Анне Хольт - Что моё, то моё

– Где этот грёбаный поворот?

Ингвар почти кричал.

– Сначала направо, потом два раза налево, – напомнил парень и повторил: – Направо, два раза налево. Направо. Два раза налево.

Снаубю находился в живописном месте на холме, откуда открывался прекрасный вид на долину. На расстоянии дом казался покосившимся. Когда они подъехали ближе, Ингер Йоханне заметила, что одна из стен была недавно отремонтирована и выкрашена. Наполовину построенный фундамент, видимо, планировался под будущий гараж. Или амбар. Автомобиль остановился. Она ощущала пульс даже в кончиках пальцев – сердце колотилось как сумасшедшее. Тяжело дыша, она вышла из машины.

– Ты действительно думаешь, что девочка здесь? – спросила она и съёжилась от порыва ветра.

– Я не думаю, – отвечал Ингвар и побежал к дому. – Я знаю .

Аксель Сайер сидел на металлическом стуле, скрестив на груди руки.

Карстен Осли был без сознания. Внутреннее кровотечение остановилось. Врач объяснил Акселю, что необходимо провести несколько операций, но они вынуждены ждать, пока состояние пациента стабилизируется. По глазам врача Аксель понял, что шансов мало.

Карстен умрёт.

Респиратор сжимался медленно и механически. Аксель пытался не дышать в такт с аппаратом искусственного дыхания, у него кружилась голова.

Карстен был похож на Еву. Даже с трубками в носу, во рту, трубками повсюду и перевязанной головой. Аксель заметил это. Те же черты, большой рот и глаза, которые абсолютно точно были голубыми там, под изувеченными распухшими веками. Аксель провёл указательным пальцем по руке сына. Она была ледяной.

– Сынок, – прошептал он. – Your Dad is here. [29] Твой папа с тобой.

По телу Карстена пробежала судорога. Потом он снова стал неподвижен. Единственным звуком, который раздавался в комнате, было мерное постукивание аппарата искусственного дыхания. Над головой Акселя ритмично пикал монитор, регистрирующий работу сердца.

– Её здесь нет. Мы всё обыскали.

Ингер Йоханне взяла его за руку. Ингвар высвободился и направился к лестнице в подвал. Они были там уже три раза. И на чердаке. Они облазили все углы в этом доме. Ингвар хотел даже разобрать двуспальную кровать, чтобы проверить всё. Он смотрел кухонные шкафы и несколько раз бессмысленно открывал дверцу посудомоечной машины.

– Ещё раз, – попросил он и бросился в подвал, не дожидаясь ответа.

Ингер Йоханне осталась в комнате. Ингвар вломился сюда. Они вломились сюда, нарушив неприкосновенность жилища, без ордера на обыск. Это необходимо, пробубнил он, когда ему, наконец, удалось открыть входную дверь. Бред какой-то, ответила она и последовала за ним. Но Эмили они не нашли. Сейчас, когда у Ингер Йоханне появилось время, чтобы подумать, она поняла, что всё это действительно бред. Ингвар что-то чувствует . Он чувствует , что Эмили держит здесь человек, в чьём прошлом нет ни пятнышка: его ни разу не задерживала полиция, и подозрение в его адрес вызвано лишь более-менее случайным знакомством с парой близких родственников жертв.

У Ингвара интуиция – и только поэтому она находится теперь здесь, в этой чужой и пустой комнате, в домике, стоящем на склоне холма, вдали от цивилизации.

– Ингер Йоханне!

Она не хотела снова спускаться туда. Подвал был сырым и пыльным. Она уже заранее начала задыхаться и закашлялась.

– Да! – крикнула она в ответ, не подходя ближе к подвалу. – Что там?

– Иди сюда! Ты слышишь звук?

– Какой ещё звук! – пробормотала она раздраженно.

– Иди сюда!

Она начала медленно спускаться. Он оказался прав. Когда они в полной тишине стояли посреди подвала, до них доносился слабый гул. Механический звук, ровный и тихий.

– Почти как мой компьютер, – прошептала Ингер Йоханне.

– Или… вентиляционная система. Это может быть…

Ингвар принялся стучать кулаком по стене. В некоторых местах осыпалась штукатурка. У одной из стен стоял большой платяной шкаф. Ингвар сел на корточки и начал разглядывать пол.

– Помоги мне, – попросил он и попытался отодвинуть шкаф. – На полу какие-то следы. Шкаф двигали несколько раз.

Ему не потребовалась помощь. Шкаф легко отошёл от стены. За ним скрывалась маленькая дверца, едва доходившая Ингвару до бедра. Новёхонькая, дверные петли блестели. Замка на двери не было. Ингвар открыл её. За дверцей начинался маленький коридор, идущий вглубь под углом, недостаточно высокий для взрослого человека. Ингвар встал на четвереньки, Ингер Йоханне почти ползла за ним. На глубине двух-трёх метров они обнаружили небольшую комнату, в которой можно было стоять в полный рост. Стены были сделаны из бетона, на потолке висела лампа дневного света. Звук доносился откуда-то отсюда. Оба уставились на прочную металлическую дверь в стене. Ингвар вынул из кармана носовой платок и осторожно положил его на ручку. Он медленно открыл дверь. Петли были хорошо смазаны, так что дверь открылась бесшумно.

Едкий запах давно немытого человеческого тела вызвал тошноту у Ингер Йоханне.

За дверью тоже было светло. В комнате размером около десяти квадратных метров были раковина и унитаз, а также маленькая деревянная кровать.

На кровати они увидели голую девочку, она не шевелилась. На полу лежала аккуратно сложенная в стопку одежда, а в ногах – грязное одеяло. Ингер Йоханне вошла в комнату.

– Посмотри её, – попросил Ингвар.

Он обратил внимание на то, что с внутренней стороны на двери ручки не было. Дверь фиксировалась крючком, но он всё же остался на всякий случай в дверях.

– Эмили, – тихо сказала Ингер Йоханне и села на корточки перед кроватью.

Девочка открыла глаза. Они были зелёными. Она несколько раз моргнула, пытаясь рассмотреть, кто перед ней сидит. На тощей груди лежала кукла Барби с ковбойской шляпой на шнурке. Ингер Йоханне осторожно дотронулась до руки девочки и сказала:

– Меня зовут Ингер Йоханне. Я отвезу тебя к папе.

Ингер Йоханне осмотрела исхудавшее тело девочки со струпьями на коленях. Ноги были такими тонкими, что, казалось, в любой момент могут сломаться. Ингер Йоханне заплакала. Она сняла куртку, свитер и майку, и в одном бюстгальтере начала одевать маленькое безмолвное существо.

– Там на полу одежда, – проговорил Ингвар.

– Не уверена в том, что это её, – сказала Ингер Йоханне, всхлипывая, и взяла Эмили на руки.

Девочка почти ничего не весила. Ингер Йоханне осторожно прижала её к своему обнажённому телу.

– Может быть, это его вещи. Его одежда. – Её передёрнуло.

– Папа, – прошептала Эмили. – Папочка мой.

– Мы сейчас поедем к папе, – сказала Ингер Йоханне и поцеловала девочку в лоб. – Теперь всё будет хорошо, сокровище моё.

«Как будто для тебя, испытавшей такое, жизнь снова может стать хороша! – подумала она, направляясь к металлической двери, где Ингвар осторожно набросил ей на плечи свою тяжёлую куртку. – Как будто ты когда-нибудь сможешь позабыть то, что тебе пришлось пережить здесь, в этом подземелье».