ножки стула подо мной гнутся, а само сиденье становится тягуче-мягким, и вот уже я проваливаюсь куда-то, лечу с грохотом сквозь пол ресторана в преисподнюю… – Кажется, ее звали Нина Николаевна.

День, когда в Гринвуде появилась Джейн, не обещал Эдит ничего хорошего. Моросил дождь, все в доме казались вялыми, пасмурными, даже Мардж, уставшая от кухни и горячей плиты. Арчи с Реджи и Лорой, по словам кухарки, уехали в ресторан. И только Джейн, приехавшая в Гринвуд, чтобы навестить свою подружку Мардж, казалась необычайно веселой и какой-то возбужденной.

Эдит, в ожидании возвращения Вудза и от нечего делать принявшая ванну с травами и теперь ходившая по большому дому в теплом халате и с тюрбаном из полотенца на голове, заглянула на кухню и попросила Мардж дать ей яйцо и копченой селедки. Мардж ушла в кладовку за яйцами, в кухне никого больше не было. (Джейн смотрела телевизор в холле, уютно устроившись в кресле с вязанием в руках; она довольно часто приезжала в Гринвуд и ночевала в комнатке Мардж.)

На маленьком столике, рядом с корзинкой, в которую Мардж собирала требующее штопки белье, примостилась кожаная потертая сумка Джейн. Возле нее лежала круглая металлическая точилка с кучкой карандашного серпантина. Эдит, не мешкая, подошла к столу, открыла сумку и извлекла на свет толстый блокнот. Раскрыла его и увидела сделанный оранжевым карандашом, тем самым, оранжевые очистки которого лежали рядом, рисунок. Девушка с оранжевыми волосами лежит на траве, среди цветов, а рядом с ней… лопата. Джейн Вули оказалась плохой художницей, но тем не менее тот, кому предназначался этот рисунок, без труда бы определил, где, в каком именно уголке сада, лежат девушка и лопата.