Анна Данилова - Виртуальный муж

– Кажется, стреляют где-то, – сказал мужчина в коричневом толстом свитере своему приятелю, тоже рыбаку, с которым они возвращались с рыбалки домой, в Трещиху, поселок на берегу Волги.

– Да, похоже на то, – ответил приятель и даже приостановился, чтобы послушать.

Они шли проселочной дорогой, крутой, как и сам берег, шли тяжело, потому как устали, а в пакетах, что они держали в руках, билась еще живая крупная рыба: щуки, лещи и даже судаки. Мужчины были под хмельком, довольные и находились в том благостном предвкушении возвращения домой, которое не сравнимо ни с чем другим, – дома их ждали жены, ужин с жареной рыбой и глубокий, долгий сон. Выстрелы, которые они услышали, донеслись из дачного массива – утопающих в осенней побуревшей зелени садов крыш крошечных, словно игрушечных, домиков. Низина, в которой лежал окутанный синеватой костровой дымкой дачный поселок, была окружена ивами и старыми, кряжистыми дубами. В это время года – стояло бабье лето – дачники появлялись на своих участках лишь в выходные. Но рыбаки возвращались с рыбалки в среду – они работали у фермера по скользящему графику, и как раз в среду у них был выходной.

– Может, кто сдуру шифер жжет, вот он и стреляет? – предположил тот, что был в коричневом свитере.

И тут раздался еще один звук, резкий, как удар кнута, отрывистый, громкий и страшный. Подхваченный ветром, он растаял где-то высоко в небе.

– Прямо как на полигоне… Это точно выстрелы.

Они остановились, чтобы осмотреться и понять, откуда же именно доносятся выстрелы. Но ни машины, ни бегущих людей или одного человека, предполагаемого убийцу, пытающегося покинуть как можно скорее место преступления, они так и не увидели. Низина продолжала безмолвно куриться под ногами…

– Может, дети петардами балуются, – пожал плечами один из рыбаков. – Пошли, меня уже ноги не держат…

Игорь Шубин, сотрудник частного детективного агентства, официально принадлежащего Юлии Земцовой, готовился к ее приезду в Саратов. Он готовился в душé, сотни и сотни раз представляя себе, как она подъезжает к агентству на роскошной машине, как, покинув свое водительское место, Крымов, ее муж, открывает дверцу, как подает ей руку, помогая выйти своей ненаглядной с ребенком на руках. Торжественная семейная сцена из нереальной жизни… Юля Земцова в его памяти всегда оставалась довольно одиноким и очень своеобразным человеком, хрупкой девушкой с бледным, сосредоточенным лицом и внимательными глазами, многоопытной женщиной, не принадлежащей до конца никому, даже Крымову, которого она любит. Любит, но не принадлежит. И вдруг – она замужняя дама, прожившая долгое время за границей, в Париже, да еще и мама маленького ребенка, кажется, девочки… Сколько малышке: годик, полтора? Он не хотел даже думать об этом. Юля возвращается сюда насовсем или приезжает для того, чтобы понастальгировать вместе с ним по их былой, наполненной риском, адреналином жизни? Ей захотелось разнообразия? Или она просто соскучилась по настоящей работе? Он получил от нее лишь коротенькое электронное письмо: «Приеду 1 октября. Целую, Юля». Он пытался дозвониться до нее, но связи не было.

Женя Жукова, его теперешняя помощница, с которой они раскрыли уже не одно преступление, заметно скрашивала его серые будни и оживляла прежде скудную и унылую половую жизнь. Они виделись часто, почти каждый день, делали одно дело, ели одни бутерброды, которые она очень быстро научилась готовить в микроволновке, пили один кофе и спали чаще всего в одной постели. Игорю было с ней легко, как ни с одной женщиной. И все по одной, отвратительной и гнусной, как он считал, причине: он не любил ее. С Земцовой в свое время было все много сложнее. Их роман, вернее, даже миниатюрные романы, которые вспыхивали чаще всего по желанию и настроению Юли, яркой вспышкой осветив мужскую, физиологическую сторону Шубина, по мере остывания чувств этой прелестной молодой женщины, приобретали какой-то неестественный блеск – постепенно все угасало, не оставляя даже пепла. Она горела для другого, и Шубин это знал. И вот сейчас этот другой, верно, будет сопровождать ее в этой провинциально-сентиментальной поездке. Крымов не упустит возможности продемонстрировать перед своим другом Шубиным (иначе и невозможно!) свою вновь обретенную собственность, да только теперь удвоенную с его же помощью… Юля и ее маленькая дочка. Он представил себе почему-то резинового пупса в кружевах – образ натуральной крошки женского пола почему-то не удавался…

Вот они приехали, размышлял он, вошли в приемную, расселись по диванам. Женя угощает их закусками (бедняжка, она изведется, пока дождется их, и будет умирать от ревности, прислуживая своей сопернице), все выпили, поговорили о делах, о ребенке… Что дальше?

Дальше он ничего не видел и не чувствовал. Больше всего он боялся фальши, а потому должен был настроиться на встречу с большим оптимизмом и отсутствием той растущей с каждой минутой неприязни, которую он начинал испытывать к своему другу Крымову. Ревность сжигала его, испепеляла. И лишь присутствие рядом хладнокровной и уравновешенной Жени Жуковой еще спасало от неразумного поступка – бросить все к чертовой матери и скрыться с глаз долой… Он боялся признаться себе в том, что не готов к этой встрече. Он не хотел видеть прозрачных голубых глаз красавца Крымова, его улыбки, которая сводила с ума женщин и раздражала мужчин. Он не мог допустить, чтобы тот с видом хозяина (хотя агентство ему уже давно не принадлежит!) развалился в кресле с немым вопросом на губах: «Ну-у-с, как вы тут без меня?» Хотя существовала и другая сторона их отношений – Крымов—Земцова—Шубин, – которая не могла не приниматься в расчет. Они были друзьями. Несмотря ни на что. Близкие отношения, которые вспыхивали между Земцовой и Шубиным, между Шубиным и бывшей секретаршей Щукиной, между Крымовым и Щукиной, – все это теперь приобрело холодновато-снежный налет давности, забытости и всепрощения. Что было – то прошло. Он был уверен, что никто из них, из прежней четверки, составлявшей костяк частного детективного «крымовского» тогда еще агентства, не жалел ни о чем. Разве что Щукина теперь наверняка кусала локти – она предала всех ради того, чтобы погреть руки на деле о драгоценностях великой балерины Матильды Кшесинской…

– Все, приехали… – услышал он взволнованный голос Жени и очнулся. Воспоминания, в которые он с таким удовольствием погрузился, плавно перешли в другое измерение – сон.

– Приехали? – он вскочил с дивана и подошел к окну. Красные листья рябины закрывали половину окна, но он все же увидел белый «Мерседес», из которого вышла сначала одна женщина, ведущая за ручку малышку в красном комбинезоне, затем – другая, с грудным младенцем на руках.