Анна Данилова - Яд Фаберже

Ее мысли плавно скользнули к другой, более захватывающей теме: когда и как она убьет Мура? Она представила себе спальню в номере отеля, раскинувшегося на кровати сильного и уверенного в себе Мура. По утрам он пьет кофе. Крепкий, черный… Она уже знала, где возьмет яд.

Но события, развернувшиеся утром следующего дня, сыграли с Эдит злую шутку. Она, стараясь даже не думать о том, что дом полон посторонних людей в форме, которые явились в Гринвуд из-за убитой Джейн Вули, была потрясена тем, что Арчи попросил ее не волновать Лору и по возможности скрыть от нее этот несчастный , как он выразился, случай . Как же он любил ее! Как оберегал! Как заботился о ней! Пусть эта Лора дочь Мэй. Но какое отношение она имеет к Вудзу? Совершенно никакого. Она совершенно чужой ему человек. Значит, о ней, об Эдит, никто не позаботился. Ее подняли с постели, заставили одеться и давать показания, в то время как о нахождении в доме постороннего человека полиция так и не узнала! Почему? И за что Арчи так любит Лору? Ответ пришел сам собой: это не Лора. Это Мэй. И Эдит, уже не соображая, что она делает, и ослепленная ненавистью к воскресшей из мертвых русской, отправилась в ее комнату, чтобы рассказать о смерти Джейн Вули. И она рассказала. Она не помнила, в каких выражениях и в каком тоне. Помнила только, что на русском языке, чем сильно удивила Лору. После охов и ахов Лоры Эдит задала ей вопрос, ради которого и пришла к ней:

– Лора, скажи мне, как звали твою мать?

– Фамилия моей матери Захарова.

– Это по мужу, это фамилия ее последнего мужа, я правильно понимаю? И ты носишь эту же фамилию, потому что Захаров был твой отец… Но зачем, если ты не дочь Арчи, тебе понадобилось приезжать сюда?

– Захаров мне не отец, а отчим. Вот Арчи – это мой настоящий отец, – сказала она и вытерла ладонью выступивший пот со лба.

И тут Эдит достала фотографию, которую берегла словно специально для такого вот случая.

– Это ложь, – прошипела она, чуть ли не прожигая взглядом самозванку. – И фамилия твоей матери, которую Арчи звал не иначе как Мэй, не Захарова, а Красинская. Красинская Елена Владимировна. Ведь это она?

Это была самодельная фотография, сделанная отцом Арчи, Джеймсом Вудзом, в пору своей влюбленности в еще совсем юную Мэй, которая развлекала старика тем, что танцевала перед ним в балетной пачке. И на снимке была изображена Мэй собственной персоной. А фамилию ее Эдит услышала однажды от Арчи. Она подслушала его телефонный разговор с Мэй перед ее очередным приездом в Лондон, на аукцион. У нее было много фамилий, и одна из них запомнилась Эдит больше других. Ведь этой фамилией стала подписываться в зрелые годы одна известная русская балерина, Матильда Кшесинская. И теперь Эдит было важно узнать, как отреагирует русская самозванка на эту фамилию. Что скажет? Побледнеет или позеленеет?

– Это балерина? – спросила, вертя в руках снимок, Лора.

– Нет. Она никогда не занималась балетом. Пачку она надевала, если верить Арчи, лишь когда хотела соблазнить мужчину. У нее было красивое тело, красивые волосы, красивое лицо. Такое же, как у тебя… Ведь это ты? Это ты? Сколько тебе лет? Ведь если сорок, значит, ты и есть Мэй… – Эдит поняла, что сорвалась, что у нее нет больше сил скрывать то, что она подозревает русскую в том, что та, являясь на самом деле настоящей Мэй, выдает себя за ее дочь. – Ты вернулась, чтобы отнять у меня Арчи? Почему тогда у тебя нет морщин? Где они? Чем ты умащиваешь свою кожу, какими пользуешься бальзамами и травами, чтобы так великолепно выглядеть… Вы хотели обмануть меня, но я вас раскусила… Ты – Мэй!

И, потеряв всякий контроль над своими чувствами, забыв о мертвой Мэй, Эдит бросилась на русскую и принялась стаскивать с нее одеяло. Ей хотелось увидеть Мэй без одежды и сравнить ее тело со своим, понять, почему Арчи и все мужчины так любили Мэй и не любили Эдит.

Эдит не владела собой, когда выкрикивала ей в лицо какие-то нелепые фразы, когда пыталась ее в чем-то обвинить. Когда же Эдит поняла, что ее поведение вызывает у русской лишь недоумение, что та не может быть Мэй, неожиданно для себя она услышала:

– Эдит, я не Мэй… И если ты хочешь, чтобы я уехала отсюда, я уеду. Ты поможешь мне?

Остальное Эдит помнила плохо. Ее мозг отказывался воспринимать услышанное. Чувствуя, как сильно кружится ее голова, и боясь потерять рассудок, она быстро привела себя в порядок и вышла из комнаты. И лишь у себя, постепенно восстановив в памяти все то, что она услышала от Лоры, Эдит поняла, кто поможет ей расправиться с Муром.

Когда к ней постучался Арчи, она уже крепко и безмятежно спала.

С самого утра Юля не испытывала ничего, кроме стыда. Вместо того чтобы с первых же минут ее пребывания в Лондоне заняться делом Лоры и попытаться связаться с ней, она проводила время в объятиях Крымова. Стыдно было за то, что она, едва увидев Крымова, мужчину, который так часто обманывал ее прежде, тотчас растаяла и поверила каждому его слову. Стыдно было и за то, что, пообещав где-то внутри себя Шубину остаться верной хотя бы ему, она уже тогда солгала, потому что такие обещания может дать только совершенно безнравственная женщина: она же прекрасно знала, что не сдержит его, и обманывала, по сути, и себя, и Шубина. Еще ей было стыдно и потому, что она слишком уж легкомысленно отнеслась к предстоящей встрече с Лорой. Ей и Крымов сказал, что, прежде чем им встретиться, нужно подготовиться, все обдумать. Но вместо этого она, порывшись в гостиничных проспектах, нашла список музеев и, выбрав понравившееся ей название – Музей движущихся изображений, – позвонила по телефону, который ей дал Крымов, назначила встречу, пробормотав даже что-то про Левина.

Итак, если Лора подойдет к музею, то Юля узнает ее. Во-первых, она видела ее фотографию, во-вторых, она полагалась на свою интуицию. Ведь Лора, если верить опять же фотографии и Левину, должна быть очень красива. Если, конечно, ее специально для этой встречи не изуродуют каким-нибудь гнуснейшим париком или лохмотьями.

Она рассказала Крымову о своем звонке Лоре уже после того, как все было сделано. Крымов, пока она звонила, находился в ванной комнате и не мог слышать разговор. Когда Лора ему все сказала, Крымов побледнел:

– Но когда ты успела? К чему такая спешка?

Но она ему не ответила. Причина, конечно, была. Она не хотела, чтобы стены гостиничного номера, которые всю ночь слышали слова любви, стали свидетелями делового разговора двух любовников. Но это было ее внутреннее чувство, и объяснить вот так запросто Крымову, почему она не посоветовалась с ним и не говорила с Лорой в его присутствии, она бы не смогла. Не нашла бы слов. А так все уже было в прошлом. Лора обязательно приедет на встречу, чего бы ей это ни стоило. Она любит Левина и сделает все возможное, чтобы получить от него весточку. Если же она все-таки не приедет, значит, не может или не хочет. Но и это тоже будет результатом. Тогда надо будет поехать в Дартфорд и искать с ней встречи там. Вот тогда уже придется обращаться за помощью к Крымову.