Анна Данилова - Когда меня не стало

– Обязательно откликнется… А сколько нужно?

– Много… Десять тысяч долларов.

– Да уж, серьезная сумма. Но ты, главное, не падай духом. Ты все в том же интернате?

– А где же мне еще быть? Сами понимаете, после того, как меня «удочерили», интернат для меня стал просто раем…

Подошла очередь, и Белла, извинившись перед Леной, сосредоточилась и принялась перечислять все необходимые Лизе предметы, начиная с гигиенических подушечек и кончая дорогим восстановительным шампунем для волос. Когда ей предъявили счет, Белла достала из сумочки деньги и расплатилась, после чего они вместе с Леной, которая смотрела на Беллу широко раскрытыми удивленными глазами, стала укладывать покупки в несколько пластиковых пакетов.

Когда они отошли от прилавка, Лена, все же не удержавшись, спросила, для кого все это куплено.

– Для одной моей знакомой, с которой произошло почти то же самое, что с тобой, только раз в сто хуже…

– Хуже?.. – У Лены повлажнели глаза. – А разве такое может быть вообще?

– Может… И я должна помочь ей…

– Я бы тоже помогла ей, потому что знаю, как это все ужасно… Но она навряд ли захочет разговаривать со мной, да?

– Послушай, отличная мысль… Я думаю, что, если ты возьмешь ее под свое крылышко, она быстрее поправится… – Белла намеренно вела этот разговор, чтобы Лена, которую все вокруг считали жертвой, попробовала себя в новом качестве, существа сильного, способного помочь более слабому. – Если хочешь, я скажу тебе, в какой больнице она лежит…

– Конечно, хочу…

– Тогда записывай. Заодно запиши все мои телефоны…

Уже перед тем как расстаться, Лена, вдруг что-то вспомнив, наклонилась к Белле и зашептала взволнованно в самое ухо:

– Между прочим, я его видела…

– Кого?

– Осу…

Белла оглянулась, чтобы быть уверенной в том, что их не подслушивают:

– Ты хочешь сказать, что видела его на улице? В городе?

– Ну да… Он сидел на Белоглинской в кафе и пил как ни в чем не бывало пиво…

– И когда это было?

– Вчера. Днем.

– А ты сможешь мне позвонить вот по этому телефону, когда в следующий раз увидишь его?

– Конечно… Я вам названивала постоянно, но какой-то мужчина говорил мне, что вас нет.

«Пасечник».

Они расстались с Леной, и Белла вернулась в машину. Скандинав принялся укладывать пакеты на коробки с ванилью.

– А теперь отвези меня в «Паритет», это мой любимый магазин.

В магазине, толкая перед собой корзинку, Белла вспоминала те дни, когда она точно так же делала покупки, будучи женой Макса. Она приходила сюда часов в десять и подолгу выбирала себе йогурты, экзотические фрукты… Но сейчас ей предстояло купить Лизе белье, пижаму, домашние тапочки, теплый свитер, мыло…

Она вышла из магазина, нагруженная пакетами. Скандинав пошел ей навстречу.

– Нам пора звонить Савельеву, – напомнил он. – Звонил Петр Филиппович, спрашивал, как дела у тебя. Я сказал, что все нормально.

– Ну и правильно сделал. А у него как дела?

– Да тоже, по-моему, неплохо. У него там заседание за заседанием.

– Вадим, звони Николаю Васильевичу. – Белла плюхнулась на сиденье, вытирая ладошкой пот со лба, достала носовой платок и промокнула им все лицо. – Что-то я устала, а конца своим делам не вижу.

– А много их еще, дел-то? – Вадим набирал номер Савельева.

– Теперь это будет зависеть только от Николая Васильевича.

Скандинав протянул ей трубку. Белла прижала ее к уху:

– Слушаю.

– Белла, ты знаешь, где находится моя контора? Так вот, приезжай, а оттуда мы поедем в участок, он на набережной… Там тебе предстоит встретиться с восемью обитателями городской помойки… Думаю, что тебе будет интересно… А заодно и увидишь кого-нибудь из своих знакомых.

– А насчет Лизы не перезванивали?

– У нее начала снижаться температура… Хороший признак.

– Отлично, значит, я еду… Ждите…

Всех бомжей заперли в клетку. Оборванные, с испитыми страшными лицами, они напоминали зверей. Признаки полного отсутствия интеллекта на лицах в сочетании с истерзанной плотью производили тягостное впечатление. Шрамы, нарывы, свежие раны, опухоли, язвы, струпья, мерзкая щетина на впалых щеках, гнилые оскаленные зубы, зловонное дыхание, засаленная одежда и дырявые башмаки… Белла смотрела на стоящих всего в нескольких шагах от нее опустившихся мужчин и искала глазами Наполеона. Она не узнала его, потому что его лицо представляло собой сплошную рану. Зато коренастый довольно плотненький мужичок, стоящий с ним рядом, почему-то сразу всем своим видом подсказал Белле, что это и есть Татарин. И хотя в нем не было совершенно ничего татарского, он своим относительно упитанным видом резко отличался от остальных обитателей помойки.

У Наполеона от крови слиплись волосы, а вместо глаз было два раздутых лиловых шара. Губы тоже распухли, а одна бровь была рассечена и гноилась.

Белла подошла поближе к металлической решетке и позвала:

– Наполеон…

Он медленно поднял голову. Она почти не видела его глаз, но по тому непроизвольному движению, которое он совершил, вдруг рванувшись вперед, в сторону Беллы, она поняла, что он узнал ее.

– Это он, – повернулась она к Савельеву. – Это Наполеон. А вот этот, толстенький, мне думается, Татарин. Уж больно он упитанный.

Наполеона выпустили, и Белла попросила охранника оставить их где-нибудь одних, чтобы она имела возможность поговорить с ним.

Их провели в небольшую комнату, где стоял стол и два стула. Белла села напротив Наполеона.

– Что вы сделали с Лизой? – спросила она.

– Это не я, это Татарин…

– Но ведь ты же сам продавал ее ему.

– Он давал нам еду.

– Что он сделал с Лизой?

– Продал цыганам… Но я дрался за нее… Они били меня, били долго… Я ничего не помню. Потом пришел, а Лизы нет. Где она?

– Ее больше нет, Наполеон. Она умерла. Мы сегодня приезжали туда, к вам в шалаш… Лиза лежала вся в крови… Она скончалась сегодня в больнице.

Наполеон вдруг начал корчить рожи, Белла не сразу поняла, что он рыдает.

– Это ты во всем виноват… Ты развратил ее, ты мучил ее, вместо того чтобы защищать ее и кормить… Где ты ее нашел? Как вы познакомились?

– Она всегда жила там… Сначала у Егора, был такой алкоголик, он потом умер, и мы его похоронили в посадках. Но он не был ее отцом. Татарин говорил, что Егор украл ее, когда ей было пять лет…

– Откуда украл, из детского дома?

– Нет, из детского парка… Лиза гуляла с папой или мамой, она и сама-то толком не помнила, а Егор позвал ее в кусты и тропинкой вывел к пруду, а там уже начинался больничный сад, где у него был свой шалаш…

– Боже, какие ужасные вещи ты мне рассказываешь… Но мне кажется, что я уже об этом где-то читала или слышала…