Николай Оганесов - Играем в «Спринт»

— Ты не психуй, успокойся и слушай. Нам с тобой ссориться не к чему, нам понимать друг друга надо, иначе… иначе мы никогда не договоримся. В общем, считай, что тебе крупно повезло, приятель. Сейчас поймешь почему. — Я убедился, что поблизости никого нет, и доверительно сообщил: — Нас с Сережкой общее дело связывало. Крупное дело, понял?

Тофик молчал.

— Я почему открыто говорю — мы с ним как-то обсуждали твою кандидатуру. Он сказал, что на тебя можно положиться. До сих пор мы вдвоем управлялись, без помощников, теперь его нет и кто-то должен его заменить. Так вот, я не против, чтобы его место занял ты… Многого от тебя не потребуется. У меня — валюта, у тебя — покупатель. Я продаю, он покупает, а ты в барыше. Риск минимальный. Платить буду хорошо, в обиде не останешься…

Я внимательно следил за реакцией Тофика, и был момент, когда подумал, что взрыва не избежать. Однако он взял себя в руки, хмуро свел брови к переносице и слушал не прерывая. Только глаза по-прежнему горели злым внутренним огнем.

— Я буду поставлять товар, ты сбывать. Все элементарно просто, механизм опробованный, осечек не дает. С покупателем имел дело Сергей, теперь будешь иметь ты. Кстати, ты должен его знать — он наш постоянный клиент…

— Не знаю, — угрюмо отозвался Тофик.

— Ты не спеши, — продолжал блефовать я, так как это был самый главный вопрос, ради которого пришел на встречу. — Вспомни, с кем Сергей встречался в последнее время особенно часто.

— Не знаю.

— Может, с Герасем?

Тофик брезгливо поморщился.

— Не знаю. Они вообще не были знакомы.

— Как же так, ваш общий знакомый. Ты ведь ему о Сергее рассказывал, вспомни…

— Что рассказывал? Что рассказывал?

— Ну о выигрыше в «Спринт». Забыл?

Если он и удивился моей осведомленности, то не подал вида.

— Мало ли что я рассказывал этому подонку. Мы на одной улице живем.

— Понятно. Тогда кто?

— Не знаю.

— Подумай. — Я попробовал закинуть ту же приманку, на которую клюнул толстяк со «сходняка». — На этом деле можно хорошо заработать, почти без риска. Тебе что, деньги не нужны?

— Чужие не нужны. Своих хватает!

— Опять заводишься? — упрекнул я, но Тофика уже прорвало.

— Я не знаю, зачем тебе это надо, но про Сережку ты врешь! Это точно! Он не такой был! — Сгоряча Шахмамедов повторил последнюю фразу трижды. — Слышишь, ты… Сережа, он такими махинациями не занимался. И про деньги врешь, не было у него денег. Сам у меня взаймы просил… Подлец ты!

— Не закатывай истерики, нас могут услышать, — предостерег я, но мои слова только подбавили жару.

— Пусть слышат! Мне бояться нечего! — Он остановил на мне презрительный и вместе с тем почти ликующий взгляд. — Знаешь, что я сейчас сделаю?! Знаешь?! Я не буду с тобой ругаться. Я сейчас милицию позову. Милицию! Они твоему товару быстренько место найдут! И товару твоему, и тебе заодно!

— Зови, — хладнокровно сказал я, хотя мне не светило быть задержанным своими же коллегами. — Только учти, им говорить что-то надо, а что ты можешь сказать? Что? Ты даже имени моего не знаешь, я ведь мог соврать тебе вчера по телефону.

— Ничего, там разберутся, там во всем разберутся…

Тофик уже рыскал глазами по сторонам, и мне пришлось идти напролом:

— Ну, как знаешь. А насчет милиции не суетись. Еще неизвестно, кто из нас двоих их больше заинтересует.

— Как это? — не понял Тофик.

— Думаешь, я не знаю про гостиницу, не знаю про деньги?

Он растерянно уставился на меня.

— Что ты знаешь? Что?

Надо было пользоваться заминкой, иначе мои дела оборачивались совсем худо.

— Неважно.

— Нет, раз начал, говори. — Голос его звучал неуверенно.

— Ладно, замнем для ясности. Пошутили, посмеялись, пора и расходиться. Давай так: ты меня не видел, я тебя не знаю, и закончим на этом. — Я встал. — У тебя, приятель, с чувством юмора не все в порядке, ты уж не сердись…

Тофик тоже встал. Он подступился вплотную и с силой сжал мне плечо.

— Ты… ты настоящий подонок! Грязный и гнусный подонок! Подонок — вот ты кто! — Он подумал, достаточно ли точно выразил свое ко мне отношение, и веско закончил: — Морду бы тебе набить, да руки пачкать неохота об такую мразь, как ты. Убирайся, пока цел!

При всей своей немощи я мог не беспокоиться за исход драки, даже если бы она состоялась: Тофик относился к другой, более лепкой весовой категории и вряд ли знал специальные приемы борьбы, которыми владел я. Но угроза быть задержанным висела надо мной, а не над ним, и потому мериться силой было не в моих интересах.

— Проваливай, — повторил он, воинственно поводя плечами.

Не стоило лишний раз испытывать судьбу.

Я плюнул на свое растоптанное в пух и прах самолюбие и молча ретировался.

* * *

Итоги встречи с Шахмамедовым, как пишут в официальных отчетах, оставляли желать много лучшего. Сергей Кузнецов не был знаком с Герасем — этим фактом, по сути, исчерпывалась полезная информация, которую я немедля передал в розыск.

Помощи от Шахмамедова я не добился, на связи Кузнецова не вышел. Врал Тофик или говорил правду — неизвестно. По мне, лучше бы врал. Приятно, конечно, сознавать, что он парень честный, неподкупный, но для темной личности, каковую я представлял собой в настоящий момент, это было слишком слабым утешением. Моя задача заключалась в активном поиске людей совсем другого типа, и ценность каждого нового знакомого, как это ни парадоксально, определялась по принципу «чем хуже, тем лучше» — может, именно в этом и состояла основная сложность, с которой мне уже приходилось сталкиваться и с которой еще не раз предстояло столкнуться в будущем.

Ну хорошо, рассуждал я, шагая по усаженному вековыми платанами бульвару, допустим, Герась Кузнецова не знал. Возможно это? Вполне. Но почему он смутился, когда я сказал, что хочу остановиться на Приморской? И откуда у него сведения о «деятеле», выигравшем «два куска»? Не исключено, что Тофик тут действительно ни при чем: город невелик, слухи среди местных жителей распространяются мгновенно, и о крупном лотерейном выигрыше в свое время знали многие, в том числе и те, кто Сергея и в глаза не видел. Герась тоже слышал — в конечном счете не так уж и важно от кого, от Шахмамедова или от кого другого. Что же из этого вытекает? К сожалению, ничего — пустота, дорожка, ведущая никуда.

Предположим обратное. Тофик напутал или — что также не исключено — сознательно соврал, и Герась прекрасно знал Кузнецова. Что меняется? Практически ничего — та же дорожка никуда. Мелкий спекулянт Герась вряд ли имел прямое отношение к случившемуся, да и не стал бы он по мелочи промышлять на толчке, подвергать себя опасности, заполучив похищенные в гостинице деньги, — не тот он человек…

В общем, как справедливо заметил один шекспировский герой: «Из ничего и выйдет ничего».