Анна Данилова - Яд Фаберже

– Он станет реальным, как только нам удастся обезвредить Мура.

– Но я еще не рассказала тебе самого главного… – И Лора, снова плача, рассказала Юле о том, как этим утром она призналась во всем Эдит. – Мне показалось, что только она может помочь мне сбежать от Мура…

Юля слегка повернула голову и встретилась взглядом с Крымовым. Его лицо было задумчивым и немного грустным. О чем он думал? О том, что вот сейчас, когда нашлась Лора, Юля вернется с ней в Москву, к Шубину, и ночной разговор останется одним разговором. Или же он вспоминал другую женщину? Какую-нибудь француженку или итальянку? Испанку или японку? Какой жизнью до сегодняшнего дня жил Крымов? Кого любил или кто любил его? Кто последние дни перед тем, как они встретились в Лондоне, спал у него на плече и целовал его губы? Как выглядела эта женщина, сколько ей лет, какого цвета ее волосы, глаза?..

– Подожди минутку, – сказала Юля Лоре и подошла к столику, за которым сидел Крымов.

– Женя… Нам надо срочно найти Эдит Чефлин, вернее даже, не ее, а ту квартиру или тот отель, где она встречается с Муром. Пойдем, я познакомлю тебя с Лорой…

– Знаешь, – прервал ее Крымов, – мне кажется, что я был знаком с ее матерью… Ее звали случайно не Марией?

Лора опаздывала уже на четверть часа. Мур поджидал ее в лесу, сидя в машине. Была среда, Лора не могла не прийти. Бежать ей все равно было некуда. Она так парализована страхом, что сделает все, что он от нее потребует. Другое дело, не обманулся ли он относительно самого Вудза и размеров его состояния? Ведь только со слов Мэй он знал, что Вудзы очень богаты. Но точную цифру ему никто назвать не мог. И он боялся больше всего, что даже если все получится и Вудз будет мертв, а Лора унаследует все его состояние, то не окажется ли эта сумма смехотворной и недостойной всех усилий Мура. Мур знал, что у Вудза несколько антикварных магазинов, две или три квартиры в Лондоне, которые он сдает внаем, где-то в пригороде тоже есть недвижимость, но хватит ли всего этого Муру, чтобы жить спокойно и не заботиться о деньгах хотя бы несколько лет?

Еще один вопрос волновал его: как поступить с Лорой? Отпустить или… Он убивал многих женщин, но знал, что не может убить Мэй. А если Лора так сильно напоминает ему Мэй, то поднимется ли у него рука на нее? И не оставить ли ее при себе ради удовольствия видеть перед собой точную копию Мэй? Кроме того, если она сделает все так, как он скажет, и все состояние передаст в его руки, так не проще ли сделать ее тем доверенным лицом, которое будет контролировать работу всех магазинов и следить за денежными поступлениями?

Мур почувствовал, что при мысли о Лоре у него в душе возникает нечто, похожее на нежность. Он даже улыбнулся, вспомнив ее лицо, испуганные глаза, дрожащие руки, с которых капала кровь Наташи Лунник… Только так и можно приручать таких вот женщин, как она или Мэй…

Послышался шорох, и между стволами деревьев в самой глубине леса промелькнуло что-то светлое. Мур вышел из машины и двинулся навстречу. Он увидел платье Лоры и окончательно расслабился. Мысленно он сорвал с нее платье и сразу почувствовал возбуждение. И это несмотря на то, что Лора была плохая любовница. Она в отличие от Наташи или даже от старающейся ему понравиться Эдит в момент близости вела себя естественно: она отворачивала от него свое лицо, а тело ее было зажато так, как бывает у женщин, которые знают, что сейчас их будут насиловать. Она ненавидела его, она не испытывала к нему ничего, кроме страха и презрения. Быть может, именно этим она и возбуждала его?

– Лора? Это ты? Наконец-то! А я уж думал, что ты не придешь… Где ты так задержалась? Или в доме нет часов?

Лора вместо ответа сделала еще несколько шагов вперед, и, когда Мур увидел ее лицо, он вдруг почувствовал, как дыхание его остановилось.

Перед ним стояла Эдит в платье Лоры.

Мур мотнул головой, прогоняя видение, но Эдит не исчезла, она продолжала смотреть на него каким-то помутненным взглядом. Потом он увидел большое охотничье ружье, и все. Прогремел выстрел, и Мур с дымящимся отверстием во лбу рухнул на мягкую от дубовых листьев землю. Нечеловеческая боль, разорвавшая голову, через мгновение исчезла, как исчезла картинка леса с плывущими над ним облаками. Мур с открытыми глазами лежал на земле и теперь был неопасен. Вместе с густой горячей кровью в землю впитывались все его дерзкие, отдающие безумием и даже болезнью, планы, сомнения, остатки некогда человеческих чувств…

Лора отпустила Мардж, все это время дожидавшуюся ее в машине неподалеку от музея, сказав, что вернется в Дартфорд со своими друзьями и что, возможно, они сегодня все вместе будут обедать в Гринвуде.

– Пожалуйста, приготовь что-нибудь особенное. – Она улыбнулась, желая показать Мардж, как она рада встрече со своими друзьями и что ее голова сейчас забита только этой радостной встречей.

Ей очень хотелось, чтобы Мардж не заметила ее нервозности, потому она и придумала этот праздничный обед.

В машине, в которой они мчались в Гринвуд, куда Лора должна была попасть к трем часам, чтобы успеть на свидание с Муром, Крымов рассказывал Лоре о том, как однажды, на одном аукционе в Париже, куда он заглянул из праздного любопытства в компании довольно известного коллекционера-американца, он встретил русскую женщину по имени Мария. Эта особа была столь хороша и держалась так уверенно, что не могла не привлечь к себе внимания присутствующих на аукционе. И вот теперь, спустя некоторое время, он, Крымов, припоминает, что эта женщина действительно была очень похожа на Лору и что сопровождал ее высокий мрачный тип, неразговорчивый и очень неприятный на вид. И Крымов еще подумал тогда, что могла найти в этой обезьяне такая очаровательная и молодая женщина? А кто-то из знакомых сказал ему, что этот мужчина является телохранителем женщины и что ее на самом деле зовут Мария, но по документам она Красинская Елена Владимировна.

– Вы, Лора, действительно ничего не знаете о своей матери? – спросил Крымов Лору.

– Нет. Меня в последнее время часто спрашивают об этом, в частности Арчи… Мне кажется, что он не верит, что моя мать умерла. Да я теперь и сама не знаю, действительно ли ее нет в живых или это просто Ниночка мне так сказала, чтобы я не искала ее… Думаю, существовали причины, которые заставили мою мать предпринять всевозможные меры, чтобы я не встречалась с ней. Но согласитесь, что она вела себя несколько неестественно по отношению ко мне. А если она сейчас жива и знает, что Ниночка умерла и что у меня не осталось никого из близких, то тем более непростительно ей так себя вести. И я, если честно, не могу себе представить, что же такого она могла натворить, что ей стыдно показаться перед собственной дочерью. Но я хочу поговорить с вами не о моей матери. Теперь, когда вы все знаете, скажите мне, что будет со мной дальше? Мне страшно… Я устала, я так больше не могу… – И она, упав на плечо Юли, разрыдалась. Но это были уже слезы не столько страха и боли, сколько предчувствия скорого освобождения. Она осознала, что наконец-то находится рядом с людьми, которых ей не надо опасаться, от которых нечего скрывать и которые, и это самое главное, верят ей!